Настоящие мужики детей не бросают - Романов Владислав Иванович - Страница 66

— Водки, пива, ликера, чего хочешь? — предложил хозяин, кивая на подоконник, где стояла груда бутылок. — Угощайся сам!

На постели валялись чулки, колготки разных цветов и даже черный лифчик.

— Трофеи вчерашней ночи! — радостно гоготнул Степа. — Какие-то бабы голодные попались! Я тебе звонил, между прочим, хотел на помощь позвать, да телефон не отвечал. Ты с Ленкой кувыркался?

Сергей кивнул, взял черный чулок, растянул в руках. Он оказался прочным, не рвался.

— Я зашел у тебя стольник перехватить, — проговорил Крикунов. — Сбербанки закрыты, а мы с Ленкой на мели оказались. Завтра откроют, я отдам.

— Какие проблемы, Серый?! Тебе зеленый или деревянный?

— Давай зеленый.

Степа подскочил, достал с полки первый том «Истории КПСС», открыл ее: в середине толстенной книги был вырезан прямоугольник для хранения долларовых купюр.

— Я уже третий том нашей компартии осваивать начал! — хохотнул Степа, вынимая из тайника толстую пачку баксов.

«Вот и новогодний мотив для ментов», — усмехнувшись, подумал про себя Сергей, растянул чулок, ловко набросил его на толстую шею одноклассника и мгновенно задушил его, не испытав при этом никакого удовлетворения. Наоборот, его чуть не стошнило.

Сан Саныч перехватил денег у Дениса Морозова, съездив утром к нему на работу, хотя Нина и предлагала свои сбережения. Они чуть не поругались из-за того, кто будет платить, но Смирнов решил мудро по-третейски: «Не будет у Дениса, гуляем на твои!» Но у Дениса деньги нашлись. Он пообещал и дружескую поддержку в стычке с бугаями Юры, если до этого дойдет.

— А ты уверен, что он твоего сына похитил? — выслушав рассказ друга, спросил Морозов.

— Сомнений нет.

Денис списал домашний телефон и номер машины похитителя, пообещав через знакомых в московских управлениях выяснить его адрес и фамилию.

Перед тем как снова встретиться вчерашней компанией, они завезли Сашу к Наталье Михайловне. Та с радостью согласилась побыть с внуком и даже захотела оставить переночевать его у себя, если понадобится, а Сан Саныч пообещал сыну сходить с ним на елку в детский сад.

Ресторанчик старого приятеля Юры находился недалеко от метро «Динамо», в небольшом полуподвальчике, но устроен был уютно и оригинально: с большими, вдоль стен расположенными аквариумами с яркой подсветкой, где плавало много разноцветных рыбок. В основном зале все столики были заняты, но им предложили отдельный кабинет, достаточно просторный, куда не проникали голоса из большого зала. Из деликатесов директор ресторана, сам их встретивший, предложил копченого угря, устриц и стерляжью уху. Для мужчин принесли водки, а Татьяна запросила себе опять бутылку виски. У Сан Саныча екнуло в груди, потому что в кармане лежало всего шестьсот долларов, и Юра, заметив неуверенность фотографа, остановил официанта:

— Не надо! Принесите нам только лед в большой чаше, а виски у нас с собой!

Поскольку Юра хорошо знал хозяина, официант лишь ласково кивнул, а Юра вытащил из «дипломата» бутылку «Белой лошади» и поставил на стол.

— Вчера я не очень угодил нашей хозяйке с золотой текилой, и потому сегодня решил исправить досадный промах, — улыбаясь, проговорил он.

— Новый год праздную с двумя новыми мужчинами! — закуривая, радостно воскликнула Татьяна. — Это хороший знак! Не люблю старые компании, старую мебель, старые традиции!

— Ну, я не очень новый, мне кажется? — мягко возразил Юра.

— Мы познакомились несколько месяцев назад! А вот Сан Саныча я увидела в первый миг Нового года и сразу влюбилась! Нинка жутко возревновала!

— Ну перестань нести чушь! — покраснела Нина.

— А чего такого, все свои! Верно, Юр?

— Я восхищен этим безумным темпераментом! Это же Кармен с безумным блеском в глазах! — воскликнул Юра.

— Он все время набивается на роль Хозе, забывая, что с тем стало! — рассмеялась Татьяна.

— Да, я хочу быть пронзенным твоим кинжалом! — страстно прошептал он.

