Антология исторического детектива-18. Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Саксонов Павел Николаевич - Страница 7

— Скорее не от людей, а от того господина, который держал в руках фотографическую камеру… Если, конечно, девица еще не задумалась о коммерческом использовании своей внешности и не планировала задействовать эти снимки для расчетливой рекламы.

Странно, примерно эта же мысль, правда, смутная, а не облеченная в такую конкретную форму, только что мелькнула и у меня. Когда близкие люди одинаково думают, это вселяет надежды на некоторое родство душ, как бы ни спорили они по мелочам…

— Леля, а ты по-прежнему собираешься утверждать, что у девицы нет возлюбленного, или уже передумала? — спросил Миша.

— Боюсь, мой житейский опыт еще раз продемонстрировал свою несостоятельность. Мы все о чем-то не знаем…

Размышления о родстве душ настроили меня на значительно большую покладистость.

— Ну, раз так, то пойдем наконец ужинать, — подвел итог Михаил. — Я, признаться, умираю с голоду, а долгие разговоры о твоей дурацкой девице — плохая замена куску мяса!

Если вечером, посмотрев на найденные фотографии, я была готова согласиться с Михаилом, что Лида жива-здорова, переживает бурное любовное приключение с неким господином, умеющим держать в руках фотографическую камеру, и именно по причине внезапно вспыхнувшей страсти не дает нам о себе знать, то утром мне все представилось в ином свете. А вдруг наивная девушка попала в руки какого-нибудь извращенца? И ее держат взаперти, подвергая истязаниям?

К счастью, муж с утра торопился по делам и успел обменяться со мной лишь парой фраз, иначе своими логическими построениями он наверняка разбил бы мою новую версию в пух и прах. Но мыслями Михаил был уже в конторе строительного подрядчика, с которым намеревался вести переговоры, а мужчины, как я заметила, способны сосредоточиться только на одном деле. У меня несколько месяцев назад зародилась сулящая много интересных и непростых приключений идея построить собственную парфюмерную фабрику.

(На всю Россию не насчитывалось и жалкого десятка специализированных фирм, занимавшихся подобной продукцией. Конечно, среди них были такие парфюмерные гиганты, как «Брокар» и «Ралле», но данный рынок казался настолько необъятным, что любой энергичный человек вполне мог найти здесь для себя никем не занятую нишу.)

К тому же, поначалу ни о каких приключениях я и не помышляла — в теории дело казалось простым и забавным — построить производственные корпуса, пригласить хороших химиков, закупить сырье и дело пошло…

Но как только это самое дело дошло до практики — приобретения участка земли под застройку, составления проекта и смет, получения утверждений, разрешений и чиновничьих виз (недоступных без овладения искусством виртуозной дачи взяток), бесконечных конфликтов с поставщиками строительных материалов, норовящих надуть клиента сначала на предмет цены, а потом и качества кирпича или цемента, — от дела вместо изысканных парфюмерных ароматов запахло такой рутиной, что оно стало казаться все менее и менее интересным.

А что сказать о ситуации, когда весь строительный котлован усеян телами мертвецки пьяных землекопов, отмечавших накануне престольный праздник и не успевших за ночь просохнуть! Или о гнилом лесе для стропил, который приходится по три раза возить с дровяного склада на стройку и обратно, сопровождая каждую поездку все более громкими скандалами с приказчиками лесоторговой фирмы?

Я, как феминистка, уверена, что женщина вполне может справиться с любыми трудностями и преодолеть все препятствия, но в конце концов, надо ведь и мужчин заставить заниматься полезным трудом, не так ли? Собственным тщанием вырыть котлован, а потом в нем бороться за свои права с артелью пьяных землекопов? Нет уж, увольте! Для настоящей феминистки — это слишком уж приземленное дело (как в прямом, так и в переносном смысле)… Почему бы мне не переложить часть утомительных забот на плечи мужа, раз я им обзавелась?

