Особняк с выходом в астрал - Полякова Татьяна Васильевна - Страница 5

– Надо узнать, – кивнула подруга. – Клиентка завтра явится, и что я ей скажу? Вашу дочь оклеветали? Не лопухнуться бы. Как хочешь, а у меня в голове не укладывается, что девчонка могла кого-то убить…

– Вдруг чего-то не поделили, – пожала я плечами.

– Мужика? Убитая на двенадцать лет старше.

– Ну, делят не только мужиков.

– Ладно, чего гадать. Надо подключать Вовчика.

К Владимиру Юрьевичу Сухорукову Клавдия обращалась довольно часто, он даже предлагал «взять его в штат», на жалованье, но так как его представление о «приличном жалованье» в корне расходилось с Клавдиным, а Вовчик еще и на премию рассчитывал, увеличения нашего штата пока ждать не приходится. Я, кстати, тоже внештатник, хотя мой скромный вклад в ее бизнес Клавдия оплачивает даже слишком щедро (правда, у меня хватает ума об этом помалкивать).

– Ну что, беремся за это дело? – взяв в руки мобильный, задала вопрос Клавдия.

– Если тетка, с твоей точки зрения, перспективная…

– Куда уж перспективнее, коли дочку в убийстве обвиняют.

– Это еще проверить надо, мало ли что тут напишут.

– Вот пусть Вовчик и проверит.

Сухоруков работе был всегда рад, остро нуждаясь в деньгах. Впрочем, кто в них не нуждается. Деньги Вовчик тратил в основном на возлюбленных, будучи натурой щедрой, а в состоянии влюбленности пребывал практически непрерывно, но часто безответно, одним словом, выкидывал деньги на ветер. Иногда, несмотря на широту души, его нещадно били, потому что любовью он пылал к представителям своего пола. И хоть сам он был невысок, худ и довольно невзрачен, мужчин предпочитал высоких и спортивных. Далеко не всем его влюбленность приходилась по душе, в общем, случались конфузы. Собственно, по этой причине его и поперли из полиции. Вовчик был хорошим опером (у меня нет повода в этом усомниться), но толерантность в органах еще не зашла столь далеко, и бедолаге предложили уволиться по собственному желанию. Некоторое время он сопротивлялся, но в конце концов рапорт написал. К тому моменту о его пристрастиях знали все кому не лень, так что устроиться в какую-то схожую структуру было крайне затруднительно. Оттого Вовчик стал частным детективом. Не скажу, что работой его завалили. Если честно, не будь Клавдии, пришлось бы ему перебиваться с хлеба на воду, а покушать Вовчик, несмотря на свою комплекцию, любит.

В общем, задание он наверняка воспримет с энтузиазмом. Клавдия набрала номер и немного послушала гудки, после чего Вовчик откликнулся.

– Алло, – в голосе ни намека на большую радость.

– Работа есть, – сказала Клавдия. – Приезжай.

– Не могу, – буркнул Вова.

– Что так? Неужто деньги не нужны?

– Нужны. Я в больнице. Ногу сломал.

– Как тебя угораздило? – заволновалась Клавдия.

– Вот так… на ровном месте.

– А ты вообще-то где?

– В больнице «Скорой помощи».

– И давно ты там?

– Третий день.

– А чего молчишь?

– Беспокоить не хотел.

Клавдия отложила мобильный и сказала:

– Навестим дорогого друга.

– Навестим, – согласилась я.

Пока Клавдия одевалась, я еще немного пошарила в интернете. Ничего интересного, что касалось бы нашей клиентки, не нашла. Если Вова оказался в больнице надолго, очень может быть, что «постояльца» из Трусовой не выйдет. Хотя лично я в Клавдию верила. Она и без Вовкиной помощи запросто справится.

Подруга заглянула в кабинет, одетая весьма скромно. Скромно для нее, я хотела сказать. Ярко-красный плащ, туфли на высоченной шпильке, на голове черный берет с вуалью, украшенный фиолетовой розой.

– Чует мое сердце, мы вступили в полосу невезения, – заявила она. – Тебя угораздило наткнуться на преступников, а Вовчика – ногу сломать. Теперь моя очередь.

– Что еще за очередь?

– Беда не приходит одна, – вздохнула Клавдия.

Покинув дом, мы направились к ее машине. «Порше Кайен» стоял во дворе особняка.

– Ни к чему мне сейчас неприятности, – пожаловалась подруга. – У меня еще кредит не выплачен.

