Большая игра (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 23

К этому времени бой в проломе уже шел добрый час. И парижане успели стянуть туда войска буквально отовсюду. Даже вот с удаленных стены и башен. Благо, что никакой угрозы для этих направлений не наблюдалось. Поэтому люди герцога спокойно подошли к воротам. Поставили там, прикаченную с ними двуколку с большой, крепкой бочкой пороха. И, подпалив фитиль, дали деру.

Нет, конечно, по ним несколько человек постреливало. Из арбалетов. Но совсем не крепостных, а обычных. Из-за чего сумели ранить всего двоих.

БАБАХ!

Раскатисто взорвалась бочка. Вынеся крепостные ворота. Выломав их, проломив внутрь.

Не сложно догадаться, что всех, кто был внутри надвратной башни крепко контузило. Поэтому большую мину туда катили без всяких проблем и препятствий. Одна бочка. Вторая. Третья. Четвертая… Девятая. Двенадцатая.

Антуан, что руководил этой закладкой, удовлетворенно кивнул. Крикнул, чтобы все уже отошли. И, запалив фитиль, бросился бежать сломя голову. Он не до конца понимал, что его ждет в случае, если заденет взрывом. Но полагал — ничего хорошего.

БА-БА-БАХ!

Гулко рванула пороховая закладка, разметав надвратную башню по всей округе. Бойцы, что внутри находились и страдали от контузии, просто оказались разобраны на фрагменты. Как и само укрепление, камни которого накрыли спешащий сюда отряд парижан, услышавших взрыв.

- ВПЕРЕД! — проревел Карл и первым побежал вперед.

Он, как и всего рыцари да жандармы к тому времени были уже спешены. И держали в руках полексы — страшного вида оружие. Крепкое полутораметровое древко заканчивалось небольшим боевым молотом, обух которого переходил в «клюв» боевой кирки. И завершалось это все коротким, но довольно мощным граненым клинком копья, напоминающим больше усиленный штык. Получался агрегат широкого профиля, которым можно было вскрывать любые доспехи. Вот вообще любые. Причем достаточно быстро. В сочетании с прекрасными латными доспехами спешенной массы тяжелой конницы — очень действенный аргумент на узких улочках Парижа…

Надо ли говорить, что, ударив с тыла по защитникам города, спешенные латники смогли переломить в свою пользу, казалось бы, уже безнадежный бой. Новой пехоте герцога не хватало ни навыков, ни доброго снаряжения, ни боевого духа, чтобы штурмовать бесконечные баррикады на улицах Парижа. Люди быстро… просто неумолимо скисали и приходили в негодность. Потерь как таковых было немного. Но продвижение этих ребят в дзингасах остановилось повсеместно. Хуже того — их начали теснить, стремясь выдавить за пределы города.

А тут такая незадача… Почти тысяча латником с полексами ударила в тыл…

***

- К огромному нашему сожалению Иоанн не сможет выступить в Крестовый поход ни в этом году, ни, вероятно, в следующим. — произнес Педро Гонсалес де Мендоса.

- Из-за покушений?

- Покушения только повод, я думаю.

- Думаете?

- Я не знаю. Или он умнее, чем мы можем себе представить. Или я не понимаю, к чему он идет и чем дорожит.

- Говори яснее, — нахмурился Папа Сикст IV. — Почему ты считаешь, что он не пойдет в Крестовый поход?

- Я этого не сказал. Мне кажется, что он чего-то ждет. Словно хищный зверь в засаде. Он готовится к Крестовому походу. В этом нет никакого сомнения. Но…

- Тогда что мешает ему выступить?

- Не знаю. — пожал плечами де Мендоса. — С его слов — убийцы, которые подсылаются кем-то из монархов Европы. И пока он не решит этот вопрос — выступать не может. Опасается, что его королевство ввергнут в смуту и развалят.

- А как он собирается решить эту проблему? — спросил племянник Папы Джулиано делла Ровере.

- Полагаю летально, — криво усмехнулся де Мендоса.

- Он знает, кто стоит за этими покушениями?

- Пока — нет. Но, судя по всему, это вопрос времени. Его люди смогли выйти на венецианских работорговцев. И им… или ему хватило ума понять, что они действуют не самостоятельно.

- Выяснять ЭТОТ вопрос он может десятилетиями, — криво усмехнулся Джулиано.

- Я бы не был таким оптимистичным.

