Награда чужаков - Дитц Уильям Кори - Страница 40
- Предыдущая
- 40/46
- Следующая
За бортом на тысячи миль простирался Пояс астероидов Накасони. И где-то в этом потоке блуждающих небесных тел находилась тайная база Понга, а если им очень повезет, то и сам Фиал Слез.
Сопротивляясь охватившей его усталости, Мак-Кейд бросил на язык еще одну таблетку стимулятора. Эта была пятой или шестой? Трудно сказать, поскольку последние несколько дней слились в одном нескончаемом и изнурительном напряжении сил.
Сон. Он отдал бы все, все что угодно за то, чтобы поспать, но на это нужно время, а оно работало не на них. Только активные действия Мак-Кейда, Нима и Ребы обеспечат выполнение их плана, дадут шанс вернуть Фиал и предотвратить войну.
Сбежав из Братства, Понг многое сделал, чтобы скрыться ото всех, но несколько ошибок он все же совершил. Первая — он выбросил Генриха на свалку, вторая — убил Сикса, третья — уничтожил «Пегас», и четвертая — напрасно он оставил Мак-Кейда в живых, совершив первые три.
Наконец люк раскрылся. В его обрамлении виднелись ближайшие астероиды и звездное небо за ними. В нем плавали тысячи астероидов — от небольших, около мили в диаметре, до огромных, раз в пятьсот больше; они находились в постоянном движении, перемещаясь и по орбите, и друг относительно друга. Так что если не знать дороги, потребуется вечность, чтобы выбраться отсюда, но это еще не все. Здесь путешественника могли поджидать и рукотворные опасности.
Вот почему в эту разведку они отправились вдвоем с Генрихом. Получился разведывательный дозор из одного человека и одного компьютера.
Мак-Кейд включил микрофон.
— Спасибо, что подвезли! Провожать не надо, мы дорогу найдем.
— Добро! — ответила Реба. — Ним желает вам всего наилучшего. Берегите себя! Через двое стандартных суток мы вас встретим, если «Мафусаилу» будет угодно.
Каждому кораблю нужно имя, а поскольку грузовоз был старым, весьма капризным и очень зависел от милости Всевышнего, имя «Мафусаил» казалось для него вполне подходящим.
У них был план, хотя слово «план» подразумевает что-то более правильное и логичное, чем то, чем Сэм располагал в настоящий момент. Пьянящую радость оттого, что Генрих знает дорогу на тайную базу Понга, сменило отрезвляющее разочарование. Генрих знал, как попасть туда, но не помнил ни оборонительных систем, ни сколькими кораблями располагает Понг, ни каких-либо иных деталей военного значения.
Будучи машиной, разумной в пределах функционального назначения, Генрих мог сам составлять себе программу. Это означало, что, получив задачу, он сам решал, какие области знания будут полезны для ее реализации, а какие — нет. И хотя Генрих неохотно признавал это, объем его памяти был ограничен, и ему постоянно приходилось отбирать то, что следует помнить. Да, он держал в памяти длинные ряды чисел, необходимых, чтобы пройти сквозь Великий Пояс Накасони к базе Понга, но был бессилен сохранить там же сведения о том, как защищен путь к ней. На большом крейсере это входило в задачи других компьютеров.
Поэтому и было решено переоборудовать космические салазки и снабдить их запасом кислорода, чтобы Мак-Кейд мог разведать оборону противника на пути сквозь Пояс астероидов. Генрих будет с ним в качестве проводника, он покажет дорогу туда и обратно.
В то же время Ним и Реба должны были сделать прыжок в гиперпространство и лететь к ближайшему форпосту Империи за помощью. Собрав все силы, которые представится возможным, они возвращаются обратно и встречаются с Мак-Кейдом и Генрихом. А дальше — штурм базы Понга.
Хорош он или плох, но это был план, и он мог даже сработать. В противном случае Сэм будет вечно вращаться вокруг Кипры II с несколькими тысячами астероидов в качестве компании.
Хотя его часть плана была весьма опасной, Мак-Кейд считал, что Реба и Ним рискуют еще больше. Ведь вероятность благополучного возвращения из прыжка в гиперпространство всегда была несколько дальше от ста процентов, чем хотелось бы, даже для судна в хорошем техническом состоянии. А состояние «Мафусаила» было каким угодно, но только не хорошим.
