Молись, королева! (СИ) - Муравьева Ирина Лазаревна - Страница 47

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍-Возьми…спаси…его… — молила Берта.

Авери не знал, что сказать или ответить. Ребенок был мертв. И это был не его ребенок. Не мог быть его…

Берта протянула Авери худую иссохшую руку. Глаза ее молили о помощи. Но приступ дурноты и отвращения охватил рыцаря.

Он делал для нее все. Она же, умирая, держит на груди ублюдка и просит его взять это.

— Аве-ри, — прохрипела Берта.

Но рыцарь так и не взял ее руки. Не убрал дитя с груди. Отвернувшись, он покинул дом.

На следующий день, находясь уже в госпитале, Авери услышал, что улица фавориток сожжена отрядом зачистки.

Всем, кто знал его и Берту, рыцарь сказал, что опоздал к жене.

Авери бежал, не разбирая дороги. Пока не сбилось дыхание и во рту не почувствовался солоноватый привкус крови.

Скорее прочь из этих мест!

В тот момент рыцарь, впервые за всю жизнь, позабыл свои обеты чести.

Но от себя не убежишь. И когда Авери, изнемогая от усталости, упал на землю, он уже знал, кто стоит перед ним.

Бледно-лимонная юбка платья. Алый корсет. Рыжие кудри волос, спадающих по плечам.

Берта…

Призрак его прошлого. Который, кажется, не оставит Авери уже никогда.

К груди она прижимала все то же создание, завернутое в бледно-голубую ткань.

— Зачем ты оставил нас тогда? — тихим голосом спросила она.

Авери встал с колен, расправил плечи. Попробовал взглянуть жене в глаза.

Сейчас она казалась живой. Чуть бледнее обычного, но почти такой же красивой, как в тот первый день, что он ее встретил.

На базаре.

Она покупала ткань: для той самой нежно-лимонной юбки, что сшила в ту же ночь.

Один из торговцев окликнул ее, заявив, что Берта якобы украла у него браслет. Авери, как и положено рыцарю, вступился за девушку, которая говорила, что ничего не крала.

Кто на самом деле был прав в этой истории Авери так и не узнал. Сначала он был слишком очарован спасенной. Затем посчитал это знание лишним.

В тот день "лисица" украла его сердце. А вскоре Авери женился на ней, вопреки желанию родителей, которые чуть не умерли от разрыва сердца, узнав о связи сына с такой особой.

Но Берта сказала, что понесла от него. И не в правилах рыцаря было бросать даму в беде. Поэтому Ааери дал свои обеты, поцеловал жену, и отправился в очередной поход.

Правда к возвращению его никакого ребенка дома не было. Берта весело сказала, что ошиблась. Но это дело поправимое. И так как они уже были женаты, то можно стараться снова.

Жизнь полетела своей чередой. Авери уходил в походы. Берта оставалась дома. Детей у них не было. Зато к каждому возвращению рыцаря был готов новый слух о похождениях благоверной. То, чему Авери сначала старался не верить. Но если много повторять человеку одно и то же, мозг его примет это за истину…

— Я не хотел чтобы так вышло, — твердым голосом сказал рыцарь. — Я спешил к тебе. Но когда увидел… Ты приблудила дитя, Берта. И ожидала, что я приму это?

Глаза Берты сначала расширились, но затем она рассмеялась. Легко и чисто, будто Авери сказал что-то очень забавное.

— Авери, ну кто сказал тебе такую глупость? — сказала она, — Это твой сын. Взгляни.

Берта начала протягивать ему кулек, но Авери отстранился.

— За все годы нашего брака у нас не было детей, — холодно сказал он, — Ты даже соврала мне о беременности, чтобы я женился на тебе. И я старался закрывать на это глаза. Но когда я вернулся…Берта…не думала ли ты, что я поверю, будто он мой?

Лицо Берты помрачнело. В этот момент она ужасно напоминала своего брата, когда тот был не в духе.

— И ты снова поверил слухам? — ледяным голосом произнесла она, прижимая кулек к груди.

— А чему мне было верить? — распаляясь, начал говорить Авери, — Когда я приезжал и слышал о тебе от каждого бродяги? И ты всегда лишь смеялась и смеялась над этим. А на следующий день, когда эти люди приходили в таверну, ты была с ними…ты вела себя…

— Как? — зло спросила Берта.

