Тьма на пороге (СИ) - Махавкин Анатолий - Страница 22

— Так и есть, — говорит Настя. — Ими управляют из одного центра и система связи гораздо лучше нашей. Ни сбоев, ни помех.

— Вот умеешь ты радовать, — Зина скалится. — Хорошее бы чего сказала; типа все они возьмут и сдохнут.

— Скорее уж мы, — Федя откидывается на спинку кресла и закрывает глаза. — А ещё эти непонятки с саботажем.

— Фёдор! — очень строго говорит Лец. — Ты мне эту панику завязывай разводить. Тебе ещё детей вырастить и в свет выпустить, так что никаких подобных мыслей и не вздумай допускать.

Мы пьём кофе и молчим. Надя смотрит на меня, я смотрю на Настю, а Настя — просто в пространство. Кажется, Михальчук что-то обдумывает и судя по выражению лица у неё, это что-то никак не приходит к общему знаменателю. У меня во внутреннем кармане внезапно звонит телефон. Все вопросительно глядят в мою сторону. Я бы и сам так посмотрел. Кто, чёрт побери, может звонить на кастрированную мобилу. Все, кто мог бы связаться со мной, сидят рядом. За исключением Папы, но я думаю, что полковнику сейчас не до того.

Вытаскиваю телефон. Как и предполагал, вместо номера, сплошные звёздочки. Снимаю с блокировки и подношу к уху.

— Привет, красавчик, — голос кажется знакомым, но чтобы вспомнить его приходится напрячь память. Ага, помню, ещё в той далёкой прошлой жизни. — Как поживаешь?

Та самая девушка, с которой я познакомился в троллейбусе. Как же её звали? Ка…Точно: Каролина!

— Ну, как сказать, — я настолько ошарашен этим звонком, что на несколько секунд теряюсь. — По-всякому.

Она смеётся, а у всех в комнате глаза лезут на лоб. Могу их понять: как кто-то вообще сумел прорваться на абсолютно закрытый номер? Тем временем девушка прекращает смеяться.

— Не знаю, как там по-всякому, — говорит она, — но добраться до тебя было нелегко: пришлось порыться в вашей базе, а после ещё и ломать десяток серваков. Представляешь, на какие усилия я пошла? И всё ради тебя.

— Ценю, — а что я ещё могу сказать. — И что станем делать дальше?

— Ну, — голос кажется задумчивым. — Если у тебя обстоят дела так, как я прочитала, надеяться на свидание особого смысла нет. Но мы же можем время от времени просто поговорить?

— Конечно, — я по-прежнему не могу проникнуться ситуацией и возможно, туплю. — Почему нет?

— Вот и славно, — Каролина вздыхает. — Сам ты, понятное дело, до меня не дозвонишься, так что в нашем случае, дамы приглашают кавалеров. Ладно, для первого раза достаточно, завтра позвоню ещё раз. И ещё, — она хмыкает, — я знаю, что сейчас ты — свободен.

Всё, разговор закончен и врубке — тишина: ни гудков, ни даже шорохов.

— Что это было? — спрашивает Зина. — А главное — как? Неужто наши спецы, как обычно облажались?

— Самое смешное, — Надя качает головой, — что я иногда не могла дозвониться Лёне даже по нашим спецномерам. А тут…

— Юное дарование, — я прячу телефон. — Но, настойчивая, этого не отнимешь.

— Ну да, — Надя улыбается, но как-то напряжённо, — тут есть за что бороться.

И смотрит на Настю. А та смотрит на неё. А мне, если честно, все эти пассажи до лампочки. Вернуть бы то время, когда мы тихо мирно жили с Варей и большего не надо.

Некоторое время пьём кофе и отвечаем на вопросы Зины, касательно нашего подземного вояжа. Наш координатор каждый ответ тщательно обдумывает и чем больше задаёт вопросов, тем больше морщин появляется на её грязном, от копоти лбу. Потом говорит, что не мешало бы досмотреть записи, на что Фёдор предлагает дождаться полковника. Зина приниматься возражать, дескать после посмотрим ещё раз. Федя не в настроении спорить, но в этот момент открывается дверь и входит Папа.

Он мрачен, точно грозовая туча и в раздражении бросает фуражку на вешалку. Промахивается и сорвавшаяся с места Зина водружает головной убор на положение место. Потом торопливо готовит кофе, а полковник сидит на своём месте и постукивает пальцами по столу.