Малейшая рассогласованность — и они окажутся в том месте, о возможности существования которого до сих пор спорят математики. Это была очень неприятная перспектива.
Реба заговорила вновь, и оказалось, что она прочла мысли Сэма:
— Если мы не появимся в точке рандеву, можешь действовать без нас.
— И на том спасибо, — сухо сказал Мак-Кейд.
— Как там старина-штурман?
Это заговорил Генрих. Воскресив придурковатый КОРКОМП грузовоза, он назвал его Стариной. Все, что требовалось от древнего КОРКОМПА, — это рассчитать координаты одного-единственного полета в гиперпространстве, но Генрих сомневался и в этих его способностях.
— Старина в полном порядке, — ответила Реба. — Он только что завершил самоконтроль и заявляет, что он в отличной форме. Говорит, что будет рассчитывать полеты еще долго после того, как из тебя сделают кофейник.
Генрих насмешливо фыркнул, но промолчал, поскольку Мак-Кейд потянул на себя обе рукоятки и отправил крошечную капсулу салазок в космическую пустоту. Отойдя на некоторое расстояние от корабля, он на секунду отпустил левую рукоятку, а затем и обе. Салазки повернули влево, и сила инерции повлекла их вперед.
На фоне звездного неба темной тенью плыл «Мафусаил».
— Есть отделение от корабля! — доложил Сэм.
— Добро! — Реба приняла его доклад и сказала на прощание: — Будь осторожен, Сэм. До скорого!
Мак-Кейд проследил, как Реба увеличила тягу единственного маршевого двигателя корабля, и «Мафусаил» растворился в черноте космоса.
Невыразимое одиночество охватило Сэма в эту минуту. Без товарищей он стал гораздо меньше и уязвимей — никчемный микроорганизм в безбрежном океане Вселенной, мельчайший и столь же беспомощный.
От этих мыслей его отвлек Генрих. КОРКОМП был в том виде, в каком он обычно работал в составе консоли управления, он только сделал себе несколько дополнительных приспособлений. Круглый металлический шар с одной рукой-манипулятором украсился солнечной батареей для подпитки основного аккумулятора и несколькими кабелями для подключения к примитивной системе управления салазками. Его место в салазках находилось под сиденьем Сэма.
С этого момента Генрих возьмет управление на себя, позволив Мак-Кейду вести наблюдение и следить за обстановкой.
Из пяти салазок, что они нашли в разрушенном куполе, эти предназначались для наружного ремонта корабля или для коротких полетов с корабля на корабль. В силу этого салазки не имели ни цельного корпуса, ни вооружения, ни даже обивки на рамах сидений.
Мак-Кейд попытался сесть поудобнее. Уже четыре дня Сэм не вылезал из скафандра, и его кожа страдала от множества потертостей, сделанных складками костюма. Постоянно хотелось почесать те места, до которых нельзя дотянуться, и, несмотря на стимулирующие таблетки, он устал до изнеможения.
— Сэм, если тебе будет угодно, — сказал Генрих, — я возьму управление на себя.
Мак-Кейд отпустил рукоятки.
— Принимай вахту, Генрих. — От утомления он едва шевелил губами. — Веди посудину.
И Генрих принялся за работу. Используя простейшие системы ориентации салазок в пространстве, КОРКОМП установил режим скорости в половину от максимальной и полетел к Поясу астероидов.
Вскоре Мак-Кейд заметил, что этот полет является одним из самых опасных, но вместе с тем и самых интересных путешествий в его жизни. Ему случалось плавать в открытом космосе и в салазках, и даже в одном скафандре. Но тогда удаление не превышало нескольких миль, и помощь всегда была рядом. Теперь ему предстояло пройти сотни, а может, тысячи миль, и все это ради массы астероидов, беспорядочно летящих в пространстве.
Отделенные друг от друга расстоянием в несколько миль, астероиды проплывали справа и слева по борту, и это усиливало ощущение движения, когда Мак-Кейд пролетал между ними. Казалось, понятие времени исчезло, час пролетал за часом, и только данные на табло расхода кислорода убеждали, что оно течет со своей обычной скоростью.
- Предыдущая
- 40/46
- Следующая
