Звездная пыль (СИ) - Гейл Александра - Страница 17

— Подготовь новые в сольное время, а если нужна помощь с прогоном номера в них — зови.

Это было очень странно и непривычно. Я никогда не думала о Дэне как о возможном союзнике. Хотя бы потому, что он всегда был собственностью Дианы. Интересно, что его надоумило пообщаться со мной?

— Спасибо, — ответила скупо.

Не скажу, что мне легко дались слова благодарности, ведь подвох мерещился на каждом шагу. Но если имелся хоть шанс приобрести в лице премьера союзника, я не желала его профукать.

От «Рубинов», если честно, уже подташнивало. Этот балет пора было снимать, даже Адам понимал. Его извинял лишь собственный проект, который требовал намного больше сил, нежели классическая постановка. Нет, прежняя постановка была хороша и красочна — залы набирались, но критики уже не единожды прошлись по задержавшемуся шоу, очень злобно высказавшись под заголовком «Когда же закончится день сурка?». То, что они были правы, я признавала, поскольку могла бы танцевать свои номера даже с закрытыми глазами.

Год я традиционно отпахала в кордебалете, как среднестатистическая ломовая лошадка, а потом вышла в солистки. И сразу получила это назначение в «Рубины». За чистую хореографию… И не потребовали больше ничего. Ни тогда, ни теперь. Для меня эта партия была набором элементов, для Адама — выпендрежем-смотрите-как-мы-можем. Вишенкой на торте, если угодно. Красиво, эффектно, но ни о чем. И только в этом сезоне я начала понимать, насколько больше могла бы отдать роли. Однако я не предлагала, а от меня не требовали. И это еще раз доказывало, что, если бы не вмешательство Вита, не попасть бы мне в дамки.

— Пропускаем соло, времени мало, — велел Адам, стоило мне сделать всего пару шагов. — Кстати, Павленюк, что с твоими пуантами? Грязь видна с заднего ряда амфитеатра!

— На спектакль я другие возьму, — крикнула я в зал, не зная, что и чувствовать. Пропуск соло означал, что мне доверяли, но я горела идеей что-то доказать, выложиться на максимум. Всего сезон на то, чтобы добиться ведущих ролей и переплюнуть Диану, и неоткуда ждать помощи.

— Да уж будь добра, — тем не менее отозвался Адам и вдруг растянул губы в фальшивом оскале. — Только улыбка, Павленюк, улыбка. Представь, что тебе предложили место примы в Венской опере или что там тебя вдохновляет.

Кто-то сзади заржал, потому что балетмейстер очень точно описал область моих интересов. Впрочем, ничего обидного я в его высказывании не углядела и даже улыбнулась. От мысли, насколько крепко Вит взял Адама за яйца, конечно. Вы только посмотрите: наш главный не устроил мне показательную экзекуцию за опоздание, пропустил соло в знак доверия, а теперь довольно скромно отчитал за неподобающий вид на генеральной.

— К следующей сцене, живее-живее, — подгонял балетмейстер.

— Как думаете, кто будет сидеть в спонсорской ложе сегодня? — услышала я разговор девушек. — Старички? Новички?

— Да брось. Адам уже как только не прогнулся под молодого красавчика. И прогон устроил, и на урок пригласил. И, говорят, позволил вмешаться в процесс создания костюмов для новой постановки.

— То ли еще будет, — на этот раз отозвались куда менее радостно.

Последнего факта я не знала и удивленно взглянула на балетмейстера. Вот уж действительно сложился в три погибели, чтобы уместиться в требования господина Астафьева!

— Музыка! — гаркнул Адам.

День перед первым спектаклем сезона выдался очень тяжелым. Накладка шла за накладкой, и очень скоро стало вообще не до танцев. Обслуживающий персонал бегал по театру с выпученными глазами, спасаясь от воплей руководства. Артисты балета скрестили пальцы на удачу, дабы не навлечь гнев на себя даже намеком. Сольные репетиции были сорваны из-за свойственных первому дню проблем, и это подарило нам время, которое мне требовалось особенно остро — для работы над пуантами. Я в спешке пришила ленты и кожаную накладку на носок, выдрала излишки материала из-под стельки. Затем мяла пуанты, гнула и била, мысленно приговаривая стишок из Остеровских «Вредных советов», который каждый раз приходил мне на ум во время подготовки балетной обуви:

Если вы с друзьями вместе

Веселитесь во дворе,

А с утра на вас надели

Ваше новое пальто,

То не стоит ползать в лужах

И кататься по земле,

И взбираться на заборы,

Повисая на гвоздях.

