Лети на свет (СИ) - Богатырева Татьяна - Страница 20

И чем сильнее я дрожала внутри, тем ровнее держала спину и тем прямее смотрела Кисе в глаза.

А он явно не ожидал, что Мак подойдет вместе со мной, но растерянности не выказал. Сделал морду обеспокоенного сумасбродствами жены супруга и даже шагнул мне навстречу.

— Лиза, я же волнуюсь! Как ты могла вот так сбежать, даже не позвонить!

— Здравствуй, Ипполит. Познакомься, это мистер Макдауэлл, — ровным тоном секретаря-референта сказала я, остановившись за два шага до Кисы, и повернулась к Маку: — Мистер Макдауэлл, позвольте вам представить мистера Одоевски.

— Добрый день, мистер Макдауэлл, — с кошмарным акцентом поздоровался Киса. — Лиза, что все это значит? Кто этот человек и зачем ты его привела?

— Мистер Макдауэлл любезно согласился помочь мне с юридическими вопросами. Ты слышал про адвокатскую контору «Флетчер и партнеры»? Ту самую, что ведет дела леди Камиллы?

— Ты что, вмешиваешь в наши дела леди Камиллу? Лиза, ты с ума сошла! Скажи ему, пусть уходит. Мы все решим сами, внутри семьи.

— Если ты готов мне прямо сейчас выплатить двадцать тысяч фунтов в качестве гонорара за пиар и агентские услуги, то, возможно, помощь мистера Макдауэлла мне не потребуется.

— Ну какие двадцать тысяч, Лиза, где я их тебе возьму! Прекрати дурить, научись наконец вести себя как взрослый человек. Ты конечно помогаешь мне с переводом, но это же не работа! Я содержу тебя, потакаю твоим капризам, и в благодарность… — Киса нахмурился и перешел в атаку. — Где тебя носит вторую ночь? Ты понимаешь, что позоришь меня? Я не потерплю!..

— Какие-то проблемы, мистер Одоевски? — ледяным тоном прервал его Мак. — Пожалуйста, миссис Одоевски, введите меня в курс беседы.

— Его это не касается! — вспыхнул Киса, уловивший слово «проблемы». — Пусть он убирается. Скажи ему, что я не буду с ним говорить без своего адвоката!

— Мистер Макдауэлл, вам хотят сказать, что не желают с вами говорить. А в чем обвиняют меня, вы уже сами поняли.

— Это несложно понять, — кивнул мне Мак и уставился на Кису, как удав на кролика. — Мистер Одоевски, я предлагаю вам не доводить дело до суда…

Следующие полчаса Киса с Маком упоенно торговались, а я переводила. Местами мне хотелось убить Кису, местами — бурно аплодировать Маку. Он ни словом не соврал, но создал полное впечатление того, что он — как минимум младший партнер мэтра Флетчера, а Кисе за избиение жены грозит нехилый штраф и немедленная высылка из Англии. Понятия не имею, насколько это соответствовало реальным английским законам, но звучало крайне убедительно. Так что в конце концов Киса сдался, перевел мне десять тысяч фунтов и написал расписку еще на столько же, а Мак заверил ее как свидетель. А я написала ему отказ от претензий по поводу физического насилия и морального оскорбления, имевшего место быть накануне. С датами, разумеется, и в двух экземплярах: один Кисе, один — Маку в портфель.

— Приятно иметь дело с разумным человеком, мистер Одоевски, — сказал Мак, вставая из-за стола с забытым кофе. — Миссис Одоевски, если вам нужна моя помощь…

— Благодарю. Думаю, дальше я справлюсь сама.

— Тогда до встречи, — кивнул Мак и ушел. Недалеко, всего лишь к барной стойке.

— Значит, ты намерена разводиться, Лиза, — сказал Киса, проводив взглядом Мака.

— Безусловно, Киса.

Мы смотрели друг на друга, как Гитлер со Сталиным, если бы им довелось выпить кофейку где-то так в марте сорок пятого.

— Надеюсь, у тебя хватит совести выполнить свое обещание насчет выставки.

— Ты вчера подал мне отличный пример того, как следует выполнять обещания. Я тебе больше ничего не должна, Ипполит, так что я забираю вещи и ухожу.

— Нашла себе хахаля побогаче? — Киса метнул ненавидящий взгляд в Мака. — Смотри не прогадай, вряд ли кто-то еще будет так снисходителен к твоим блядкам.

— Не твоя забота, Киса. Лучше подумай, как ты будешь оправдываться перед мисс Бринкс и леди Камиллой за свое вранье. Кстати, мисс Бринкс сейчас приедет, она очень волнуется за мое здоровье и привезет с собой сестру-медика.