— Всё так хреново? — спрашивает Зина.

— Не то слово, — Папа принимает чашку, но не пьёт, а некоторое время просто держит её в руках. Потом ставит на стол. — Такое ощущение, будто некоторые белены обожрались, чёрт бы их побрал, а другие — ещё хуже. Записался на приём к министру, постараюсь его убедить хотя бы в разговоре один на один.

— Убедить в чём? — тихо интересуется Фёдор.

— В том, что у нас измена в высших эшелонах и если мы не найдём предателей, то всякие там комендантские часы, пропускные режимы и мобилизации будут до одного места.

— А что вводится комчас? — полковник кивает и наконец делает глоток из чашки. — Когда?

— День-два, как примут комплекс мер. — Папа в сердцах стучит чашкой и кофе разливается, кажется, на тот же документ, что успела испачкать Зина. — Но это бессмысленно! Ты защищаешь живот в тот момент, когда тебя бьют в спину. Я подсчитал, чтобы отключить периметр и вырубить беспилотнки, необходимо, как минимум девять человек с уровнем доступа не меньше второго. Девять! Девять предателей на самом верху.

— А что Надеждин и этот, из жаб? — Зина трёт виски. — Они что думают? Они же, блин, что-то думают?

— Надеждина не было, прислал заместителя, а Лихов…Странно он себя ведёт. Сказал, что займутся, но, честно говоря, такое ощущение, будто просто хотел, чтобы я от него отвязался.

— Жабы, они такие, — Надя кривит губы. — Что делать-то будем? Не сидеть же на жопе ровно, пока дерьмо разливается.

— Пока не знаю, — Папа глотает кофе и смотрит на чашку с такой ненавистью, слово несчастный сосуд виноват во всех наших неприятностях. — Ладно, давайте досмотрим съёмку. Мне нужно кое в чём убедиться.

И мы смотрим. Кстати, я хоть посмотрел со стороны на свои художества, когда отключалось сознание. Жутковато, вообще-то. Рожа становилась спокойной, как у мертвеца, а вот движения, напротив, чёткими и ловкими, без единого лишнего. В тот момент, когда вцепился в Настю, даже страшно стало: ещё бы немного и Михальчук бы точно погибла. М-да, смирение, да? Будем работать над собой.

Начинаются кадры нашей надземной прогулки, и полковник велит отключать — это ему пока что неинтересно. Некоторое время Папа что-то сосредоточенно чиркает пальцем в планшете, перелистывает страницы, возвращается обратно и кусает нижнюю губу. Временами ловлю на себе быстрые взгляды. Что-то уже надумал. Вот, заблокировал планшет, значит принял какое-то решение.

— Итак, — говорит Папа. — Не знаю, может быть это только мои домыслы, но хочу ими поделиться, ибо одна голова хорошо, а…

— Две — это мутация, — поддёргивает Зина. — Ладно, всё, не смею перебивать большого босса. Надеюсь, только, что ничего плохого ты нам в этот раз не скажешь. Наелись уже по самое не балуй.

— Плохого ничего не скажу. Скорее тут нечто странное. Итак, я уже говорил, что внешний облик мутантов, которых вы видели под землёй сильно отличается от тех, что прорвали периметр. Подземные — это те, кого мы гоняем всё прошедшее время, а атаковавшие город — сплошь неизвестные, до сего дня.

— Да, — подаёт голос Настя. — По некоторым признакам, я бы сказала, что новые мутанты эволюционировали от прежних, а не от заражённых людей, как те.

— Следующее поколение. — кивает Папа. Он так сосредоточен, что даже не делает замечание перебившей его Михальчук. — Дальше, во время боя нападавшие проявляли достаточно неплохие тактические маневры. Уж не знаю, кто ими командует, но он — далеко не дурак. И допустить прокол в том, что могло разом развалить нашу оборону…Ну, я даже не знаю, как такое возможно.

— Какой прокол? — спрашивает Фёдор.

— Вы все были под землёй и видели там сотни, если не тысячи мутантов. Логично было бы в момент прорыва периметра выпустить их наружу и ударить нам в спину. Честно, не думаю, что нам удалось бы справиться на два фронта и даже если бы получилось, то потери оказались бы просто ужасающие.

— Две группы врагов, которые не дружат одна с другой, — ну, тут уже совсем не трудно сложить два и два. Папа смотрит на меня и как-то странно усмехается. — Что-то не так?