Выживший на адском острове - Тамоников Александр - Страница 10

Динер кивнул:

– Да, герр Гартнер.

Штандартенфюрер встал, выкинул руку:

– Хайль Гитлер!

– Хайль Гитлер! – ответили на прощание эсэсовцы.

Вскоре «БМВ» выехала из ворот гестапо и направилась из города.

Влах отсиживался в пещере до темноты. На острове за это время ничего не изменилось. Ночью он напоминал опрокинутое звездное небо: сквозь гарь светились тлеющие головешки, похожие на звезды. Только цвет их был не холодно-голубой, а тепло-красный.

Влах дождался прилива, сбросил цепь, стащил лодку на воду и запрыгнул внутрь. Волной ее бросило на берег, пришлось пускать в ход лопату. Кое-как он отчалил от острова, выровнял лодку и начал упорно грести.

Он миновал остров, теперь представляющий собой большое ровное плато. Не было и намека, что еще утром здесь стоял только что отстроеный городок.

Лодку подхватила попутная волна. Это было кстати. Влаху оставалось только выдерживать направление. Светили звезды, белела большая луна, впереди появилась черная, с редкими огнями полоса суши. На этой полосе угадывалось высокое здание кирхи.

Влах сумел выдержать направление и подошел прямо к причалу, где стоял катер Матиса. Он загнал лодку под деревянный настил, выбрался на берег. Подумал, надо бы затопить, все же в деревне немного лодок, чтобы не заметить чужую, но под рукой не было необходимых инструментов.

Дом Матиса стоял рядом, за невысоким забором. Окна не светятся, видно, спит старый подпольщик. Влах залег у причала в кустах, внимательно глядя на деревню. Никого. В отдельных домах горел свет.

Полосатая роба выделялась в темноте, особенно в свете фонаря. Пришлось заходить со стороны моря. Влах перемахнул через забор. К нему с рычанием подлетела овчарка.

– Блек! Это я. Забыл меня, дружище?

Пес насторожился. Склонил голову набок.

– Блек, это я. Ну, подойди, вот только угостить мне тебя нечем.

Пес повел носом, хвост качнулся из стороны в сторону, мокрая морда уткнулась в ноги. Влах погладил его по жесткой шерсти:

– Узнал, старый. Хозяин твой дома?

Пес словно понял: побежал к крыльцу и сел на ступеньке.

– Смотри-ка, понимает.

Влах дернул дверь – закрыто. Он знал, где спальня Матиса. Прошел вдоль стены и тихо постучал в окошко. Тихо. Постучал громче, огляделся – не заметил ли кто.

Наконец зажегся свет, в окне появилось лицо Матиса:

– Кто?

– Это я, Эрик, дядя Леон.

– Эрик? Влах? – удивился подпольщик. – Откуда ты?

– Пусти.

– Да, подойди к задней двери.

Матис открыл. Он был на костылях.

– Ты откуда, чертяга?

– Оттуда, дядя Леон, откуда обычно не возвращаются.

– Заходи!

Матис пропустил гостя, крикнул овчарке:

– Охраняй!

Матис провел Влаха на кухню, зашторил окна, приглушил керосиновый фонарь.

– Бежал?

– Бежал.

– Откуда? Где тебя держали? Поблизости вроде концлагерей нет.

– С острова Ургедон.

– Подожди, там сегодня днем такой взрыв был, что у нас в деревне в некоторых домах стекла повыбивало и огненно-дымное облако поднялось высоко. Люди гадали, что это могло быть, а до того с той стороны баржа с эсэсовцами причалила… Это что же, гитлеровцы подорвали остров?

– Погоди, дай передохнуть и закурить, если есть.

– У меня табак трубочный. Трубка есть, папирос не держу.

– Пойдет.

Закурив, Влах начал рассказывать:

– На острове, дядя Леон, творился сущий ад. Но подорвали остров не те гитлеровцы, что ушли оттуда. Это был снаряд или ракета.

– Такой мощности?

– Нас было около ста заключенных, мы там целый город построили. При взрыве снесло все, людей на куски разорвало. Это какое-то новое оружие, дядя Леон. Стреляли с материка, скорее всего, со стороны Хенсдорфа.

– Наши люди ездили туда сегодня после обеда и слышали громкий выстрел восточнее Хенсдорфа.

– Долбануло так, что все снесло к чертовой матери в один момент. Огромной силы заряд. И без осколков. Сначала шар огненный, потом взрыв и ураган.

