Опричник (СИ) - Демченко Антон - Страница 18

Наверное, только этим и можно объяснить то, в какой фарс я превратил общение с царевичем Юрием, заявившимся-таки на открытие нашего ателье. Наверное, можно было как-то иначе дать о себе знать Михаилу, но меня понесло! Особенно, когда услышал рассуждения дядьки царевича, генерал-майора Шапошникова, нацелившегося, может в шутку, а может всерьёз, познакомить своего внука с Ольгой. Моё, не замай!

Но в принципе, получилось удачно. Привет передал, задачу выполнил… осталось дождаться реакции моего ушлого сюзерена. А в том, что она будет, я ни на секунду не сомневаюсь. После того спектакля, что я устроил в ателье, ручаюсь, цесаревич вызовет Бестужева на ковер, а тот обязательно сообщит мне об этом событии. Впрочем, для того, чтобы узнать реакцию Михаила на мою выходку, ждать возвращения Валентина Эдуардовича из Кремля, совершенно необязательно.

Было у меня опасение, что в стенах древней крепости установлены такие же глушилки эфира, как в Александровском кремле, или те, что мой тесть, в своё время, «одолжил» у собственного ведомства, чтобы помочь мне скрыться от государева ока, по пути из Москвы в Тобольск. Но нет. Маленькое, размером с ноготь, «окно» развернулось послушно и практически мгновенно. А уже к нему присосалась мембрана эфирного микрофона.

Рисковать я не стал, и окно раскрыл в непосредственной близости к телу Бестужева… со спины, а потому, увидеть, что происходит в кабинете, куда он вошёл, я не мог. Зато, отлично слышал голоса, как самого Валентина Эдуардовича, так и его собеседника, которым оказался, ни много ни мало, сам государь. М-да, весело… Кто бы мог подумать, что защиту главной царской резиденции так легко обойти? «Окно» не вызывает заметных возмущений, поскольку изначально подстраивается под «излучение» объекта-эталона, а «микрофон» и вовсе находится с этой стороны «окна», и не может быть засечён никакими фиксаторами, расположенными по другую сторону «окна». Зато, теперь мне отчётливо ясно, почему сильные мира сего так не любят грандов. Если уж даже «главные эфирники страны» в собственном доме не могут засечь такое вот проникновение, что говорить об иных людях?

От размышлений на эту тему меня отвлёк голос Бестужева, в котором неожиданно послышались нотки лёгкого, но искреннего возмущения. И ведь даже в эмоциях фонит! Актёрище…

— Государь, я бы знал, если бы моя дочь поддерживала связь с Николаевым, — гудел Бестужев.

— Уверены, Валентин Эдуардович? — тихим голосом поинтересовался его собеседник.

— Это же моя дочь, — с лёгким оттенком укоризны проговорил боярин.

— И невеста Николаева, которая, по слухам, любит его до беспамятства, — заметил государь. — Что ж, ладно. Оставим это. В конце концов, я даже благодарен вашему будущему зятю за то, что он наглядно показал моему сыну, чем люди отличаются от шахматных фигур. А служба в Ахтырском полку, надеюсь, закрепит это знание в его памяти навечно. Перейдём к нашим делам, Валентин Эдуардович. Какие новости из-за океана?

Как бы я ни хорохорился, но забыть о том, что фактически нахожусь в бегах, мне не удалось. Это я понял, когда вернувшийся из Кремля, Валентин Эдуардович поведал о своей беседе с государем и состоявшейся чуть позже встрече с готовящимся к отъезду в полк, цесаревичем. Уж слишком ощутимым было облегчение, накатившее после его рассказа.

— Сегодня, так и быть, можешь переночевать здесь, — прогудел Бестужев, бросив насмешливый взгляд в сторону дочери. — А завтра, зятёк, с утреца, как приедет Хромов, я обнаружу тебя в спальне дочери, и выпну из этого дома, прямо при челяди и дружине. У тебя, в конце концов, свой собственный дом есть, вот там с Ольгой и милуйтесь, сколько угодно.

— Будете играть обиду обманутого родителя? — догадался я, почёсывая пузо довольно тарахтящего кота, имени которого я пока так и не узнал.

— Недолго, — кивнул Валентин Эдуардович. — Но у меня ведь есть повод, не так ли? Подумать только, почти год родная дочь водила за нос, не желая признаваться, что знает о местонахождении своего жениха. Да ещё и умудрилась сбежать к нему под крыло, когда я искренне считал, что она занята полезным делом. Мало того, эта лиса ещё и подруг на обман подбила!

