Игры на раздевание книга 2 (СИ) - Мальцева Виктория Валентиновна - Страница 21

Напрасно я привыкла пропускать мимо ушей слова матери, которая, прознав о появлении первого в моей жизни бойфренда, предупредила:

- Викки, заботься о нём!

И наставлениям Адити с некоторых пор я тоже не слишком доверяю:

- Сразу пометь территорию!

- Я что, собака?

С тяжелым вздохом подруга, как младенцу, разъясняет:

- Дай понять этой курице Дженни, что мужик твой! Она же плавится, как свечка, каждый раз, как он проходит мимо - это видно невооружённым глазом! Клянусь своим будущим миллиардером, хлебнёшь ты ещё от неё! Лучше сразу обозначь границы.

Логическим путём я прихожу к мысли, что вставать в пять утра одному, когда ещё темно и холодно, а все остальные спят, должно быть нелегко. Поэтому следующим же утром поднимаюсь вместе с Каем, чтобы помочь собраться на работу. Первое же, что он говорит:

- Медицинское образование самое сложное - тебе нужен полноценный отдых, поэтому спи, сколько положено.

- А Дженна? Она ведь тоже ещё учится?

Кай бросает взгляд на вторую наседку и постановляет:

- Совершенно верно, поэтому с пятницы и Дженна тоже не вылезает из своей комнаты раньше семи, да Дженни?

Та не спорит. Я тоже. И мы обе поднимаемся в половине пятого в следующую пятницу. Видя такое положение вещей, он задается риторическим вопросом:

-  Что мне с вами делать?

Они долго смотрят друг на друга, а уходя, Кай просит Дженну проводить его до машины. Выглядываю в окно и вижу, как нахмурены брови моего парня, когда он что-то ей говорит. Понятия не имею, что всё это может означать, но почему-то мне обидно. В конце их разговора он поднимает голову и долго ищет в высотке наше окно. Обнаружив, наконец, за стеклом меня, Кай широко улыбается, машет на прощание рукой, садится в свой смешной Бьюик и уезжает.

После этого Дженна больше не поднимается провожать Кая по утрам, а я приобретаю литературу - целых две книги: «Как сохранить и обогатить Ваши отношения с молодым человеком» и «Секреты молодой семьи». В одной из них я нахожу идею о том, что женщинам нужно, чтобы о них заботились, а мужчинам, чтобы их уважали. Второй талмуд настаивает на том, что путь к сердцу мужа лежит исключительно через его желудок и накрахмаленные простыни. Обнаружив это очередное противоречие в учебном материале, я серьёзно расстраиваюсь, что не может быть скрыто от Кая. Он спросил, а я, будучи совершенно наивной и совершенно не понимающей важности женской хитрости девушкой, ответила, что именно меня так озадачило. Кай смеялся долго и вслух. Потом сказал:

- Выбрось этот мусор в мусорное ведро – завтра утром я его вынесу. И ответь на один простой вопрос: зачем ты купила эту… «литературу»?

- Чтобы научиться о тебе заботиться и не испортить наши отношения.

- Ты серьёзно?

- Конечно.

- Мда… по лицу вижу, что серьёзно. Ну, во-первых, у нас с тобой не «отношения», а любовь, и это многое упрощает. А во-вторых, ты давным-давно обо мне заботишься. Как? Когда? Сегодня утром, например, когда приготовила для меня чай. Сегодня днём, когда спросила, говядину я хочу на ужин или курицу.  И сегодня в пять, когда я забирал тебя из института, и ты бежала со всех ног к машине, переживая из-за того, что вас задержали, и мне приходится тебя слишком долго ждать. Но самое главное, самое важное и самое ценное, что сегодня случилось со мной за день, тоже произошло в пять часов – ты поцеловала меня при встрече.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я оторопело смотрю на довольную физиономию Кая, развалившегося в компьютерном кресле, и чувствую, как начинаю улыбаться.

- И сейчас, - продолжает, - ты подойдёшь ко мне и снова меня поцелуешь, а я… я буду млеть и думать о том, какая же у меня самая заботливая в мире девушка! - наклоняется вперёд, хватает мою руку и тянет, а поймав, прижимает к себе.

