Антология советского детектива-43. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Любимов Михаил Петрович - Страница 71

— У него не очень хорошая подготовка...

— Ничего, вы спуску не давайте! Пусть сгонит жир да нарастит мускулы!

На прощание Тамара Евгеньевна крепко тряхнула Колпакову руку.

— Если какой дефицит понадобится — звоните, поможем.

— Ну и представления у твоей заведующей! Записала сына в новомодную секцию, и он станет Аполлоном, а тренеру за это — меховую шапку или кожаный пиджак... Баш на баш! — заметил Геннадий, выходя на улицу.

— Видишь ли, Генчик, люди должны помогать друг другу. И можно ли осуждать их за то, что они хотят хорошего своим близким. А в общем, ты прав — все это глупо...

Лена демонстрировала полную покорность. Интересно, кому она звонила и какую причину придумала?

Окраинная улица была пустынна, на пыльной автобусной остановке собралась очередь.

— Добираться сюда проблема...

— Да, единственный минус этой работы. Но я езжу на такси...

— А какая у тебя зарплата?

— Как раз хватает, маман говорит, что я работаю на таксопарк.

Дребезжа, подкатил разболтанный автобус, они устроились на продавленном сиденье. Лена смотрела в окно, и когда на повороте навстречу шустро проскочил красный «жигуленок», она проводила его напряженным взглядом.

— Что с тобой?

— Со мной?

— Подумала о чем-то неприятном?

— Какой ты проницательный... Мне немного неудобно. Дело в том, что меня обещали повести к самой шикарной портнихе в городе...

— А у нее есть сын, — саркастически продолжил Колпаков.

— Нет, в том-то и дело, у нее вообще нет детей. Но ее врач — по женской части — мечтает устроить в секцию своего племянника... Ты мне поможешь?

Колпаков усмехнулся.

— Дети, племянники... Конечно, помогу. Только... Сколько можно вогнать балласта в спортивные группы? Рано или поздно их придется выгонять. Не откажут ли тебе в услугах их дяди и тети?

— А ты позанимайся с ребятами, Генчик, они будут стараться. И выгонять не надо. Другое дело, если кому-то станет трудно и он сам уйдет — тогда обижаться не на кого... Только пусть пройдет какое-то время, не сразу, а? — Лена просительно заглянула ему в глаза. — Из любого положения можно найти выход. Я ведь не хочу, чтобы у тебя были из-за меня неудобства. Просто нужно все делать по-умненькому...

Колпаков с новым чувством рассматривал стройную привлекательную девушку в модной, безупречно сидящей одежде.

— Никогда не думал, что ты такая...

Он замялся, подыскивая нужное слово.

— Какая?

— Такая... рассудительная. И дальновидная.

— Ты еще не знаешь всех моих способностей, — многозначительно проговорила она и обещающе улыбнулась.

Вечер прошел хорошо. Они поужинали в бирюзовом зале, потанцевали, Колпаков вновь привлек всеобщее внимание, Лена была довольна. Она пила коньяк и шампанское, он — минеральную воду, что тоже было непривычно, вызывало удивление официанта и соседей и, как выразилась Лена, придавало ему определенный шарм.

Потом они прошлись по ночным улицам, и уже замаячил впереди, в разрывах тумана низкий берег с ярким пятном, как вдруг Лена остановилась, упершись взглядом в красный автомобиль у подъезда.

— Давай еще погуляем.

— Зачем? Тебя же ждут. Пойдем, я расчешу твоему знакомому усы и отправлю спать. Кстати, кто это?

Лена помедлила.

— Ты проницательный, Генчик. Гарандин.

Она глянула искоса, испытующе — не испугался ли.

— Очень удачно.

Алик Гарандин после развода родителей остался с матерью. Чистенький, аккуратный, почти отличник, боксер. Полная противоположность брату — расхлябанному, с резкими нервозными движениями, известному в районе хулигану. Но различия, на взгляд Колпакова, касались внешности, души у братьев были одинаковыми — темными, подленькими, и если бы с пьяницей-отцом оставили Алика, он выглядел бы по-другому, по-иному жил, но вел бы себя точно так же и привычки остались теми же, только девчонки не липли бы сами, как мухи на мед.

