Остров в море - Тор Анника - Страница 33

• Предыдущая
• 33/38
• Следующая

С осени она будет ходить на школьную кухню два раза в неделю. Учиться вести домашнее хозяйство, как сказала тетя Марта, а ведь существует так много вещей, которым можно было бы научиться.

После торжества в церкви они вернулись в свой класс, где учительница раздала табели с отметками. «Годовые отметки» – было написано вверху на отпечатанном формуляре. Ее имя, дата и сами отметки вписаны синими чернилами. «Арифметика и геометрия: Отлично». По рисованию тоже «отлично». По всем предметам стояли отличные отметки, кроме родного языка. За него только «хорошо». Но учительница написала на полях: «Шведский язык не является родным для Стефании. И, принимая это во внимание, она делала исключительные успехи в течение учебного года».

Проезжая мимо садов на велосипеде, Штеффи чувствовала, как благоухает сирень. Яблони уже почти отцвели. Белые лепестки были разбросаны по земле, словно крупные снежные хлопья.

– Сними праздничное платье, – сказала тетя Марта, как только Штеффи вошла. – Теперь нам нужно привести в порядок дом к приезду летних постояльцев.

– Вот мои отметки, – сказала Штеффи.

Тетя Марта пробежала глазами по формуляру.

– Хорошо, – коротко сказала она и вернула Штеффи лист.

– Еще я получила книгу. В награду.

– Вот как, – сказала тетя Марта. Ее голос прозвучал немного странно.

Штеффи поднялась в свою комнату и переоделась в обычное платье. Затем они с тетей Мартой прибрали в доме, вычистив его сверху донизу, так же, как и перед Рождеством. Завтра должны приехать постояльцы на лето. Тогда Штеффи, тетя Марта и дядя Эверт переедут в подвал. Там обустроена жилая комната и маленькая кухня. Штеффи будет спать на кухонном диване.

Почти все на острове летом сдавали комнаты приезжим. Некоторые только одну, но большинство – весь дом, а сами переселялись в подвал. Семья Сильвии построила дом, который пустовал всю зиму и использовался только для сдачи летом. Сами они могли жить без неудобств на верхнем этаже магазина.

Штеффи освободила комод в своей комнате и отнесла все свои вещи в подвал.

Одежду ей разрешили сложить в комод в гостиной. В кухне места не нашлось.

Фотографии, шкатулку и дневник Штеффи сложила в пустую коробку из под обуви и поставила ее под кухонный диван.

Репродукцию с Иисусом она оставила гостям.

Постояльцы на лето прибыли на следующий день на такси из порта. Багажник их автомобиля был битком набит сумками и пакетами.

Их было шестеро: пожилая чета, двое их взрослых детей, жених дочери, а также домработница, которая должна была вести хозяйство. Штеффи слышала, как тетя Марта называла даму «жена доктора», потому что ее муж, должно быть, был врачом. Как папа. Он был седоволосым, носил очки и выглядел усталым.

Жена доктора – высокая и статная. Видно, что в молодости она была красива. Дочь – симпатичная, со светлыми вьющимися волосами. Она все время держалась за руки со своим женихом. Сын – высокий, с умными серыми глазами и каштановыми волосами, спадающими на лоб.

Лучше всех была собака: коричнево-белый фокстерьер, которая сразу же подскочила к ногам Штеффи и облизала ей руки.

– Ты понравилась Путте, – сказала дочь врача.

– Ты не боишься собак? – спросила ее мать.

– Нет, – сказала Штеффи и похлопала Путте по голове. – Я люблю собак.

– Ты можешь гулять с ним, – сказала жена доктора. – Когда захочешь.

Штеффи помогла занести в дом вещи гостей. Сын доктора будет жить в ее комнате. Его звали Свен, она услышала это, когда его позвала мать. Ей стало интересно, сколько ему лет. Наверное, семнадцать или восемнадцать.

Жена доктора дала ей крону, когда все было готово.

– Спасибо за помощь, – сказала она.

Штеффи покраснела.

– Мне не нужно платы.

– Не обижайся, – сказала дама. – Купи себе что-нибудь хорошее на эти деньги. Откуда ты, кстати?

– Из Вены, – сказала Штеффи и сунула крону в карман платья. – Большое спасибо.