Например, нравоучительную беседу с купцом, пытающимся всучить нам пережженный кирпич, Михаилу провести гораздо сподручнее, чем мне. Муж, конечно, лишен такого оружия, как дамский шарм, но зато может, отстаивая свою позицию, использовать в речи различные цветистые обороты, неприемлемые для , женских ушей, но делающие каждую фразу более доходчивой в эмоциональном плане.

Издали на их дискуссию с вороватым купцом любо-дорого посмотреть — каждый вкладывает в диалог максимум сил, ума и хитрости, и оба как-никак заняты делом, что особенно важно для мужчин, от природы склонных к праздности.

Надо сказать, Михаил Павлович с его шелковистой бородкой и черной повязкой, скрывающей незрячий глаз, в такие моменты бывает как никогда похож на пирата из книг Стивенсона («Одни боялись Пью, другие Флинта, а меня боялся сам Флинт!»). Не достает только яркого платка или треуголки и рукоятей кольтов за широким кушаком. Мне порой начинает казаться, что за спиной у Миши надуваются ветром паруса и вьется черный «Веселый Роджер», а волны с шумом бьются в борт пиратского брига…

Может быть, нечто подобное мерещилось и поставщику кирпича, и он уже чувствовал, что вот-вот повиснет, качаясь, вниз головой на рее или пойдет ко дну в мешке, наполненном образчиками своей бросовой продукции, и несчастный предпочитал добровольно сдаться на милость победителя…

При всем моем увлечении феминизмом капитанский мостик пиратского брига я готова уступить Михаилу — не люблю брать противников на абордаж.

А к нашему семейному предпринимательству я лучше подключусь на том этапе, когда нужно будет налаживать выпуск парфюмерной продукции и тестировать пробные образцы — тут уж, полагаю, Мишенька окажется лишним, зато мне равных не будет.

Отправив Михаила заниматься мужскими делами, я подошла к телефонному аппарату и попросила барышню со станции дать мне номер пансиона «Доброе дело».

В пансионе проживает несколько телефонисток с Центральной станции, и, возможно, я попала на кого-нибудь из них, так как с «Добрым делом» меня соединили сразу же и без ошибок.

Вообще, с тех пор как я поближе познакомилась с телефонными барышнями, мне никогда и в голову не приходит раздражаться из-за неправильных соединений, чем я грешила в недавние времена. Никто из человеколюбивых христиан не должен ожидать от телефонисток чрезмерной прыти! Подумайте — легко ли сидеть в огромном зале среди сотни других девушек и вручную переключать линию с одного абонента на другого?

Служба эта крайне выматывающая, барышни возвращаются по вечерам в пансион до предела усталые, а если учесть, что все они обладают своеобразной внешностью (в телефонистки набирают девиц необычайно высокого роста, чтобы они могли легко дотянуться до верхнего ряда переключателей, а вот кавалеры как раз традиционно предпочитают миниатюрных пигалиц — мужчинам, видите ли, неприятно, когда их дама смотрит на них свысока), то не удивительно, что у бедняжек проблемы с личной жизнью.

Впрочем, телефонное начальство вполне удовлетворено таким положением — служба на телефонной станции изначально предоставляется только незамужним, «дабы лишние думы и заботы не присоединялись к ошибкам при соединении», а перемена статуса одинокой девицы на статус замужней дамы грозит телефонной барышне немедленным увольнением.

Какое поле деятельности для феминисток! Мы еще заставим общество признать право трудящейся женщины устраивать жизнь по своему вкусу.

К тому же, с наступлением XX века и повсеместным распространением спортивных увлечений, мужчины наконец обратили внимание и на рослых, атлетически сложенных девушек, признав и за ними право считаться красавицами. Ценителей высоких и длинноногих барышень становится все больше, если дело и дальше пойдет такими темпами, то к концу века именно такой женский тип превратится в эталон красоты и уже никого не будут удивлять пары, в которых дама на голову выше своего кавалера…