— Будто ни в чем не бывало! — почти прокричал Авери.

— А что мне было делать?! Садить нож в спину каждому, кто расскажет тебе обо мне сплетню? Я держала таверну, Авери. А это были клиенты. Как муж, ты должен был верить мне, а не всем этим завистникам.

— Верить тебе. Безусловно…Когда вдруг откуда ни возьмись у тебя появляется ребенок?!

Берта стиснула зубы. По всему было видно, что ей очень хочется ударить рыцаря. Но кулек в руках, начавший дергаться и пищать от шума вокруг, ей в этом мешал.

— Этот ребенок от тебя, — мрачно сказала она, — Как и те шесть, которых я не смогла выносить. Ты ведь помнишь маленький сад на заднем дворе, где я сажала белые розы?

Авери вдруг стало дурно. Перед глазами вдруг всплыл их садик, столь не привычный для душного города. Куст сирени. Жасмин, дурманящий ароматом. И нежные кустовые розы, количество которых увеличивалось с каждым возвращением рыцаря домой.

— Тебя почти никогда не было. Я была одна и…,- Берта почти задыхалась от гнева и подступивших слез, — Мне было стыдно. Я не могла выносить тебе ребенка, и просто не хотела, чтобы ты считал меня ущербной.

Ком подступил к горлу Авери. Лучше бы Берта кляла его темным Тиром и пыталась затащить в холодную могилу, чем говорила эти слова.

— Когда же я наконец… Я…я думала ты будешь рад.

Рад. Безусловно… Он должен был быть рад долгожданному сыну. Должен был верить жене, принесшей ему свои обеты верности. Должен был ехать быстрее. Не задерживаясь. Не раздумывая. И даже если бы он все равно опоздал, он должен был бы дать ей тогда руку. Облегчить последние часы. Принять и похоронить их ребенка, так и не начавшего толком свою жизнь.

Рыцарь не знал, что сказать и сделать. Он опоздал.

Горькие слезы отчаянья полились из его глаз. В то время как ноги все больше увязали в пучине, затягивая Авери на самое дно.

Если бы много лет назад кто-либо сказал Валери Тропен, что судьба приведет ее к Пустоши Крига, она непременно рассмеялась бы в лицо говорящему.

Пустошь Крига! Детские страшилки и пустые нравоучительные легенды, которыми так любят кормить в обителях. Валери же предпочитала жить настоящим. Красивая и знающая цену своей красоте. Умная и готовая познать больше. Валери была старшей дочерью герцога Тропен и, тем самым, двоюродной сестрой короля Аринского.

Титул, родословная и красота гарантировали девушке прекрасную жизнь. Но, как известно, в жизни никогда нельзя зарекаться или давать гарантий. Впрочем, сейчас у Валери была отличная возможность все изменить.

Вздохнув, Валери развязала свой дорожный мешок и вынула из самого низа небольшую шкатулку, очень похожую на табакерку. Раскрыв ее, Валери достала оттуда горошинку. Положила ее на руку и начала бормотать слова заклинания. Под них горошина стала расти. Пока наконец не превратилась в обтянутую желтой тугой кожей человеческую голову. Волосы спадали паклями. Глаза впали и были прикрыты полупрозрачными желтыми веками. Бедолага лорд Сэт… Ну хоть здесь он сможет принести пользу.

Развернув голову глазами вперед, герцогиня проговорила:

— Душа грешная, душа темная, освети мне путь в белой праведной мгле.

Глаза трупа раскрылись и из них полился зеленоватый свет.

Валери не страшилась пустоши. Хотя на руках у нее было столько крови, что призраки должны были запросто растерзать ее. Однако герцогиня не была бы собой, не подготовься она к их приходу. Поэтому, когда в белой мгле начал звучать колокольчик, призывающий девочек Лоттийской обители к занятиям, герцогиня ничуть не удивилась.

В ее время так было принято: девочек из знатных семей, с десяти и до шестнадцати лет, отправляли в школу, содержащуюся при каком-либо монастыре. Там, как считалось, девочек должны были обучить всему необходимому для истиной леди. Чтить святых, будущего супруга, читать и писать более чем на двух языках(в зависимости от способностей учениц), музицировать, петь, а еще держать в руках меч и уметь перерезать им глотку врагу.