После обеда они отправились домой к тете Альме. Ее постояльцы прибудут только послезавтра. Тетя Альма, Нелли, Эльза и Ион все еще переносили в подвал свои вещи.

– Тебя наградили в школе, я слышала, – сказала тетя Альма.

– Да, книгой.

– Ты не представляешь, как гордилась Нелли своей старшей сестрой, когда пришла домой и рассказала об этом. Ты умница, должна я сказать.

– Это все без толку, – сказала Штеффи.

– Что без толку?

– Что меня наградили. Мне ведь не разрешили продолжать учебу.

– В полной средней школе?

Штеффи кивнула

– Ты должна понять Марту и Эверта, – сказала тетя Альма. – Это очень дорого, поместить ребенка на полный пансион в Гётеборге. А помимо того, книги и прочее.

– Дядя Эверт разрешил бы мне. Это она не хочет.

Тетя Альма замолчала на какое-то время.

– Ты не думала, что Марта, возможно, не хочет отправлять тебя в Гётеборг? – спросила она затем. – Что она будет скучать без тебя?

Это было так нелепо, что Штеффи чуть не рассмеялась. Тетя Марта будет скучать без нее!

– Я не нравлюсь ей, – сказала Штеффи. – Я не понимаю, зачем она взяла меня.

– Марта не рассказывала тебе про Анну-Лизу? – спросила тетя Альма. – Или Эверт?

– Нет, кто это?

– Ан

– Лиза – это дочь Марты и Эверта, – сказала тетя Альма. – Их единственный ребенок.

– Я не знала, что у них был ребенок.

– Она умерла четырнадцать лет назад, – сказала тетя Альма. – Ей было двенадцать.

– Отчего она умерла?

– Ан

– Лиза с раннего детства часто болела. Марта заботилась и постоянно следила за ней. Когда девочке было одиннадцать, они узнали, что у нее туберкулез. Последние полгода она жила в санатории в Вестеръётланде. Лесной воздух был полезен для нее, говорили доктора. Но это не помогло.

– Значит, шапка, – сказала Штеффи. – И санки…

– Что?

– Вещи, которые я получила. Должно быть, они принадлежали Анне-Лизе.

Странно было чувствовать, что шапка и варежки, которые она носила всю зиму, принадлежали девочке, умершей еще до ее рождения. Успела ли Ан

– Лиза поносить их? Или она уже умерла, когда тетя Марта закончила их вязать?

– Почему мне никто ничего не сказал? – спросила Штеффи. – Почему у них нет ее фотографий?

– Марта очень тяжело перенесла потерю, – сказала тетя Альма. – Она не могла ее видеть даже на фотографии. Больше года после этого на ней не было лица. Если бы не ее вера в Бога, не знаю, чем бы все это закончилось. Встретила бы ты ее раньше, когда Ан

– Лиза была жива. Она была совсем не такая, как теперь. Полная жизни, уверенная в себе. Она всегда имела на все ответ и могла отказать кому угодно. Хотя с Анной-Лизой она никогда не была строгой. Марта души в ней не чаяла и всегда была с ней ласкова.

– Но зачем она взяла меня?

– Не знаю. Я тоже размышляла над этим. Может быть, она хотела спасти какого-нибудь ребенка, потому что не смогла спасти Анну-Лизу.

Слова соскользнули с языка, прежде чем Штеффи успела удержать их.

– Почему мне не разрешили здесь жить? Мы должны были попасть в одну семью. Нам обещали.

– Я знаю, – сказала тетя Альма. – Я бы охотно взяла вас обеих. Но Сигурд не захотел, он считал, что одного ребенка будет достаточно. Тогда Комитет помощи спросил, могу ли я найти кого-нибудь еще на острове, чтобы, во всяком случае, вы были вблизи друг от друга. Марта сразу же согласилась. Но она не хотела брать маленького ребенка, поэтому взяла тебя.

– Штеффи, – крикнула Нелли с заднего двора. – Штеффи, иди сюда и посмотри, что мы нашли!

Тетя Альма улыбнулась.

– Поди, поиграй, – сказала она. – Не думай об этом. Жизнь такая, какая она есть, и надо радоваться тому; что имеешь.

Штеффи обогнула дом и вышла на задний двор.

Нелли с малышами нашли толстого дождевого червя на картофельном поле тети Альмы. Червяк болтался между большим и указательным пальцами Нелли.

• Предыдущая
• 33/38
• Следующая