Незавершенный роман студентки - Дилов Любен - Страница 13

• Предыдущая
• 13/19
• Следующая

Обессиленный, он повалился на кушетку и попытался логически выстроить все, что произошло с ним, но оно никак не выстраивалось. Получалось, что пока еще ничего не произошло: и грибы он еще не собирал, и с Цианой не встретился. Словом, ничего не было. Нет, это невозможно! Да, но если все это произошло, он обязан до деталей помнить каждый день! Что, к примеру, он делал в пятницу?… А в субботу?…

Однако известно, что вот так насилуя мозг, трудно что-либо вспомнить. Историку же, мысли которого постоянно погружены в прошлое, и вовсе трудно упомнить, что происходило всего лишь несколько дней назад. Тем более, планировать, что должно будет произойти на днях. Это и вовсе глупо и бессмысленно, да и, пожалуй, удел не историков, а фантастов. А он таковым никогда не был. Он всегда поклонялся факту.

Но в данный момент кандидат не знал, кому лучше поклоняться. Секретарша Сия не дала ему возможности долго мучиться. Она появилась с огромным букетом, торжественная и встревоженная, и остановилась на пороге.

«Какая красивая девушка!» – мысленно воскликнул историк, но это восклицание относилось не к Сие, а к той, кого он увидел сейчас вместо нее и кто остался в будущем… Нет, он непременно пойдет в воскресенье на реку. Хотя бы нацелуется вволю! Потом отметил про себя с работу, или попытаться пробиться в печать со своими популярными статьями, что до сих пор не удавалось сделать. Или начать писать фантастику? Фантастика по крайней мере не настаивает на том, что все, о чем повествует, – правда. Кроме того, в фантастическом произведении ты – хозяин факта. А что касается тем, то в основе фантастического произведения может быть положен сюжет из древней истории.

Он вздохнул, но осторожно, чтобы не разбудить свою молодую жену, которая еще три месяца назад сказала ему, что до такой степени свыклась с его шрамом на щеке, что просто не замечает его, однако до сих пор ни разу не поцеловала почему-то. Он полежал еще немного и встал, движимый желанием перенести на бумагу все свои приключения, то есть то, что должно было приключиться… Ох, хоть бы справиться с этой путаницей во времени! Фантастам вон легко, насочиняют всякого, и им почему-то верят. А если то же самое на полном серьезе начнет рассказывать историк, его и слушать не захотят. И все-таки он обязан поведать о случившемся с ним, иначе это всю жизнь будет лежать на нем тяжким грузом.

Однако он решил сочинить, на всякий случай, более убедительное начало своей истории со студенткой из будущего. В его воображении эта любовная история была действительно фантастической, и мы, читатель, оставим кандидата наедине со своим счастьем.

Циана вышла из машины и осмотрелась по сторонам со смешанным чувством любопытства и страха. Интересно, в каких же безднах времени затерялся институтский полигон, на котором она должна была приземлиться? Всюду на траве валялся мусор, и это свидетельствовало о том, что она привременилась в другом веке. Однако обстановка и окружавшая природа казались Циане знакомыми. Но да разве мало насмотрелась она исторических фильмов?

Циана поддела ногой сплющенную пластмассовую банку и склонилась над грязным обрывком газеты, увиденные на нем число и год озадачили ее. Она снова огляделась, на этот раз в надежде, что вот сейчас из-за кустов, росших у реки, выглянет какой-нибудь здоровенный и красивый варвар, который… Ах да, что-то подобное уже, кажется, ей снилось.

Но никто не показался, и Циана подумала про себя: «Да, с таким воображением историка из тебя не получится! А если будешь продолжать торчать здесь, то даже прав на вождение темпоральной машины не получишь». И Циана решила запрограммировать обратный полет так, чтобы данные об этой недозволенной остановке и незнакомом времени отсутствовали.

Люк закрылся, и машина тотчас же взлетела, однако на высоте, где она должна была перейти от полета в пространство к полету во времени, неожиданно дала сбой. Циана без особой тревоги подождала, когда автомат устранит неполадки, по автомат бездействовал. Циана внимательно осмотрела все приборы на панели, расположенной вдоль кабины, и обнаружила, что на одном из них отошел контакт. Циана присоединила контакт, зеленый сигнальный глазок темпоральной программы мгновенно вспыхнул, и счетчик времени стал быстро вращаться.