- А почему нет? Мы ведь ему в этом деле помогать не станет?

- Не станем. — кивнул Сикст IV.

- Вот. А сам? Откуда он это сможет узнать? Этот человек довольно осторожен.

- Боюсь, что он уже догадывается о том, кто является заказчиком.

- Догадывается? Но как? Откуда?

- Он применяет очень продуктивный прием. Начинает наблюдать за теми, кому выгодно. А сейчас во всей Европе не так много людей, которым выгодна смерть Иоанна. И он мне уже дал понять, что в принципе, наше участие не обязательно.

- Проклятье! — процедил Сикст IV.

- И я не советую вмешиваться, — поспешил добавить де Мендоса. — Иоанн прямым текстом сообщил, что Святому престолу пора выбирать на чьей он стороне. И что мы уже совершили две очень серьезные ошибки. Третью он нам не простит.

- Две ошибки?

- Да. Первый раз прислали Родриго Борджиа для его убийства. Человека, защищенного высоким статусом посла. А потом не выдали его для наказания.

- Но…

- Иоанн считает, что Святой престол попытался таким нехитрым способом решить вопрос с крещением Руси в католичество. Его убить. А его малолетний и пока еще безмозглый сын будет готов на все, находясь под влиянием его матери — ярой католички.

- Но это же вздор! Нам нужен именно Иоанн и его божье благоволение в войне!

- Если смотреть на ситуацию с точки зрения короля, то не такой уж и вздор. Во всяком случае, не зная реального положения дел, я так же думал бы. Тем более, что его бывшая супруга, даже после принятия пострига, вновь пыталась избавиться от Иоанна.

- Вот стерва! — воскликнул Сикст.

- Он убил всех, кто ей служил.

- И ее давно пора отправить на суд Создателя. Тварь!

- Это вполне поправимо, — улыбнулся Джулиано делла Ровере.

- Было бы недурно еще передать ему Родриго, но… увы… — развел руками де Мендоса.

- Мы можем передать ему людей Родриго, — заметил Джулиано. — Они его не заменят, но под пытками подтвердят наши слова. Уверен, что это смягчит ситуацию.

- А почему Иоанн не убил Элеонору? — спросил Сикст IV. — Я слышал, что в Москве прошли массовые казни. И если ты говоришь, что она была замешана, то…

- Как я уже сказал, король убил всех, кто ей служил. А ее оставил жить и дальше собирать вокруг себя людей, недовольных Иоанном. Это ведь так удобно, чтобы враги сами выдавали себя. Поэтому убивать ее не было бы здравым поступком. Во всяком случае, без согласования с королем.

- Если она действительно участвовала в последнем покушении, то мы так рисковать не можем. Иоанн же был при смерти. И чем закончится ее новая попытка, нам остается только гадать.

- Он не при смерти был, — заметил де Мендоса. — А опять побывал там, за кромкой. Ева, его супруга, клянется, что он очнулся, когда ворон сел ему на грудь. Причем ворон этот настойчиво пытался попасть в комнату.

- Серьезно? Второй раз воскрес?

- Строго говоря он не воскресал. Он был еще жив. Просто находился в беспамятстве. И, судя по всему, не очнулся бы. Все уже думали, что он умрет. А он выжил.

- Думаешь, вмешался этот древний Бог?

- Кто знает? Однако, после воскрешения он сообщил довольно интересную вещь. Судя по всему, многие из древних Богов — это ангелы и демоны, которых принимали по темноте душевной древние люди не за тех. Во всяком случае, Иоанн заявил, что Архангел Михаил, предводитель воинства Создателя, в былые времена представал перед людьми в разных ипостасях. Одну из них германцы называли Тором, вторую — Одином или Вотаном. Арес с Марсом — это он же.

- Ересь какая… — покачал головой Папа.

- Может быть и ересь. Но кто-то Иоанна упорно возвращает на землю. С какой миссией — не ясно. В любом случае, это все выглядит не таким уж и бредом.

- Надо бы его предупредить… — задумчиво произнес Джулиано, меняя тему разговора.

- Кого?

- Ну не Иоанна же. Ему, судя по всему, все ни по чем. Раз уж высшие силы за ним присматривают.

- Если они за ним присматривают, то скажи, разве ты желаешь вставать у них на пути? Желаешь познать гнев Архангела Михаила? Если Иоанн прав и он тот, кого в древности принимали за Ареса, Марса, Тора и прочих, то…