Ливонская партия (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 38

— Так, — кивнул Папа. — Но война в Ливонии приостановилась. На земли короля напал султан. И тот был вынужден идти на юг.

— Султан выступил лично! — Заметил германский кардинал, представлявший интересы Императора Священной Римской Империи. — Так что есть надежда, что этот московит там свернет себе шею.

— К сожалению, друг мой, — заметил поляк, — твои пожелания запоздали. Всевышний уже иначе распорядился его головой.

— Что ты имеешь в виду?

— Он имеет в виду тот факт, — произнес Сикст IV, — что Иоанн со своим войском вошел в Таврию. Разгромил полевое войско осман, вырубив его под чистую. Достиг Сугдеи. Сжег там огненными стрелами османский флот и занял город, перебив османский гарнизон. Захватив казну Таврического войска осман. После чего, оставив свою конницу чистить полуостров от остатков неприятеля, сел на лодки и отправился в Молдавию. Стремительным рывком достиг Сучавы — столицы князя Стефана, осажденной Мехмедом. И разгромил султана, имевшего войско многократно превосходящее его по числу, захватив казну и обоз. Сам же Мехмед был вынужден спасаться бегством, раненным.

— Ох! — слитно выдохнули все присутствующие, кроме польского кардинала, который и так это уже знал, но помалкивал, планируя с выгодой для себя использовать столь ценные сведения. Поэтому он нахмурился. Но более никак свое неудовольствие не выразил.

— Кроме того, — продолжал Понтифик, — войско османов, посланное захватить Минас-Итиль — город в устье Волги, уничтожено. Сначала оно истощилось в осаде и бесплодном штурме. Говорят, очень кровавом штурме. Там все рвы были завалены трупами нападающих. А потом верный союзник и вассал Иоанна, Тимур-хан с племянниками, ударили по отступающим войскам своей конницей. И, как поговаривают, вырубили ее под чистую, захватив походную казну.

В помещении повисла звенящая тишина.

— Таким образом, — веско произнес Папа, — Иоанн сумел буквально в течении пары месяцев полностью разгромить три большие армии султана и его флот. Причем флот и две из трех армий оказались уничтожены полностью. А третья армия рассеялась и пробирается домой лесами, лишенная припасов и оружия. Так что ее также можно считать уничтоженной полностью.

— Матерь Божья! — тихо прошептал имперский кардинал и истово перекрестился.

— Как ты понимаешь, у Всевышнего совсем другие планы на Иоанна Московского, нежели ты желал бы. И не нам перечить проведению.

— Но… но что же делать? — как-то вяло произнес он. — Если теперь король Руси обратит свой взор вновь к Ливонии, то ей не устоять.

— Ей так и так не устоять, — усмехнулся поляк. — Я был при Вильно. Северный лев крайне опасен. Но он не нападает если его не провоцировать. Поговаривают, что он с удовольствием бы строил дороги, торговал, да управлял селянами. Но обстоятельства складываются таким образом, что он вынужден воевать.

— Да что ты говоришь! — взвился имперец. — От этого «строителя дорог» в Европе уже скоро не продохнуть станет!

— А что тебе не нравится? — недовольно прорычал один из итальянских кардиналов, что представлял интересы Милана и Генуи.

— А что мне должно нравится? Это быдло сует своей нос куда не следует! Сидел бы в своем медвежьем углу! Куда он лезет?

— «Это быдло», как ты выразился, — заметил французский кардинал, — более родовит, чем Валуа. Не говоря уже о Габсбургах, которые по сравнению с древностью его крови — простые выскочки.

— Это он так говорит! — раскраснелся имперец.

— Это говорю я! — жестко и холодно произнес Папа, перебивая спор. — Или ты думаешь, что его родословная осталась без внимания? Мои законники проверили каждую ее букву. И пришли к выводу, что она не выдумка. Конечно, частью, за давности лет и беспокойностью событий, ее проверить нет никакой возможности. Но частью. В основном же все сходится, насколько это вообще может сходиться в таких вещах.

— Но этого не может быть!

— Иоанн по прямой мужской линии восходит к Хрёрику Фризландскому из данских конунгов дома Скьёльдунг. Мои законники считают, что дом Скьёльдунг выделился около тысячи лет назад. И с тех пор его представители где-то правили. Ныне, это САМЫЙ древний владетельный дом Европы, не пресекавшийся по мужской линии. Но то — владетельный, а правящий вот уже как шесть веков. И опять-таки, не пресекаясь и не переходя по женским линиям. Всевышний им явно благоволит. Их кровь — самая сильная и благословленная во всей Европе. Так что твои слова про «быдло» — откровенная чушь.