— А можно и я тогда обижусь? — весело спросила Оля. — Батюшка, сатрап и тиран спустил жениха с крыльца, чем не повод?! Обижусь и сбегу.

— Да пожалуйста, — фыркнул Бестужев. — Чай, ещё помнишь, где Кирилл живёт?

— Конечно, помню, — гордо кивнула Ольга, но, почти тут же нахмурилась и, чуть подумав, договорила: — только, я, наверное, вечером сбегу. Не раньше.

— Да? — Валентин Эдуардович с любопытством уставился на дочь. — А что так?

— Чтобы я успел к её приезду порядок в доме навести. Полы помыть, дорожки подмести… и так далее, — усмехнулся я, ничуть не сомневаясь в своей догадке. — Не хочет боярышня ручки в грязи марать. Невместно ей.

— Ну, это она зря, — протянул Бестужев. — Чисто там. Я же людей с пригляда за домом не снимал, а инструкция была — следить за порядком и вовремя пополнять припасы. Так что, максимум, что тебе там грозит, милая дочь, это необходимость застелить кровать свежим постельным бельём. Ну, а обедом-ужином тебя жених накормит, если не побрезгуешь, конечно. В чём лично я испытываю немалое сомнение. Уж если моя Раиса до сих пор его кулинарный талант поминает, это о чём-то да говорит, а?

— Тогда, да… — улыбнулась Оля, ничуть не смущённая «разоблачением» её хитрости. — Раз, порядок в доме наводить не надо, то я, пожалуй, выпнусь отсюда вместе с Кириллом. Скандалить перед отъездом будем?

— Ни-ни-ни, — замахал руками тот. — Никаких скандалов! Я порычу, пару ваз разобью, и хватит. Мне ж ещё на службу ехать, а если мы с тобой ссориться начнём, это на час крику будет, не меньше. Пожалей челядь, доченька, у них и так, после каждого нашего скандала всё из рук валится.

— Как скажешь, батюшка, — покладисто согласилась послушная дочка под наш смех.

Составленный Бестужевым сценарий был разыгран как по нотам. Прислуга ошалело хлопала глазами при виде невесть как попавшего в дом и комнату хозяйки незнакомца, сам боярин ревел медведем, обещая мне все кары небесные и, как и обещал, даже хлопнул со злости пару огромных ваз, стоявших в коридоре. Вот только, планируя этот ход, он даже не подумал предупредить меня о том, что бить горшки собирается, промахнувшись по мне «водяным бичом». И пусть промахивался он специально, но от силы, вложенной в технику, у всех окружающих волосы на затылках дыбом встали. И я — не исключение.

Присутствовавший при этом действе, Аристарх Макарович даже взялся увещевать не на шутку разошедшегося патрона, одновременно, украдкой от него же, подталкивая меня Эфиром к выходу в коридор. А там и Ольга вступила. Топнула ногой, рявкнула в лицо батюшке, что не желает слушать его ругань и, подхватив меня под руку, с гордо задранным подбородком, потянула за собой, в холл и на выход из дома.

Следом за нами, разбежались и остальные участники нашей экспедиции. Рогов, вместе с отрядом охранников и нанятыми кашеварами умотал обратно на Апецку, а ученицы воспользовались оказией и рванули к родным. Ну, я ведь обещал им трёхдневный отпуск? Вот и…

Дом в Сокольниках встретил нас с Ольгой тишиной и пустотой. Ну да ничего другого ожидать и не приходится… хотя, признаюсь честно, было у меня небольшое беспокойство по поводу состояния этого «имения». Что бы там ни говорил Валентин Эдуардович о пригляде за ним, но уж слишком часто в этом доме что-то происходило. То бандиты нагрянут, то наёмники… и ведь каждая сволочь норовила кавардак устроить!

Но нет, вопреки подспудным ожиданиям, дом, как и обещал Бестужев, оказался в полном порядке, и даже не производил впечатления покинутого жилища. Очевидно, люди боярина присматривали за моим имуществом со всей ответственностью. В доме ни пылинки, холодильник и погреб забиты снедью, дорожки расчищены от снега и ледяной корки, и даже незамерзающий пруд чист, словно слеза. Красота, да и только.