Каменное сердце (СИ) - "Лакфен" - Страница 49

— Самому безумно интересно. — Проговорил я, слушая песню с толпой. Девушка, посмотрев на меня странным взглядом. Но не мог понять каким.

— Кажется теперь тебя уважают западник Ол. Не зря старший офицер Имбрах стал на твою сторону в назначение чина и не прогадал. — Проговорила она, поднимаясь из-за стола. — Пойду я спать. А то вымоталась за все эти дни, а выспаться не выходило, да и шумно тут для меня. Хорошо вечера Ол. — Проговорила девушка, смотря на звёзды, а следом на весёлых сослуживцев.

— Благодарю. И тебе Изра, доброй ночи. — Девушка улыбнулась и вышла из шатра. Оставляя меня в раздумьях, но не долгих. Башир подсел ко мне с очередной кружкой хмельного, даже не присел, а подлетел. — Не, Башир.

— Давайте!.. — Проговорил он запинаясь. — За победу в войне и ваше здоровье! — Толпа ликанула и тут же осушила кружки. Я же, посмеявшись, сделал так же. Завтра утром будет плохо, но это того стоит. Благодаря разведке я смогу найти вас, и тогда освобожу друзья, подождите ещё немного. Толпа начал плясать. Посмотрев на них, я вспомнил лагерь где рос, как же это знакомо и приятно на душе. Пока есть такая возможность, нужно отдыхать и веселиться. За соседним столиком сидела ещё одна муирка, не менее симпатичная. — Поднявшись из-за своего, направился к ней.

— Позвольте присесть — Девушка, увидев меня тут же подвинулась, освобождая место. Я же любезно присел. — Не нужно на меня так смотреть. Сегодня я такой же, как и вы. Так что просто Ол. — Муирка слегка отвела взгляд, но тут же вернула и улыбнулась на мою улыбку. — Скажи… Как ты относишься к музыке и танцам?

«Тёплая ночь»

Шум тлеющего костра от горевшей древесины, вспыхивающие языки пламени на соломенных крышах домов. Предсмертные крики, запертые в них людей: женщин, детей, мужчин. Сидя в центре на холодной земле, они выходили из обугленных дверей выбитых, лежавших с низу. Пропитанные запахом гари, жареной плоти с пустыми как беззвёздная ночь глазницами, шли в мою сторону, громко стоная и ели перебирая ногами. Останавливаясь всего в пару метров от сидящего в одиночестве меня у колодца с ярко сияющим факелом в руках, залитые по локоть кровью. Жалобные, болезненные, безликие стоны звучали в округе, громко, пробирая заставляя дрожать. Раздался громкий шум откуда-то с гор. Подняв голову к звёздному небу, увидел тёмную волну, движущуюся в мою сторону, забирая в черноту всё что в неё попадала. Выскочив в свете горящих деревянных домишек, волна была жёлтой и сыпучей, напоминающей песок. Он погребал под собою всё: деревья с зелёной листвой, обугленные дома с горевшей соломенной крышей и трупы умерших забирал с большой радостью. Умершие жители не видели песка, они стояли, проклиная меня, желая, чтобы я умер. Волна обволакивала каждого из них, засыпая своим жарким песком, забирая их куда-то на дно.

— Ты должен был умереть. Умри за всё… — Проворил труп, с остатками лица, являющийся одним из деревенских детей. — Умри. — Я отвёл взгляд, стараясь не смотреть, лишь слыша, как слова повторяются. — Умри… Это твоя учесть умереть… а не наша… Почему мы должны страдать… — Голоса утихали, захлёбываясь в шелесте песка, словно водой. Не разжимая глаз и схватив себя дрожащими руками с кинув перед собой горящий факел, продолжая сидеть на холодной земле. Пока волна не настигла и меня, но не погребая под собой, а лишь подымая, выталкивая над остальными обжигая своим жаром, мои оголевшие стопы. Почувствовав ужасный жар, раскрыл сильно зажмуренные от страха глаза. Яркое солнце обжигала своими палящими лучами. Вокруг была бескрайняя пустыня с высокими барханами и дюнами словно волны. Ветер разносил песок, с одного место на другое, позволяя ей расширяться чтобы её жар достиг всех. В руках у меня был меч, окроплённый чей-то кровью, капающей на песок образуя алую воронку в месте падения. Рваная рубаха развивалась на ветру, а песок лез глаза пытаясь ослепить. В дали показался силуэт, медленно приближавшийся с высоко поднятой головой. Закрытый шлем, высокий ворот защищающий от стрел и соединённый пластинами доспех, на ногах красовались ладные сапоги, в руках волнистый меч. Чистый и блестевший на солнце словно зеркало. Он подходил, задорно что-то напевая, и смеясь. Платок торчащий наружу, развивался на ветру.

