Карра для Лаки (СИ) - Мечтательная Ксенольетта - Страница 13

— Еще, — прошептала я, ощущая давление пальцев на губах.

Матрас прогнулся под тяжестью. Лаки погладил мои ноги, поцеловал колено, надавил, а затем навис сверху. Медленный, глубокий поцелуй заставил скривиться от нетерпения, и я поддалась вверх, позволяя без усилий взять себя. Казалось, что в объятиях, в слиянии наших тел вся тьма вокруг расступается. Разноцветные вспышки иногда ослепляли, но они до безумия радовали, сметая все опасения. Лаки пытался целовать меня, однако мои стоны удовольствия мешали поцелуям. Время погибло и воскресло гораздо позже.

Я снова ощутила его руку на затылке. Он сдавил мои волосы, сжался и замер. Я помнила о ненужном перерыве, поэтому двинулась навстречу, продолжая собственное исцеление. Воздух вышибло, а шею кольнуло — Лаки придавил меня собой и прикусил кожу, не позволяя двигаться. Вскоре зубы сменились губами, а парень приподнялся на локтях, позволяя дышать.

— Еще, — попросила я, оглаживая его вспотевшую, напряженную спину.

— Не советую тебе смеяться надо мной, — прошептал дрожащим голосом Лаки.

Я потянулась к его шее и поцеловала влажную кожу. Скользнула руками к его ягодицам и вновь выгнулась.

— Карра, я устал. Ты привлекательна, и я пойду тебе навстречу. В последний раз. Но мне нужно немного времени.

Плевать я хотела, что ему там нужно. Мне нужен был он. Прямо сейчас. Прямо до щекотки в горле.

— Карра, я сверну тебе шею! Ты умеешь останавливаться?

— Я хочу тебя, — прохрипела я.

Яркий свет резанул по глазам, вынуждая зажмуриться. Я попыталась закрыть глаза рукой, но Лаки не позволил.

— Открой глаза, — потребовал он.

— Больно, — призналась я, ощущая, как порывисто меняются эмоции: от удовольствия и эйфории к страху и истерике.

— Магический светлячок не может ослепить. Он же тусклый, — мягко произнес Лаки. — Карра, всего на пару секунд, а затем закроешь глаза.

Кое-как, часто моргая и щурясь, я сумела открыть глаза. Буквально сразу Лаки швырнул меня на подушку.

— Да ты под дурью! — прошипел он, совсем пугая, и твердо добавил: — Выметайся.

Я села и подобрала ноги под себя. Тьма вокруг вновь сгущалась, окутывая меня холодом. Всхлип вырвался прежде, чем я начала молить:

— Не оставляй меня одну, Лаки. Пожалуйста.

А где-то в коридоре ждет кто-то, кого я тоже боюсь. Туда нельзя выходить.

— Мне нельзя уходить.

Лаки присел на кровать, и я сразу повисла на его шее, вновь ощущая тепло, разгоняющее холод.

— Что ты приняла?

Я поцеловала его, но он обнял меня, удерживая и не позволяя больше дотянуться до губ.

— Карра, что ты принимала? Мне важно узнать. Ответь, а я отвечу поцелуем.

Условия подкупили меня. Я прокручивала раз за разом его просьбу, останавливаясь на слове «поцелуем», но с трудом я вспомнила:

— Мятную настойку.

Лаки громко выдохнул и целовать меня не собирался. Обманул? Холод с щупальцами тьмы вновь подкрадывался ко мне.

— Мятная настойка! Он угостил меня настойкой! — мой голос сорвался, а я сжалась. Как же мне плохо!

Но Лаки защитил меня. Я ощутила объятия крепче, а затем обещанный поцелуй. Пламя внутри вспыхнуло, пульсация вынудила приподняться.

— Ложись, Карра, — жарко прошептал он.

Я потянулась за продолжением поцелуя, но парень не позволил, надавливая большим пальцем на мои губы.

— Ложись и думай о хорошем. Я буду рядом и скоро вернусь.

— Не уходи! — Я вцепилась в его руку.

— Я рядом. — Он вновь поцеловал меня и на выдохе предложил: — Давай поговорим. Расскажи мне о себе.

Он поднялся, опять призывая светлячок, и я зажмурилась, слушая вопрос:

— Что ты любишь, Карра?

Я пыталась вспомнить, силилась и едва с ума не сошла, но Лаки смилостивился и задал следующий вопрос:

— Самый счастливый момент в жизни?

Зазвенело стекло сбоку, и я стала подглядывать из-под ресниц. Лаки рылся в шкафчиках, находил искомое и выставлял на тумбочку.