У Сан Саныча был твердый план. Они выходят из ресторанчика, Нина предлагает выпить кофе в надежде, что Юра пригласит их всех к себе домой. Если мальчик там, то бизнесмен под любым предлогом от этого откажется, пригласит в кафе, в бар, куда угодно. Фотограф предполагал и то, что похититель мог догадываться о родственных отношениях между Сан Санычем и похищенным им мальчиком, поэтому делал все, чтобы ввести бизнесмена в заблуждение: трогательно отзывался о Саше, сыне Нины, гладил ее по руке, выказывая ей любовь и нежность, что вызывало ревностные нападки Татьяны.

— Я хочу, чтобы Саша сделал мой портрет! — неожиданно заявила Татьяна. — Большой, во всю стену, и необычный. Я хочу, чтоб он снял меня обнаженной. Ты, Ниночка, не будешь возражать?

— При чем здесь я? — вздернула плечами Асеева. — Ты же будешь обнаженной, а не я!

— А можно мне поприсутствовать? — загорелся Юра.

— Нет, это интимный процесс! — решительно отвергла предложение Жуковская. — Я правильно говорю, Саша?

— Да, творят, как и любят, без свидетелей…

— Слушай, мне Нина сказала, что у тебя это второй уже Гран-при?! — спросила Татьяна.

— Да, первую золотую медаль я получил на биеннале в Париже лет пять назад.

— Ничего себе, скромный мальчик из провинции, первый в мире фотохудожник! — Чиновница из мэрии даже немного протрезвела, глядя на Смирнова.

— Я предлагаю выпить за нашего лауреата и его музу! — наполняя всем рюмки и бокалы, предложил Юра, но Жуковской концовка этого тоста не понравилась.

— У большого художника в каждый период его творчества своя муза! — добавила она. — Разве я не права?

— Права, права, — поддержала Нина.

Асеева хорошо знала подругу, которую нельзя было злить и раззадоривать, иначе она могла закусить удила, и тогда ее не остановишь, тем более что Жуковская пила виски, как воду, то и дело прикладывалась к стакану, в отличие от Нины, которая не спеша потягивала вино.

— Хочу танцевать! — заявила Татьяна.

Юра куда-то сходил, принес магнитофон со стереоколонками, включил кассету с французскими шансонье, и Жуковская сама схватила Сан Саныча и отправилась с ним танцевать. Юра попытался пригласить Нину, но она отказалась. У него зазвонил мобильный, он чуть убавил звук, отошел в сторону, заговорив на чистом английском и довольно бегло.

— Я вас не шокирую своим поведением? — спросила у Смирнова Жуковская.

— А вы всегда так себя ведете?

— Как? — удивилась она.

— По-наполеоновски.

— Да, всегда, — радостно ответила Татьяна. — И страшно не люблю проигрывать!

— Но вас, кажется, уже завоевал один полководец, — Сан Саныч бросил взгляд на Юру, который продолжал весело болтать с кем-то по-английски.

— У нас с ним деловые отношения, — отмахнулась она.

— Разве вы тоже бизнесом занимаетесь?

— А как же! Я — чиновница и вынуждена доставать деньги для сиротских приютов, домов ребенка, куда деваться, вот и приходится дружить с бизнесменами, очаровывать их, но это и есть деловые отношения!

— Но вы ему тоже помогаете?

— А как же! Мы власть, у нас лицензии, разрешения, квоты, а без них деловым людям и шагу ступить не дадут!

Сан Саныча так и подмывало добавить: «Особенно когда продаешь детей за границу», но он воздержался. Наверняка и Жуковская не хотела афишировать такие свои услуги, а потому эта реплика могла их обоих вспугнуть. Возможно сознавая всю гнусность своего участия в столь подлых делишках, Татьяна и накачивалась спиртным, чтобы побыстрее все забыть. Она выпила больше половины литровой бутылки виски, но все ее суждения, как ни странно, отличались необыкновенной трезвостью, что удивило фотографа. Что это? Опыт в таких делах или специальные таблетки, которые иногда принимают до застолья и они нейтрализуют алкоголь?

Они вернулись к столу, Смирнов бросил взгляд на Нину, но она ему улыбнулась, как бы давая понять, что с ней все в порядке.

Принесли копченого угря, все набросились на него, и праздничный обед плавно потек дальше.