Чтоб не портить и не пачкать

Ваше новое пальто,

Нужно сделать его старым,

Это делается так:

Залезайте прямо в лужу,

Покатайтесь по земле

И немного на заборе

Повесите на гвоздях.

Очень скоро станет старым

Ваше новое пальто,

Вот теперь спокойно можно

Веселиться во дворе.

Можно смело ползать в лужах

И кататься по земле,

И взбираться на заборы,

Повисая на гвоздях.

Когда пуанты наконец приобрели вид достаточно несчастный, я достала из сумки всевозможные пластыри и вкладыши, коллекция которых в этом сезоне заметно пополнилась. Вкладыши между пальцами, всевозможные пластыри (для каждого пальца свой вид). Результат того стоил: неожиданно, но новая пара оказалась достаточно удобной. Оглянувшись на весь прошедший день, я сравнила его со сплавом по реке с порогами. Опасное течение несло меня вперед, но все же я каким-то чудом ухитрялась избегать столкновений. Невероятно, но мне даже удалось попасть на сцену, пока ребята монтировали декорации. Правда во время очередного поворота я почти врезалась в Дэна.

— Между прочим, я ждал твоего приглашения, — сообщил он буднично и выжидательно на меня уставился.

— Слушай, ты прости мое недоверие, но с какой стати ты вдруг воспылал ко мне дружескими чувствами? Неделю назад здороваться забывал, а тут вдруг такой весь из себя любезный.

Пару секунд он мрачно на меня смотрел, будто взвешивая ответ, но затем решился на признание.

— Что ж, подлизываться к тебе, очевидно, бесполезно, поэтому скажу честно. Власть меняется, Диана в опале и рвет на себе волосы. А ты подружилась с новым спонсором. Теперь полезнее поддерживать тебя.

Мои губы сами собой сложились в букву «о». Выходит, все были правы и Дэн действительно из тех, кто лижет задницы выгодным людям. Впрочем, чему удивляться? В балете как на войне — все средства хороши.

— Знаешь партию? — спросила я вместо ответа.

Симпатии — основа такая зыбкая, но взаимовыгода мне очень понятна. Выходит, он попросту понял, откуда дует ветер перемен и принял меры. Неожиданно, но новое назначение подарило мне первого союзника. Это оказалось… приятно.

— Знаю, — кивнул он. — С начала?

Танцуя свой номер в «Рубинах» во время спектакля, я представляла себе не приглашение Венской оперы, а летящую со своего пьедестала Диану. Без ложной скромности: такой улыбки на моем лице давно никто не видел.

Обещание Вита о доставке цветов я старалась забыть всеми силами, но не смогла и ругала себя за это последними словами. А еще за то, как часто косилась в сторону спонсорской ложи, которая, против обыкновения, пустовала. Обычно наши благодетели появлялись на открытии сезона, закрытии и по особым поводам. В общем, их отсутствие стало неожиданностью, и я даже подумала, будто Астафьев не появится на сегодняшнем фуршете. И снова отругала себя за разочарование от такой мысли.

Когда я только пришла в театр, букеты от зрителей доставлялись нам на сцену персоналом, но это было не лучшим решением, ибо иногда цветов оказывалось слишком много, и часть приходилось нести прямо в гримерку. Два года назад нам перестали отдавать их в руки вовсе — несли за кулисы сразу. Но мне казалось, что это неправильно: со временем все актеры начинают воспринимать цветы как должное, а новые правила театра лишь подстегивали равнодушие. Та же Диана далеко не все букеты уносила домой — большую часть оставляла в гримерной, даже не притронувшись. Цветы убирали уже к утру, а остальные балерины (то есть мы все) кусали губы от зависти.