— Мне подарили жеребца. Родители. — Я вспомнила улыбку мамы и смех папы.

— Расскажи о них, — попросил Лаки, перемещая выставленное с тумбочки на стол.

— Моего папу многие знают. Ты, наверное, тоже слышал. Тавел Скойлок. Он многое построил в Ленвере.

— Даже так.

Как-то удивленно или растерянно слышалось его «даже так». Я замолчала, наблюдая, как он переливал воду из кувшина в стакан, перемешал с мутным зельем, а затем едва слышно забормотал заклинание, водя пальцем вдоль стакана. Вверх-вниз. И снова... Дыхание перехватило, я приподнялась, желая встретить Лаки.

— Я попросил лежать, — напомнил он, протягивая мне стакан. — Выпей, и сразу после я тебя поцелую.

— Что это? — спросила я, но, не дожидаясь ответа, осушила большими глотками.

— Наше будущее без последствий. Счастливое будущее, — с улыбкой добавил он.

Счастье — это хорошо. Тепло и совсем не страшно.

— Ложись. Я скоро.

Он не обманул меня ни разу, поэтому я улеглась и даже одеялом накрылась. Лаки вновь ворожил с зельями, позже требуя выпить очередную безвкусную жидкость.

— Счастливое будущее? — спросила я, потянувшись пальчиками к животу парня, желая прикоснуться к его коже.

— Нет. Эта порция — твое спасение от большего стыда.

Он перехватил мои пальчики, сжал их и улегся на кровать к стене, затягивая меня следом. Я с ощутимым облегчением прижалась к нему, попыталась обнять, но пока он лежал на боку, действие оказалось сложным. Зато Лаки запросто обнял меня сам, подтянул к себе и проговорил:

— Утро для тебя будет сложным. Засыпай, Карра.

— Но я не хочу спать.

— Уже должна была захотеть.

— Не...

Лаки любил просыпаться чуть раньше рассвета и наблюдать, как в краткие минуты меняется мир. Из ночной синевы в сизость, а если везло с погодой, то спектр расширялся. Лаки любил незаметные перемены, которые никто из-за их постоянной периодичности не воспринимал всерьез. Вот только сегодня... Хорошо, если за ночь он поспал час, не просыпаясь в раздумьях о дальнейшем. Карра. Его головная боль. Он несколько раз за ночь уверился, что ее родители совершили ошибку, добавляя в имя дочурки лишнюю букву «р». Синеволосая птичка имеет все шансы окрасить темноволосую голову Лаки в седину.

Он давно оделся и уселся возле кровати на пол, безотрывно вглядываясь в сонное, симпатичное личико. Еще в серости утра парень прибрался в комнате, избавляясь от следов головокружительной ночи. Он так обрадовался, когда Карра не ушла... и так разозлился, когда понял, что причина не в нем. Лаки захотел коснуться ее щеки, вновь ощутить гладкий бархат кожи, согревающий его словно изнутри. Но замер, оставляя между пальцами и ее кожей не больше сантиметра. Выдохнул, поднялся, направился к столу и остановился возле, упираясь в него ладонями.

Скойлок. Тавел Скойлок ничем не мог заинтересовать Лаки. Да, мужчина связан с кланами, как и большинство ничего не подозревающих руководителей крупных компаний. Они не всегда видят те мелочи в сделках и подсовываемых документах, с помощью которых кланы умудряются отмывать деньги.

Карра Скойлок. Лаки обернулся, глядя на кровать. Что он знал о Карре Скойлок? Судя по тому, что успел наблюдать, то она разбалована и капризна. Самовлюблена? Наверняка. Он сжал кулаки, закрывая глаза. Кто бы ее вчера не накачал дурью, но ему повезло. Обстоятельства складывались так, что Лаки не мог даже по морде виновнику заехать. А ведь руки чесались. Дочурка богатенького папочки по ошибке попала в постель Акферда. Вероятность существовала, что ему выдвинут претензии, но она слишком мала — девушка сама пришла к нему в таком состоянии. Единственная ошибка целителя, что он не сразу проверил ее на трезвость, но это мелочи. Куда больше Лаки волновал другой вопрос. Что Карра будет делать с тем, кто ее опоил? Если она заявит на него служителям закона, то от Лаки все семейство Скойлок потребует выступить свидетелем.

Он закусил язык и направился в ванную комнату. Ледяная вода немного взбодрила парня. Ему нельзя выступать свидетелем. Нельзя привлекать внимание служителей. К тому же, если каким-то образом они узнают о времени, когда они с Каррой встретились возле его комнаты. Вопрос, где он был до этого, почти неизбежен.