Киса вполголоса выматерился. Громче — не посмел, так как Мак по-прежнему сидел на высоком барном табурете в ожидании своего кофе.

— Ну, удачи тебе, Киса. Встретимся в Москве, я улетаю завтра.

Улыбнувшись, я встала из-за стола.

Киса тоже вскочил, заступил мне дорогу.

— Как завтра?! Ты не посмеешь бросить меня тут одного!

— Еще как посмею. То что я делаю — не работа. Сам сказал. Найдешь себе другую дуру, чтобы помогала с переводом. Может, ей понравится, когда ее бьют и оскорбляют.

— Ты… ах ты сучка… — прошипел Киса и схватил меня за руку. — Никуда ты не пойдешь!

— Мистер Одоевски, я вижу, вам понравилась наша дружеская беседа. Следующее досудебное урегулирование обойдется вам дороже, — раздалось от барной стойки.

Бармен прыснул.

Киса отшатнулся от меня. В бешенстве. Слово «дороже» и саркастичный тон Мака он отлично понял без перевода.

— Ты пожалеешь, сучка.

— Я уже жалею, что связалась с тобой, бешеный козел. Если не хочешь еще одного иска, Киса, не провожай меня до номера, я сама заберу вещи.

Киса на мгновение завис. Я физически ощущала, как ему хочется послать меня в пешее эротическое, но на горизонте маячила мисс Бринкс с сестрой-медиком, и горизонт этот стремительно приближался. И тут Кису осенило.

— Уйдешь сейчас — не получишь больше ни гроша.

— Мне хватит этих двадцати тысяч, Киса. Я не жадная, в отличие от некоторых.

— Десяти, — гнусно усмехнулся Киса. — Черта с два ты что-то получишь по этой бумажке.

— Не получу по бумажке — получу с телевизионщиков, — парировала я, еще выше задрав нос и сжав кулаки так, что ногти впились в ладони. — Хороший скандал дорого стоит, а удовольствие утопить тебя — еще дороже.

— Я дам тебе вместо десяти пятнадцать тысяч, если ты доработаешь эту поездку.

— Пятнадцать тысяч и десять процентов комиссионных за все заказы, которые я тебе обеспечу.

— Что? Да ты с ума сошла!

— Ты прав, дорогой. Двадцать процентов и ни пенсом меньше.

— Ровно пятнадцать тысяч, или катись в свои Люберцы немедленно!

— Не вопрос, Киса. Я не желаю оставаться рядом с тобой ни секунды. Так что встретимся в суде. Ты, я и мэтр Флетчер.

Киса заскрипел зубами от ярости, бармен уважительно присвистнул и показал мне большой палец, а Мак продолжил невозмутимо пить свой кофе.

А я… а что я? Развернулась и пошла к ресепшн походкой Мерилин Монро.

— Ладно, десять процентов твои. Подавись, сука, — выплюнул он мне вслед и обернулся к бармену: — А тебя уволят!

Бармен ухмыльнулся во всю свою рязанскую морду и на корявом английском пропел:

— Приходите к нам еще, сэ-эр!

Я же обернулась к Кисе, прочитала в подлых глазенках твердое намерение не заплатить мне ни гроша и позвала:

— Мистер Макдауэлл, можно вас на минуточку?

Киса скривился, словно незрелый лимон укусил.

— Всегда к вашим услугам, прекрасная леди, — отозвался Мак от барной стойки.

Подойдя к нему, благо отель небольшой, идти пришлось всего десяток шагов, я попросила:

— Мне нужен агентский договор с авансом пять тысяч и десятью процентами комиссионных. Сможете сделать?

— Разумеется. Я свяжусь с мэтром Флетчером, и через десять минут бумаги будут готовы.

— Благодарю вас, — чинно кивнула я и обернулась к Кисе. — Ты можешь прочитать и подписать договор, пока я собираю вещи, дорогой. И имей в виду, тронешь меня еще раз — так же дешево не отделаешься.

Киса лишь скрипнул зубами и отвернулся, а я наконец-то взяла ключ-карту у администратора, вызвала лифт — и только когда двери за мной закрылись, выдохнула. Сердце колотилось как бешеное, ладони покрывал холодный пот, колени дрожали… А, фигня! Я справилась! Спасибо милому, замечательному, прекрасному Маку, я теперь почти свободная и почти обеспеченная женщина!

В номер я входила в радужном настроении, хоть и с глазами на мокром месте. Отходняк накрыл. Но это ничего, это не страшно. Зато мой чемодан так и стоял нетронутым в шкафу, куда Киса его вчера запихал с глаз долой. Слава Будде, не нашел способа его выбросить. Или просто не рискнул вывалить из окна на голову ближайшему констеблю. Киса у нас законопослушен и осторожен, он же художник, а художника всякий обидеть норовит…