– С тобой же Апсель был Пехнер? Или вас по разным концлагерям отправили после помилования?

– Со мной был.

Влах отвел глаза в сторону:

– Мы с ним в ночь бежать собирались. Нашли там лодку под обрывом, в пещере. А потом взрыв. Апселя на куски, меня бросило на настил, где скважину бурили, я упал вниз, потому и спасся, один из всех заключенных. На лодке приплыл сюда, больше некуда.

– А где лодка?

– Под причалом, хотел затопить, нечем было дыру в днище проделать.

– С этим я разберусь завтра. Надо обо всем Бергеру сообщить.

– Мне тоже перебраться бы в Хенсдорф.

– Это Пауль решит. Я сейчас накормлю, напою тебя, тут же в комнате можешь помыться, одежду свою старую дам, робу сожгу. Завтра поеду в Хенсдорф к Паулю Бергеру. Представляю, как он удивится, что ты жив и на свободе.

– Лишь бы не посчитал за предателя.

– Мы тебя знаем, не беспокойся. А если ты действительно предатель, – Матис усмехнулся, – тогда долго не проживешь. Мы казнь на срок не заменяем.

– Ну, спасибо. Нет, чтобы поддержать, казнью грозишь.

– С Паулем будешь говорить, а сейчас покури пока, я все подготовлю.

– А как лодка?

– Скажу, ко мне приплыли друзья. Проверять некому. Спать будешь в той комнате на диване. Утром подниму в восемь часов.

Помывшись, переодевшись и наконец-то поев и выпив сто граммов шнапса, Эрик сбросил лагерную робу и уснул мертвым сном на диване. А Матис еще долго сидел на кухне, думая о своем.

21 сентября в понедельник утром Матис разбудил Влаха:

– Вставай, Эрик.

– Что случилось? Где я? Леон? Фу, черт. – Влах не сразу понял, где находится.

– Вставай, Эрик. Посмотри, что творится у причала.

Влах вскочил, быстро, как приучили гитлеровцы, оделся в крестьянскую одежду и подошел к окну.

На площадке стояли грузовые тентованные «Опели». Из них эсэсовцы выгоняли арестантов. Подавая громкие сигналы, в пролив входил буксир с баржей.

Матис взглянул на Влаха:

– Что это значит, Эрик? Там же на острове гитлеровцы все уничтожили.

– Видимо, эти несчастные, – Влах кивнул на заключенных в полосатых робах, – будут там делать то же, что и мы. А затем их расстреляют так же, как и нас.

– Гляди, еще грузовик.

Подошла колонна из восьми автомобилей, из которых стали выпрыгивать эсэсовцы с собаками.

– А народа-то нагнали больше, чем в прошлый раз.

– Да, в первых четырех машинах около ста и во второй колонне столько же.

– Баржа причалила.

– Две ходки придется делать, – подытожил Влах.

– Больше. Ты не посчитал эсэсовцев.

– Ну и подонки! Ты когда поедешь в Хенсдорф?

– Теперь уж как только все стихнет.

– Понятно.

Они видели, как эсэсовцы погнали первую партию в сто человек к барже. Вскоре, подавая сигналы, буксир повел ее к Ургедону. И так четыре раза.

– А вот и их главный, – сказал Матис, – штандартенфюрер Гартнер.

К причалу, объезжая грузовики, подкатил легковой автомобиль «БМВ». Из него вышел полковник СС со своим помощником и гауптштурмфюрером.

– Похоже, – проговорил Влах, – гауптштурмфюрер – новый начальник объекта.

– Скорее всего. Вон унтерштурмфюрер передал ему портфель.

– С документацией на строительство. Вопрос, что на этот раз будут строить на Ургедоне?

– Боюсь, мы этого не узнаем. Вряд ли кому-то из заключенных этой партии повезет, как тебе.

Влах вздохнул:

– Да и лодок больше нет на острове. А надо бы узнать.

– Это теперь только если Пауль что-нибудь проведает.

Суета в прибрежной деревне Туир продолжалась до полудня. В 12.20 штандартенфюрер с помощником сели в «БМВ», и автомобиль пошел в сторону Хенсдорфа. Грузовики выстроились в колонну и пошли следом.

Матис отошел от окна:

– Перекусим?

Влах покачал головой:

– Нет. Если только выпить. Меня колотит всего.

– Пройдет. А выпить? Почему нет? Немного?