Товарищи Гарандина не любили, считали подонком, но побаивались: за его спиной всегда угадывалась зловещая фигура братца с многочисленными дружками. Не от большой родственной любви, а скорее чтобы не упускать повода, он несколько раз расправлялся с теми, кто оказывался Алику не по зубам.

Заметив Лену, Гарандин вышел из машины.

— Где же ты ходишь, птичка?

За последние годы он заматерел, обрюзг, отпустил широкие, загнутые вниз усы. На Колпакова Гарандин не смотрел, считал пустым местом.

— Садись в машину, поговорим!

— У тебя по-прежнему никудышные манеры, приятель! Как у братца. Я слышал, он опять сидит?

Гарандин отреагировал моментально — прямым справа, его любимый удар. Колпаков вяло отмахнулся, и человек, не знающий о роли мгновенной концентрации, удивился бы легкости, с которой мощно пущенный кулак был отброшен в сторону. Колпаков взмахнул рукой еще раз и обманчиво несильно хлопнул противника в лицо тыльной стороной растопыренных и напряженно полусогнутых пальцев. Алик отлетел, ударился об автомобиль и сполз на асфальт.

— Яме[7]. — Колпаков поклонился. — Продолжения не будет?

Гарандин пытался подняться, но не мог, голова тряслась, как у дряхлого старика.

— Хочешь, проткну эту консервную банку? — спросил Колпаков у Лены, постукивая пальцем по капоту.

— Не надо. Пойдем... — похоже, она испугалась.

— Тогда до свидания. — Колпаков еще раз поклонился. — Если надумаешь — приходи еще, да не один, с братцем, друзьями... — Он изменил голос: — «В следующий раз прыгайте на меня молча, сзади, чтобы я не мог защитить себя так просто», — сказал мистер Уэчи товарищам убитого «разбойника». — И обычным голосом добавил: — Но почему-то я уверен, что больше мы не увидимся, даже случайно, ты вовремя успеешь перейти на другую сторону...

— Пойдем, Геннадий! — сердито сказала Лена.

Но Колпаков еще наклонился, оттянул Гарандину веко и заглянул в зрачок. Шокирующий удар выполнен правильно.

Когда они поднялись наверх, Лена сразу подбежала к окну.

— Лежит... Ты не убил его?

— Не беспокойся, только оглушил. Потеря координации, головокружение — через пять минут будет в норме...

— А потом?

— Ничего. Если подойдет к тебе ближе чем на квартал — вобью ему голову в грудную клетку.

Лена успокоилась. Ей нравилась уверенность, с которой Колпаков освобождал ее от необходимости принимать решение в столь двусмысленной ситуации.

— Что ж... Будем пить чай?

Она повеселела и в окно больше не выглядывала.

Перед тем как лечь в постель, Лена с треском расчесывала густые волосы, в них вспыхивали и гасли острые зеленые искорки. Колпакову казалось, что комната насыщена электричеством, он даже ощущал покалывание в кончиках пальцев и легкий запах озона, а где-то в глубине его существа шевелилась мысль, доставляющая неосознанное, но явное удовлетворение.

Через некоторое время, когда Лена уже спала, он подошел к необычному — углом — окну, уставился вдаль, где у горизонта протянулась зеленая цепочка огней военного аэродрома, и додумал приятную мысль, заставил ее облечься в четкую и ясную форму.

Система себя оправдала!

Почему он именно сейчас почувствовал это? Потому что каждая клеточка заряжена силой, тренированное тело обладает особыми, далеко не всем доступными навыками, мозг гибок и быстр, он ощущает удовлетворение от жизни, а уверенности в себе и энергии хватит на десятерых?

Потому что он научился идти напролом к поставленной цели, никогда не отступать и добиваться исполнения желаний?

Потому что пришло признание, появились ученики и он стоит у истоков новой спортивной, и не только спортивной, школы, открывающей возможности, о которых он сам еще в полной мере не подозревает?

Потому что он неотвратимо приближается к намеченным рубежам, а затем стремительно двинется дальше и нет силы, способной его остановить?

Потому что рядом, на диване, спит женщина, к которой он испытывает порой противоречивые, но самые сильные и острые чувства?