– Может, все образуется, – сказала я.

– Как же… вот прям печенкой чувствую испытания. Напомни заглянуть в «послания», когда вернемся. Вдруг чего путное подскажут.

– Почему бы тебе не расширить диапазон? Библия – весьма солидная книга.

– Может, и придется. Надо в кулинарию заехать. Вовчик, поди, с голодухи пухнет.

– В больницах кормят.

– Такого, как он, хрен прокормишь. Просто диву даюсь, куда вмещается столько жратвы в таком дохлом теле.

«Дохлое тело» Владимира Юрьевича было прикрыто цветастой простыней. В палате стояли три кровати, но соседи отсутствовали, хотя налицо были явные признаки их существования. В коридоре я заметила двух смурных мужичков на костылях. Должно быть, Вовчик успел вызвать у них обоснованное беспокойство.

– Привет, – увидев нас, буркнул он.

– Здравствуй, чудо голубое, – сказала Клавдия и приложилась к его лбу, Вова слегка заерзал, то ли от душевности распирало, то ли одолевала тревога. Не за бренное тело, на него Клавдия не посягала, затрещиной наградить могла, если попадал под горячую руку, но планов захвата никогда не строила, еще в первую встречу безошибочно определив, куда влечет Вову. Хотя по сторонам поглядывала с вожделением.

На любовном фронте у нас и правда застой. Я к этому относилась спокойно, Клавдия начала нервничать. С Вовкой в нашу первую с ним встречу она была чрезвычайно ласкова и даже потрепала его по щеке, прощаясь, чем очень меня смутила. С моей точки зрения, он был совершенно неподходящей кандидатурой на роль возлюбленного. Достаточно сказать, что подружка выше его на целую голову, к тому же дама в теле.

– Все не так плохо, – на всякий случай заметила я, когда мы после встречи с бывшим опером, а ныне частным сыщиком, направлялись к машине. – Я имею в виду: иногда стоит подождать светлого чувства, а не хватать первое попавшееся под руку.

– Ты об этом чудике? – хмыкнула Клавдия. – Так он до сих пор не прибранный, потому что женский интерес его гнетет.

– Почему? – нахмурилась я.

– Потому. О таких, как Вовчик, в прежние времена говорили: «ни в…», как интеллигентно назвать женский половой орган?

– Вагина, наверное, – пожала я плечами.

– По-моему, звучит по-дурацки. Ну да ладно… Короче, раньше говорили так: «Ни в вагину, ни в Красную армию». Вот и выперли из ментовки сироту…

– Ты думаешь?

– А чего тут думать?

– Тебе видней, ты у нас ясновидящая.

Само собой, к Вовчику я начала приглядываться и вскоре заподозрила, что Клавдия права. Попривыкнув к нам, Вовка свои предпочтения уже не скрывал, но когда Клавдия о них заговаривала, начинал краснеть и стыдиться, наверное, потому, что выражений она обычно не выбирала. С выражениями, как я уже сказала, у нас беда. Вот и сейчас Вовчик хлопнул глазами и обиженно насупился.

Тут я заметила синяк под его левым глазом и ссадину на скуле. Клавдия величественно опустилась на единственный стул, я устроилась на подоконнике.

– Как же тебя угораздило? – кивнув на ногу в гипсе, спросила она.

– Как, как… так.

– Акела промахнулся, – сказала я.

– И, видно, здорово, – сказала Клавдия. – Фингал впечатляет. Хук с левой?

Вовка сокрушенно вздохнул.

– Он сказал, что баб терпеть не может.

– Кто он?

– Клиент.

– С женой, что ли, разводится?

– Делят опеку над детьми.

– Тю… еще б ему баб любить… Вовчик, я тебе уже говорила: между «терпеть не могу баб» и «отчего бы не трахнуться с мужиком» – довольно существенная дистанция. Кстати, Лизка, как интеллигентно сказать «трахаться»?

– Заниматься любовью.

– Тьфу… точно банки с огурцами закатывать. А если любви нет?

– Вступать в интимную близость.

– Звучит еще противнее.

– Отсюда вывод: без любви лучше не трахаться.

– Пропадает девка без любви, – вздохнула она.

– Это ты о ком?

– Не бери в голову, просто мысли вслух.

Клавдия достала из пакета контейнеры с провизией, купленной в кулинарии, и принялась кормить Вовку. Тот усердно жевал и светлел на глазах, оптимистическое мировосприятие стремительно к нему возвращалось.