Гарем и легкость. Книга от депрессии (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 16

А два скандала на одном месте — что может быть лучше для стремительных слухов? То-то и оно.

___

Вообще-то, из золота такая поделка смотрелась бы куда как выигрышнее. Но Бронкс не жадничал.

Проба пера — раз. Таскать серебро легче — два, ибо золото всё ж в пару раз тяжелее.

Да и привлечь внимание хватит и этого; а две сотых металла на угар при расплаве никто не отменял.

В отличие от местных, Бронкс отлично знал правила теории: при переходе любого тела из твёрдого состояния в жидкое, часть материи испаряется, разогнавшись и проскакивая по инерции до газообразного состояния.

Абсолютно любой материи, золота в том числе.

Потерять две сотых веса серебром на изготовлении скульптуры было делом хоть и неприятным, но в денежном выражении не особо болезненным.

А вот утратить сразу несколько унций золота… Кстати, скульптуру Бронкс сделал изнутри полой. Всё равно трогать руками он её никому позволять не собирался.

___

Затраченные усилия уже понемногу давали свои плоды в виде ручейка клиентов. Некоторые из посетителей приходили много после заката, оттого Бронкс и подумал прервать ставший ненужным выходной: подавальщицы и до утра никуда из кабака не денутся. А вдруг кто денежный ещё заглянет на огонёк?

Улица освещалась и после заката. Витрина же Бронкса, оборудованная гномом по всем правилам, играла и переливалась контрастными огнями даже на фоне сверкающих уличных фонарей.

___

— Можешь сделать такой клинок, чтобы волос мужской на лице сбривал, будто бритвой? Но заодно и горло мог перехватить так, чтобы шейные позвонки перерезались? Которые голову на плечах удерживают?

Клиент вечером и правда нарисовался. Причём, женского пола.

Только вот не такой, как ожидалось.

Орчанка лет двадцати семи, со следами избиения на руках и лице, очень красивая (допрежь того, что с ней случилось). И явно стесняющаяся своего положения.

Её весьма недешевые (и явно не в Ханстве деланные) украшения соседствовали с давно не ухоженными ногтями и первоклассной фигурой, что понимающему уже о многом скажет.

Она тщательно прикрыла за собой дверь лавки. Постояв на пороге, подумала и даже накинула изнутри засов.

Бронкс не стал возражать: было любопытно.

— Из золота или серебра не выйдет, — уверенно кивнул он странной орчанке в ответ.

Последние четверть часа она выспрашивала гнома о свойствах тех или иных сплавов, чем немало смогла удивить (кое-что в металлургии фемина явно понимала, хоть и не на гномьем уровне).

— Почему? — тут же вцепилась она в последнюю реплику.

— Это ж мягкие металлы, они не то что заточку не держат… — пожал плечами Бронкс. — Ты их даже не заточишь до режущей кромки! Кромка просто не образуется, поскольку поверхность скалываться будет вместо заточки, — пояснил он, как мог проще.

— А как же серебряные приборы? Ну, ножи там, вилки? — нахмурилась орчанка, машинально разглядывая скульптуру обнажённой эльфийки с задней стороны.

— Металл на столовые приборы обычно идёт не выше пятой пробы, — уверенно ответил Бронкс. — Это значит, серебра там не более полутысячи долей из тысячи. А вот прочие пятьсот долей — то и будет как раз такая лигатура, которая дает минимальную прочность. Хотя-я-я, готов поспорить: эти ваши серебряные ножи скорее перепиливают и переламывают на тарелке, чем реально рассекают и режут.

— Какая досада, — орчанка зачем-то ощупала скульптурные ягодицы, выполненные из серебра, и закусила нижнюю губу почти до крови.

— Есть два варианта, — подумав, продолжил бывший полусотник. Уж больно фемина сочувствие вызывала. — Первый. Могу сделать то, что ты просишь, но из чуть другого металла. Который подороже серебра встанет по весу; но на вид, особенно для непонимающего, за серебро вполне сойдёт. Особенно в вашем ханстве, где в металлах мало кто понимает, — не удержался он от язвительного замечания.

Фемина в ответ наградила его задумчивым взглядом:

— А второй какой вариант?