Довольная собой, Циана улеглась в пилотском кресле и подумала: «Ну, я покажу этому инженеру-эксплуатационнику, этому ассистентишке профессора по темпоральным полетам, который строит из себя влюбленного, а отпускает меня в полет в неисправной машине! Ведь это же полнейшая безответственность! Ну да ладно, как говорили древние: слава богу, что ничего не случилось!»

Она несколько раз мысленно прокрутила в уме, как устроит взбучку Александру и как он будет краснеть и просить прощения. Но потом ей стало жаль его.

Встреча, которую устроили Циане профессор с Александром, спутала все ее планы. Профессор прямо-таки сиял, а Александр даже раздобыл где-то роскошную темно-красную розу.

– Поздравляем с первым полетом во времени! – пожал ей руку профессор. – Ты отлично справилась с заданием, Циана.

Она ответила скромно «спасибо», а про себя подумала: «Подождите, я вам еще покажу! Вот получу диплом, тогда…»

И увидела себя мчащейся сквозь века в прошлое. Но это была обыкновенная мечта начинающего историка.

Он шел за нею следом, любуясь ее изящными белыми ножками, ступавшими неуверенно по брусчатке. Пурпурные аппликации на схваченном широким поясом хитоне говорили о том, что она – одна из самых роскошных гетер, с которой непозволительно заговаривать на улице и которые заводили знакомства только через влиятельных лиц.

– Красавица! – окликнул он ее.

Но Циана не расслышала, так как буквально пожирала все вокруг глазами новоиспеченной исторички. Она разглядывала знакомые по учебникам строения, женщин, которые в свою очередь глядели ей вслед. Это были коренастые толстые матроны с загрубевшими от пыли и солнца ногами, в застиранных хитонах и хламидах. (Последнее, разумеется, им можно было простить, ведь стиральная машина еще не была изобретена.) Циана просто ликовала. Роль гетеры, которую она выбрала для себя, была самой подходящей. Это не ограничивало ее контакты с древнегреческим обществом. Гетеры, если верить данным компьютера двадцать четвертого века, Пыли свободными женщинами, знавшими науки и искусства, они так же являлись компаньоншами и приятельницами интеллектуалов. Знаменитая Аспазия была до такой степени свободомыслящей и своенравной, что даже божественному Праксителю стоило немалых трудов спасти ce от заточения, к которому ее приговорили за свободомыслие. Циана уповала на успешное завершение своей миссии, так как сразу заметила восхищение во взоре заговорившего с нею мужчины. Точно так же смотрели на нее и двое вооруженных бойцов, сопровождавших своего важного начальника.

– Красота, воссиявшая над городом, подобно розовоперстой богине зари, – обратился к ней важный господин, – не уделила бы ты мне немного времени?

Циана посмотрела на говорившего. Перед нею стоял низкий, некрасивый, с отвисшим животом человек. Но она мило улыбнулась ему и ответила:

– С удовольствием.

– А когда и где ты примешь меня?

– О, – сконфузилась молодая историчка, только сейчас догадавшись, что речь идет не об интеллектуальных беседах. И стала размышлять, как бы от него отделаться. Она сказала первое, что пришло в голову: – Одна из моих сестричек в таких случаях говорила: вы любите красоту, а я деньги. Так что давайте без задержки удовлетворим взаимные желания.

Эту цитату Циана вычитала из книги Лукиана «Разговоры меж гетерами», но позабыла, что сей сатирик творил несколькими веками позже. Недоумение, отразившееся на лицах мужчин, свидетельствовало о том, сколь неуместно было сказанное. Важный господин ухмыльнулся и произнес:

– Надеюсь, мы договоримся. Я начальник городской стражи.

Циана, конечно, не знала, что начальники городской стражи не привыкли, чтобы у них требовали денег. Обычно они требовали их с других.

• Предыдущая
• 13/19
• Следующая