Антология советского детектива-43. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Любимов Михаил Петрович - Страница 59

Габаев левой рукой схватил его за ворот, поставил на ноги и вытащил на середину сцены, к станку, установил на держатель кирпич.

События развивались не по программе, Колодин на ходу искал выход:

— Некоторые зрители выразили сомнение в достоверности показанного и изъявили желание повторить сокрушение твердых предметов...

Пестрый юнец, судя по его виду, испытывал только одно желание — оказаться как можно дальше от станка, твердых предметов, зловеще прищурившегося Габаева и вообще от Зеленого театра.

— Значит, я слабак? — нехорошим голосом сказал Гришка, слегка улыбаясь. — Ну, покажи себя... — Улыбка исчезла. — Не разобьешь кирпич — я разобью тебе голову.

Со стороны казалось, что он советует новичку, как лучше приложить свои силы. Габаев говорил убедительно, крикун старался, даже на цыпочки привстал, рука отскочила от кирпича, как резиновая, и он, сморщившись, сунул отбитую ладонь под мышку.

— Не вышло? — удивился Габаев. — Давай по-другому попробуем, кулаком, может, получится?

Он зажал кирпич в огромной лапе, юнец с отчаянием вмазал кулак в преграду, кожа на пальцах лопнула, из глаз брызнули слезы.

— Ай-ай-ай! Ну никак, — посочувствовал Габаев, театрально поднял над головой целый кирпич, потом подставил его Колпакову и через секунду продемонстрировал зрителям оставшуюся половинку.

— Как видите, без специальной подготовки не обойтись, — импровизировал Колодин. — Надеюсь, среди вас нет больше желающих соревноваться с тренированными бойцами?

Желающих не нашлось.

— Тогда попрошу нашего гостя вернуться на свое место.

«Гость» находился в трансе, некрасиво облизывая кровоточащие костяшки пальцев. Габаев предложил ему напиться и полстакана незаметно выплеснул на брюки, ниже живота. Предупредительно провожая присмиревшего весельчака к лестнице, Григорий по-прежнему тихо сказал:

— Так кто из нас слабак? Ты вон от страха в штаны намочил!

Тот машинально пощупал, привлекая этим жестом внимание к мокрому пятну. Зал взревел. Юнец бросился по ступенькам, споткнулся, с трудом удержался на ногах и, поникший, побрел по проходу. Очевидно, выражение лица подействовало на зрителей, смех опал, как пена в выставленной на солнце пивной кружке. Но, когда он поравнялся с двенадцатым рядом, в пять глоток надрывно загоготали сотоварищи. Не выдержав такого предательства, он побежал, с ходу распахнул дверь и вылетел из театра.

— Попрошу всех успокоиться, — обратился к публике Колодин. — Сейчас вам будет показан учебно-тренировочный бой.

Четверка участников надела доспехи. Сначала провели спарринг Зимин с Окладовым, потом Колпаков сражался против двоих.

Колодин комментировал каскады ударов, блоков, уклонов и прыжков.

— В боевом каратэ нет никаких ограничений и запретов, допустимы любые приемы, помогающие добиться победы. В спортивном — запрещены атаки в голову и пах, кроме того, удары не наносятся, а только обозначаются: ударная поверхность фиксируется в нескольких сантиметрах от тела...

Бац! Голова Окладова дернулась, на скуле вспыхнуло красное пятно.

— ...В бою случается всякое, поэтому предплечья и голени бойцов защищены специальными щитками, а бьющая поверхность рук и ног покрыта мягкими прокладками.

Не рассчитывая, что это объяснение окажется убедительным, Колодин скомандовал прекратить бой.

— Сильно достал? — спросил Колпаков, когда они опустились на пятки в углу сцены.

— Прилично. До сих пор в ушах звенит.

— А сейчас, уважаемые зрители, — Колодин освоился у микрофона, в голосе появились артистические нотки, — вам покажут ката. Это базовая техника, грамматика каратэ, представляющая собой последовательность определенных приемов, выполняемых всегда одинаково и в одном направлении. Всего известно около 60 ката. В старое время на изучение одного затрачивали три года. Гишин Фунакоши упростил древние ката и создал легкую в изучении серию. Тот, кто владеет ею, может противостоять противникам в любой ситуации. Ката продемонстрирует Григорий Габаев.