Имперский кардинал скрипнул зубами, но промолчал. Что он на это мог возразить? Если уж Папа гарантировал правдивость родословной Иоанна, то… оставалось лишь сообщить эту прискорбную новость своему Императору.

— И что мы будем делать? — наконец спросил английский кардинал. — Мы ведь здесь собрались не для того, чтобы послушать эти, без всякого сомнения, интересные новости. Дорога-то не дальняя.

— Кстати, а где Борджиа? — поинтересовался другой имперский кардинал.

— Он мною арестован, — равнодушно ответил Сикст IV.

— Арестован?! Но за что?!

— Он попытался совершить переворот в Москве и убить Иоанна. У него это не получилось. И посольство мое было выдворено из Руси.

— Ох!

— О Боже!

— Но арестовывать-то зачем его?

— Если бы он преуспел в своем начинании и посадил на престол Руси сына Иоанна и Элеоноры, хоть и малолетнего, но доброго католика, то его бы следовало наградить. — равнодушно произнес Понтифик. — Но он не преуспел. И из-за своей промашки очень сильно пошатнул влияние матери церкви на Руси.

— Но мы-то тут зачем? — вновь задал свой вопрос англичанин. — Судить Александра, что ли?

— Главной задачей Александра было либо склонить Иоанна к принятию католичества, либо унии, — продолжил Папа, не обращая внимания на этот вопрос. — Но он не справился ни с тем, ни с другим. И на то имелись очень веские причины, которые Иоанн и назвал.

— Какие? Что помешало ему принять католичество? — поинтересовался французский кардинал.

— Население. Оно на Руси православное. И принять католичество означало вступить в войну с собственным населением. Поэтому он готов это сделать, но только в том случае, если духовенство в нашем лице сумеет перекрестить большую часть русских. Увещевая словом и примером. Ибо любое насилие в той напряженной ситуации чревато.

— Это отговорки! — воскликнул имперский кардинал.

— Это разумные доводы, — отмахнулся Понтифик. — Кроме Родриго там было много иных людей. И если Борджиа даже не пытался понять ситуацию, а просто давил, то остальные слушали и думали. И расспрашивали местных жителей. Что вскрыло один очень неприятный момент. Решение Иоанна венчаться браком с Элеонорой без перекрещивания привело к тому, что его собственные подданные считают ныне их семью блудом, а детей незаконными. Они бы иначе относились, если бы Элеонора приняла православие. Принятие же католичества Иоанном большинство местных считали предательством или того хуже. То есть, приняв католичество король оказался бы в изоляции, лишенный всякой опоры.

— С ним бы был Бог!

Папа ничего не ответил, лишь посмотрев на этого крикуна как на идиота.

— А что не так с унией? — поинтересовался французский кардинал.

— С ней «не так» все. Евгений IV, очевидно, спешил, из-за чего и провалил это дело. — произнес Сикст IV, и перешел к тезисам Иоанна, в которых он критиковал Ферраро-Флорентийский собор и объяснял, почему православные никогда его не примут.

А кардиналы сидели, слушали и думали.

— … таким образом, — подвел итог Понтифик, — для православных такой вариант не приемлем. Да, кто-то из них, конечно, пойдет на унию и в таком формате. Но основная масса — нет. Не потому, что не хочет, а потому что это попросту невозможно.

— Это очень печально, — заметил польский кардинал, у которого в соседней Литве имелась целая толпа православных.

— Иоанн тоже так считает. Но он предлагает не отчаиваться. И сделал встречное предложение. Уния на текущий момент невозможна. Магометане, которые контролируют все четыре православных патриархата, просто не позволят ее провести. Под каким бы соусом ее не проводили. Ибо для них это крайне опасно. Поэтому он считает, что нужно не унию продвигать, а идти по иному пути. Например, снять взаимную анафему. Начать поминать глав всех патриархий во время службы во всех церквях. Привести в порядок святцы, приведя святых к общему канону. Провести поместные соборы, признающие приоритет единокрещения, дабы не было нужды перекрещивать православных в католиков и наоборот. На тех же соборах признать законность браков между христианами, безотносительно исповедуемого обряда. Это и подобные им шаги не станут выглядеть пугающе для магометан. Унии ведь нет. Формально.