Физрук навсегда (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 38

— А что случилось сегодня ночью? — спросил я.

— Хулиганов на пляже избили, — сказал шеф Рамирес.

— Ну, для хулиганов это, наверное, дело привычное, — заметил я. — Издержки профессии, так сказать. Сегодня ты кого-то избил, завтра — тебя…

— Сильно избили, — сказал шеф Рамирес. — Все они в больнице.

— Может быть, они извлекут из этого какой-нибудь урок, — сказал я. — Но, скорее всего, нет.

— Какое тонкое понимание человеческой природы, — восхитился шеф Рамирес.

— Я все-таки учитель, — сказал я.

— Что преподаете?

— Математику.

— Уважаю, — сказал шеф Рамирес. — Мне вот точные науки никогда не давались.

— Бывает, — посочувствовал я.

— Так вот, о хулиганах, — сказал он. — Избиения в их среде, как вы понимаете, не редкость, разборки группировок, кто-то оказался не в том районе, и еще куча достаточно понятных причин. Но в этом случае есть какая-то странность. Они утверждают, что это сделал один человек.

— Может быть, он даже сам на них напал? — спросил я.

Но мнение мое о местных хулиганах изменилось в худшую сторону. Надо же, с полицией сотрудничают, на вопросы отвечают, омерту не чтут… Мы в их годы такими не были.

— Такого они не утверждают, — сказал шеф Рамирес. — А еще они говорят, что это был турист.

— И вы решили, что я похож на туриста, который отправил в больницу… сколько, вы говорите, их там было?

— Четверо, — сказал он. — И я этого еще не говорил.

— Я похож на человека, который может справиться с четырьмя хулиганами?

Шеф Рамирес пожал плечами.

— Я давно работаю в полиции, — сказал он. — Я видел всякое, и во многое из того, что я видел, сложно поверить. Но вот что я понял: люди на самом деле совсем не такие, какими выглядеть, и первый взгляд, как правило, очень обманчив. Добропорядочные отцы семейств бьют жен и детей, молодой интеллигентный человек вполне может быть насильником, а благообразные старички могут оказаться серийными убийцами…

— Что насчет учителей математики? — спросил я.

— Вы не похожи на учителя математики, — сказал он. — И, как бы абсурдно это ни звучало, это снимает с вас часть подозрений.

— На кого же я похож?

— На солдата. Вы служили в армии?

— Очень давно.

— В каких войсках?

— Писарем в штабе отсиделся, — сказал я.

— Понятно, — сказал шеф Рамирес. — Вас не затруднит снять с себя остальную часть подозрений? Для этого надо-то всего ничего: зайти в больницу, чтобы парни на вас посмотрели.

А это здесь стандартная процедура опознания? Меня даже в один ряд с тремя одноглазыми неграми не поставят?

— Прямо сейчас? — спросил я.

— Прямо сейчас я, к сожалению, занят, — сказал шеф Рамирес. — Ограбление банка само себя не расследует.

— У меня тоже были планы на сегодняшний день.

— Понимаю, — сказал шеф Рамирес. — Море, солнце, девушки… Как насчет того, чтобы зайти завтра?

— Буду раз, — сказал я. — Развеять остальную часть подозрений. В какое время?

— В любое, как вам будет удобно, — сказал он. — У их палаты постоянно дежурит мой сотрудник, так что вы не ошибетесь.

— Отлично, — сказала я. — Удачи вам в ваших расследованиях.

— И вам хорошо отдохнуть.

Я думал, что он сейчас устроит очередной спектакль вернется с половины дороги и задаст еще какой-нибудь каверзный вопрос, ну, типа там, попросит местную гипотезу Пуанкаре доказать или хотя бы объяснить ее формулировку на пальцах, но он на самом деле ушел.

Думаю, что ничего у него против меня не было, даже подозрений, иначе бы он с меня не слез. Мне такой тип людей хорошо известен, въедливые, дотошные, очень последовательные и готовые зацепиться за любую мелочь.