Колпаков мог выступить не хуже, но для Гришки это был вопрос престижа — как же, оказаться в центре внимания, — и Геннадий не стал спорить. Сейчас он смотрел, как Габаев ведет смертельный бой с несколькими противниками. Отразил атаку ногой, отвел удар в лицо, оглянулся через левое плечо назад, а развернулся направо, введя в заблуждение нападавшего сзади, поставил блок и с громким криком контратаковал, сделал три скользящих шага...

Работал он с предельной концентрацией, убедительно, воображаемые противники казались реальными, но некоторые движения выходили не совсем четко. Хотя, может быть, Геннадий был настроен слишком критически.

Сразив последнего врага, Габаев замер в исходной позе. По лицу катились крупные капли пота. Зал аплодировал.

— Спортивно-показательный вечер окончен, — объявил Колодин. — Желающие изучать каратэ могут записаться в секции, которыми будут руководить выступавшие сегодня Григорий Габаев, Геннадий Колпаков, Александр Зимин и Николай Окладов. Расписание тренировок и условия приема можно узнать в городском Доме физкультуры.

Публика стала расходиться. С опасной целеустремленностью раздвигал толпу бородатый хирург. Несколько десятков человек сгрудились у эстрады, шумно обмениваясь впечатлениями и задавая вопросы сидящим в президиуме.

— Как же у них кости не ломаются?

— А это больно — в кирпичи колотить?

— С шестнадцати лет принимают?

— За сколько можно всему научиться?

— Разрешите пройти... Все можете узнать завтра в ДФК... Позвольте...

Колпаков с трудом пробирался к нетерпеливо ожидающей его Лене.

— Как впечатления?

— Блестяще!

— Сейчас у нас небольшая пресс-конференция. — Колпаков заглянул девушке в глаза. — Если подождешь немного, я тебя провожу...

— Нет уж, я пойду. — Лена поправила ему завернувшийся ворот кимоно. — Девчонки ждут, да и вообще...

— Что вообще?

— Не люблю ждать.

Она смягчила отказ улыбкой.

— Не сердись. Позвони завтра.

Колпаков без разбега запрыгнул на сцену. Зал почти опустел, любопытные расходились, Лена ушла не оглядываясь. Почему-то ему стало грустно, защемило сердце — недопустимая слабость для человека, владеющего своими эмоциями, но сейчас он даже не отметил этого факта, что являлось еще одним упущением в жесткой системе самоконтроля.

— Хорошая девочка! — Гришка подошел незаметно и смотрел туда же, куда и он. — Мордочка, фигурка, ножки... Я бы не отказался...

— Заткнись!

Колпаков бешено обернулся, но сдержал руку и ужаснулся, увидев своим опережающим на миг реальность вторым зрением, как ороговевшие основания первой и второй фаланг легко, будто двухслойную фанеру, проваливают Гришкину височную кость.

— Что с тобой? Нервы? Надо больше медитировать.

Колпаков оцепенело выдохнул воздух, задержанный для ненанесенного удара. Ему стало страшно. Снова шевельнулась мысль, с которой он разделался утром у пожарного щита. Он управляет собой с помощью Системы или Система управляет им?

Лена скрылась в проеме выхода. Самостоятельно включившееся йоговское дыхание помогло снять напряжение и отогнать сомнения. Голос прозвучал буднично и спокойно.

— Зачем ты облил штаны этому пестрому полудурку? Он и так получил свое, к чему же глумиться?

— Да ты, братец, гуманист! — издевательски процедил Габаев. — Знаю, видел, как покалечил парня для забавы. Перед куколкой своей хотел показаться? А гуманность? Пьяный, неподготовленный, отними нож — и дело с концом...

— Ты бы это вчера посоветовал, да и помог заодно, чем за чужими спинами прятаться!

— Чего мне вмешиваться? Я без девушки, выставляться не перед кем... А этого мозгляка, что орал под руку, надо было вообще в бараний рог согнуть! — Гришка озабоченно ощупал кисть. — Пусть благодарит судьбу, что попался в неподходящем месте. Я бы его растоптал, по земле размазал!

В сознании Колпакова возникла ассоциативная цепочка, и он вдруг понял, почему бородатый травматолог вызывал у него неприязнь — он напоминал Гришку! Не столько внешне, хотя Габаев тоже коренаст и могуч, сколько явно выраженным комплексом сверхполноценности и глубокой убежденности в своем праве ломать, гнуть, размазывать, сворачивать в бараний рог любого, менее сильного человека, попавшегося на жизненном пути.