Спросив, она тут же непроизвольно поморщилась; явно от прострелившей в сломанном ребре боли — уж это гном определил влёт, спасибо опыту на службе.

— Второй вариант. — Спокойно и бестрепетно продолжил он, отчего-то против воли заинтересовываясь силой духа необычной посетительницы. — Делаем тебе нормальный клинок. Специально на материал подберу такую сталь, что позвонок твой вдоль до самой жопы распустит, не то что голову отчекрыжит…

— Не мой позвонок. Другого. — Спокойно поправила орчанка, не отводя взгляда.

— Как скажешь… — покладисто согласился Бронкс. — Поверх изделия нанесу серебро, очень тонким слоем. На всю поверхность клинка, кроме режущей кромки лезвия. Но штукенцию эту лишний раз ни мыть не стоит, ни царапать! — он предостерегающе вздел вверх указательный палец. — С какими угодно фруктами вместе тоже не хранить!

Кому из гномов бывший полусотник, может быть, пояснял бы и иначе.

Но в этом краю он абсолютно справедливо сомневался, владеет ли его собеседница-орчанка понятиями кислоты и щёлочи.

— Второй вариант, — тут же выбрала она и сей момент расстегнула куртку.

Обнажая такую грудь и перевитый мышцами живот, что Бронкс поневоле сглотнул набежавшую слюну. Отмечая при этом и запёкшиеся кровоподтёки на рёбрах, и пару резаных ран на животе и боках.

Девчонку, похоже, либо расспрашивали с пристрастием, либо ещё что в таком духе…

Не обращая ни грамма внимания на произведённое впечатление, дочь степного народа сняла с точёной талии прочную бечёвку, на которой за дырки были нанизаны монеты одного из юго-восточных хуманских государств:

— Такие деньги в оплату примешь? — она протянула импровизированные бусы гному, а сама принялась аккуратно запахивать куртку, тщательно сдерживая стоны.

— Погоди! — вскочил со своего места гном. — Давай раны обработаем сперва!..

— А у тебя есть, чем? — заинтересованно подняла бровь дочь кочевого народа.

— Найдётся, как не быть…

Через минуту пальцы Бронкса порхали сами, выполняя работу, с которой он познакомился чуть раньше и при иных обстоятельствах.

— А неплохо у тебя выходит, — констатировала орчанка ещё через четверть часа, сидя со скрещенными ногами и прикрытыми глазами на подставке, которую Бронкс обычно использовал себе под ноги, работая за верстаком.

Была она здорово выше гнома, оттого разместиться пришлось именно таким образом: иначе бы представитель подгорного народа до её плеч мог не достать, как надо.

А предложить ей улечься на живот он всё же поостерегся, решив, что такое будет неуместным и преждевременным.

— Да если бы неплохо… — с досадой ответил он, и так и эдак присматриваясь к одной достаточно нехорошей ране, шедшей от плеча через спину. — Тебя как когтями драли! — добавил он в сердцах. — Немытыми!

Орчанка отчего-то тут же напряглась и вознамерилась даже обернуться на эти его слова:

— Твоё какое дело?! — без тени прежней учтивости рявкнула фемина через плечо.

Поскольку Бронкс упёрся ей в спину руками и сдвинуться с места не позволил.

— С ума сошла? — осведомился он подчёркнуто спокойно и вежливо, не прекращая своей работы. — Насильно не держу, если что. Дверь наружу прямо.

— Извини… Когда боль чувствую, как пелена на глаза падает… — тут же повинилась необычная гостья. — Продолжай, пожалуйста.

— Продолжаю, — вздохнул гном, принимая чреватое заботами решение. — Слушай, тут чистить надо! Ты как хочешь, но оно ещё б и зашить было неплохо… Ладно, внешний корсет тебе, говоришь, на рёбра без надобности — то ваши дела. Может, у вас и правда анатомия иная… И рёбра лёгкие тебе не попротыкают и наружу не сложатся из-за, как говоришь, мышечного корсета… Но в рану грязь попала, это раз. Сам разрыв кровит время от времени, только повернёшься неловко, два. Неровен час, будешь чем тяжёлым в руках размахивать — потом и целитель не вытянет. — Бронкс изо всех сил намекал, что предполагаемый род занятий девицы секретом для него уже не является.