Скорее, он за этой беседой меня просто оценивал, и то, что я не проявил никаких признаков беспокойства, сыграло в мою пользу. Остается только вопрос, что с завтрашним опознанием делать. Потому что если эти хулиганы укажут на меня… Ну, в тюрьму меня сразу вряд ли упекут, в конце концов, это была самооборона (узнать бы еще, каковы пределы самообороны на этой планете), но начнут смотреть пристальнее и вопросы будут задавать все более каверзные. А моя легенда вообще никакой проверки не выдержит, и сразу же станет понятно, что появился я здесь всего три дня назад и неизвестно откуда.

Да, надо было все-таки в лесу сидеть.

Я осмотрелся по сторонам.

Шеф Рамирес скрылся из поля видимости, а приставленный им шпик исчез еще раньше, примерно в тот самый момент, когда шеф полиции за мой столик присел. Ну и в самом деле, что же ассо мной не так? У меня на лице написано, что я ищу неприятностей, или на меня кто-то заклятие соответствующее еще на Земле наложил? Надо бы Федора попросить проверить, по собственной инициативе-то он точно ничего делать не будет.

Хотя он в магии огня эксперт и без пяти минут мастер, а тут наверняка какая-то более мощная штука задействована. Ментальная, может быть. Или еще какая, я в этом не специалист.

Скорее бы уже апокалипсис. Когда со всех сторон попрут зомби, местным полицейским будет уже не до расследований, кто там чего ограбил и кто там кому на пляже навешал, и может быть даже местный Коломбо перестанет свои каверзные вопросы задавать.

Я сверился с интерфейсом. Белла сказала, что ее не будет час-полтора, а прошло всего минут тридцать, так что у меня еще оставалось время чтобы разобраться со вторым хвостом. Он-то никуда не делся, оккупировал дальний столик этого же кафе и, прикрывшись свежим выпуском бумажной газеты попивал холодную минералку, всем своим видом давая понять, что ничего интереснее местных провинциальных новостей он в жизни своей не читал.

Что, конечно, весьма сомнительно, если учесть, что он должен был получить классическое образование в одном из лучших университетов мира.

— Борден, — позвал я. — Оставь в покое местную прессу и иди сюда, о делах наших скорбных покалякаем. А то что ты там сидишь, как неродной?

Ни капли не смутившись, британский суперагент сложил газету, сунул ее под мышку, прихватил стакан и бутылку с минералкой и подсел ко мне. На тот самый стул, который всего несколько минут освободил шеф Рамирес.

— Стареешь, — сказал я. — Теряешь квалификацию. Я тебя еще час назад срисовал.

— Так это я специально, — сказал Борден. — Если бы я не хотел, чтобы ты меня срисовал, ты бы меня и не срисовал бы никогда в жизни.

— Все вы так говорите, — сказал я.

— С тобой я играю в открытую, — сказал он. — И ты, как я смотрю, квалификации не потерял. Всего несколько дней на новом месте и уже неприятности с законом.

— Учитывая, как все складывается, это не у меня неприятности с законом, — сказал я. — Это у закона неприятности со мной.

— Да, похоже на то, — согласился он.

— Ты здесь один или с компанией? — спросил я.

— С компанией, конечно.

— И где эта компания?

— Не в пределах прямой видимости, — сказал он. — И слышимости. И они узнают об этом разговоре только то, что я им скажу. Если тебя именно этот аспект интересует.

— Понятно, — сказал я. — Как Элронд?

— Кто? — не понял он.

— Пожиратель Миров, — пояснил я. — Элрондом я зову его для краткости.

— Жив и здоров, — сказал Гарри. — По крайней мере, так же здоров, как и в момент окончания битвы на Земле. Потому что там, куда мы за ним отправились, его ни черта не было.

— Печально, — сказал я.

— А знаешь, почему его там не было?

— Нет. Но у меня такое чувство, что вот-вот узнаю.

— Потому что ты разрушил его планету своим чертовым навыком, — сказал Борден. — Тем самым спровоцировав преждевременную атаку на Землю.

Все-таки разрушил.

Выходит, не врал Соломон, пусть даже его заявление противоречило известным мне законам физики. Странно, но даже после новостей о том, что я стал разрушителем планеты, ничего в моей душе не колыхнулось.

Ну, разрушил и разрушил. В конце концов, Элронд сам напросился. Все равно того навыка у меня больше нет, канул в Лету вместе с Клавдией, только бледная тень от него осталась.