— О! Здравствуй. Как тебе здешняя погодка? — Он вдохнул полной грудью, и удовлетворённо выдохнул. — Не правда ли чудесно?

— Что ты здесь делаешь?! — Тот цыкнул, и помотал в разные стороны указательным пальцем, говоря тем жестом «Неа».

— Как же ты этого не замечаешь!? Оглянись вокруг! — Он раскинул руки в стороны. — Насколько прекрасный вид.

— Какое зрелище? Мы од… — Сделав шаг, наступил на что-то склизкое и шлюпающее. Опустив глаза увидел, что стоял на чьём-то желудке, а рядом лежал труп новичка из моего отряда. Он молча лежал в собственной луже крови. — Что за!?

— Оглянись! Ах-ха-ха! — Задорно вовсю глотку рассмеялся безумец, смотря на меня. Вокруг лежали тела убитых муирцев. Рубленые, разрезанные, выпотрошенные, посаженые головой на собственные мечи словно на пики. Песок был алым от крови, а солнце садилось, образуя не менее алый закат. — Здорово! Правда здорово сударь! Это восхитительно! — Продолжал он. — Но праздновать я буду один. А вас ждут, подчинённые. Они соскучились за эти четыре года. — Он посмеялся и повернувшись спиной, направился к солнцу. Я же попытался его догнать, но с глухим звуком что-то схватило меня за щиколотку мертвой хваткой. Обернувшись заметил иссохшую руку, крепко державшую меня. Рядом раздался ещё точно такой же звук. Песок разлетался в стороны, из-под него в полном обмундирование начал выползать муирцы, с серой кожей и сухой как сама пустыня. Они медленно шли, гребя ногами за собой песок, оставляя след.

— Го-споди-н, со-тник. — Прозвучал умерший пустой голос, глухой без эмоций. — Вы нас бро-сили. — Продолжал он, держа в своей костлявой руке обломанный и ржавый меч. Рядом и вокруг, начали выползать другие, более жуткие. Без голов, без некоторых конечностей, проколотые или порубленные, они шли ко мне. — Это всё ва-ша вина. — Продолжали они. Некоторые добирались ползком, издавая ужасные звуки, пробирающие до костей. — Оно ждёт. Продолжает ждать в те-ни. — Проговорил один из мертвецов.

— Кто!? О ком вы! Почему вы здесь? — Труп под ногами тут же выскочил из песка, карабкаясь по мне словно по лестнице. Из одежды и ран сыпались остатки.

— Ему нужно больше кро-ви. Дайте больше крови… — Труп подымался по мне, завалив на землю. — Отдайте ему себя… — Труп лёжа на мне продолжал, из-за рта потекла слюна. — Он забрал нас и ждёт, ждёт… — Глазах начала темнеть, страх окончательно пробрал до костей. — Вы нас убили, он забрал.

— Пошли вон! Это не моя вина!.. Это была война! Прочь! — Скинув труп, проткнул его мечом. Кровь брызнула на лицо. Передомной лежал обычный человек, солдат который был в битве у ущелья. Кровь струйкой стекала с его губ, а в глазах уходила жизнь. — Нет… Нет, постой. Не умирай.

— Вы убийца. — Довольно проговорил он. — И вы умрёте как убийца. — Трупы тут же накинулись сверху, заваливаясь закрывая солнечный свет и все возможные выходы. — Пора испить крови. Оно уже жаждет её. — Резкий укус за плечо, зубы крепко вцепились, отрывая плоть от костей. Боль пронеслась по телу, заставляя проснуться…

***

Холодный деревянный стол с множеством папок, докладов и прочей бумаги, на которых я лежал. Рядом стояла достаточно объёмная стопка, другой желтоватой бумаги с кучей текста, которую нужно прочесть. По соседству от неё стояла чернильница и перо, а противоположно ей, свеча. Медленно теплеющая, разливающее воск по столу, освещая рядом лежащие бумаги. Голова была словно свинцовой. Поднять её со стола с документами, не было не какого желания. Глаз как плита, был закрыт видя темень, а следом очередной кошмар, пробивающий на холодный пот, заставляя сердце колотиться словно резвый скакун, даже быстрей. На улице стояла ночь, время отбоя: отдыха и сна. Полотно палатки отодвинулась, раздалось дребезжание доспехов. Кто это был, я не видел, но чувство опасности тут же пустила адреналин в кровь. Звон приближался, пока человек не стал справа от меня. Он стоял молча наблюдая, а следом потянул руку ко мне пытаясь прикоснуться. Вскочив со стула, схватил за запястья и за ломал руку за спину, подставил кинжал к горлу, прислонив к уху губы. Я не осознавал кто передо мною, всё случилось машинально и рефлекторно. Глаз до сих пор был закрыт, а сон ещё не выветрился, в голове был сплошной туман.