Мне приходят на ум слова моего терапевта Аллы:

«Человека можно научить чему угодно. Абсолютно любому навыку. После всех занятий и примерно к сорока годам ты почти не будешь отличаться от остальных людей. Возможно, они будут ощущать твою «особенность», но ни одному из них и в голову не придёт твой диагноз».

Уже в двадцать два я убедилась в том, что она права. Многое из того, чему меня обучали, работало. Многое я придумала сама: например, если с достаточно отдалённого расстояния смотреть людям в точку между бровей, они не замечают, что ты не смотришь в глаза.

Но  идеально всё равно никогда не будет.

Спустя неделю Кай ловит девочек за весёлым занятием - они мило надо мной подтрунивают, забавляясь моими реакциями, вернее, их отсутствием. Неожиданно для всех он хватает Дженну за предплечье и заталкивает в её комнату, где они недолго, но громко спорят. Выходит он ещё злее, чем был, и громко требует:

- Не позволяй им это делать с собой!

Да, заниженная самооценка – прямое следствие инклюзии - насильственной социализации - школы. Сейчас для подростков даже с высокофункциональным аутизмом государство предусмотрело программу дистанционного обучения, в пору же моих школьных лет такой возможности не было. А дети и подростки – самые жестокие существа на планете - очень быстро обнаруживают твою неспособность понимать шутки, подколы, игру слов, и очень быстро наделяют тебя ролью Игрушки. Ты – объект, способный веселить толпу своим неумением адекватно реагировать на то, что у всех остальных вызывает смех. И ты неизбежно теряешь баллы репутации, не знаешь, что такое уважение сверстников. Часть из них может и впечатлится твоими математическими успехами, феноменальной памятью, но умение плести правильный круг общения в школе важнее всех твоих мыслительных способностей, поэтому от девочки по прозвищу «Weirdo»[1] отвернутся все.

Согласно самым последним исследованиям жертвы хронической школьной травли «Weirdo» почти всегда оказываются детьми аутического спектра. Чем более стёрта форма синдрома, тем меньше у ребёнка шансов быть вовремя диагностированным и понятым родителями и окружающими.

В субботу и воскресенье у Кая есть возможность отработать часы по увеличенной ставке, и он соглашается, имея в своей голове планы, в которые не спешит посвящать меня. Я, как обычно, встаю с ним, чтобы помочь собраться, и на наш шум выплывает рассерженная Марина:

- А потише нельзя? Единственный день, когда можно нормально выспаться…

- Воскресенье есть ещё, - уточняю и получаю раздражённый вздох. Я опять вставляю реплики невпопад.

- Мы с Дженни собрались по магазинам. Не хочешь с нами? - внезапно предлагает.

Я воодушевляюсь: всё не так и плохо, если они зовут меня с собой.

- Было бы замечательно! - улыбаюсь по-настоящему, а не потому, что этого требуют правила здоровых людей.

Мои глаза находят Кая и ситуация сразу перестаёт казаться радужной: его челюсть совершает одно странное движение, как если бы он на мгновение стиснул зубы. Что это может означать? Он недоволен?

- Ты хочешь, чтобы я осталась? - прямо спрашиваю.

- Я хочу только одного: чтобы тебе было комфортно.

- Мне комфортно пойти по магазинам с Мариной и Дженной.

- В таком случае иди, - говорит мне, а смотрит на Марину. Долго смотрит. Затем переводит взгляд на меня и уже совершенно другим тоном добавляет, - конечно, иди. Развлекись! Увидимся вечером?

- Да, - обещаю.

Наш шопинг проходит быстро, но довольно успешно: я не могу припомнить ни одной двусмысленной ситуации, что может означать только одно: со мной не играли, воспринимали всерьёз. Когда возвращаемся домой, ещё нет и двенадцати дня. По неясной причине девочки отказались перекусить в кафетерии молла и предложили купить азиатской еды по пути домой. Обложившись коробками с китайской лапшой, Марина и Дженна заново пересматривают свои покупки, обмениваясь предположениями о том, с чем из существующего гардероба они будут сочетаться лучше всего. Затем Марина обращается ко мне: