Масса Причера - Диксон Гордон Руперт - Страница 22

• Предыдущая
• 22/38
• Следующая

«Чаз? Ты ничего не путаешь? Этого не может быть...»

«Тем не менее это факт, — мрачно заметил Чаз. — И как это вяжется с отсутствием у меня, как ты утверждаешь, особого дара?»

«Чаз! — Голос Эйлин на мгновение смолк. — Как мне убедить тебя? Я боюсь за тебя. Ты должен действовать предельно осторожно. Лучше взглянуть правде в глаза — никакого особого дара у тебя нет. Если бы я... если бы я относилась к тебе как-то иначе, то не задумываясь подчинила бы себе».

«Премного благодарен», — огрызнулся Чаз.

«Но ты должен об этом знать! Твой дар здесь ни при чем. Чаз, я хочу, чтобы ты остался жив. Я уверена, того же хочет и Цитадель, но только если ты докажешь, что не станешь действовать им во вред. Вот почему они не трогают тебя. Ты еще можешь оказаться полезен для них. Обстоятельства складываются против тебя. Как ты этого не понимаешь?»

«Ну почему же, — ответил Чаз, ему вдруг вспомнилось детство: бесконечная вереница школ, теткин дом, который даже при жизни дяди был для него “домом тети”. — Я вполне могу это понять. Хорошо, если у меня нет особого дара, то ответь, что способно помочь мне?»

«Для меня ты самый необыкновенный из всех, кого я знала, но факты упрямая вещь. Ты одарен, но есть и более одаренные люди — особенно на Массе Причера. Ты умен, но есть и умнее тебя. То, чем обладаешь ты, в избытке имеется и у других. Но это только одна сторона проблемы. Есть и другая сторона — ты уникален. О, конечно, каждый из нас уникален и неповторим, но мало кто действует, исходя из своей уникальности. Никто не марширует на звук собственных тамтамов, готовый восстать против целой Вселенной, если той вдруг не понравятся твои действия».

«Кажется, я не совсем понимаю тебя».

«Ты считаешь себя частицей единого целого. Вот этим ты и опасен для Цитадели, особенно когда дело касается Массы Причера. Ведь она субъективна, и любой, кто научится работать с ней, может использовать ее в своих целях. Но ты обладаешь особым взглядом на вещи. Кроме того, ты удивительно настойчив — ты стремишься во что бы то ни стало повернуть события в нужное тебе русло».

«Настойчив? С чего ты взяла?»

«Помнишь, тогда на вечеринке я целых четыре часа сидела и слушала тебя? И ты мне рассказывал обо всем, что тебя волнует...»

Голос Эйлин оборвался и затих. В шлеме Чаза зазвучал сигнал вызова основной волны. Он с досадой включил наушники.

— Сант? Чаз Сант? — прозвучал голос Лебделла Марти. — Вы слышите меня? Что с вами?

— Со мной все в порядке, — отозвался Чаз.

— Вам было сказано настроиться на основную волну, но вы не сделали этого. Этрия только что пыталась связаться с вами. Вы уверены, что хорошо себя чувствуете?

Чаз ухмыльнулся.

— В первый момент после ухода Этрии мне стало немного не по себе, — ответил он. — Но потом все прошло. У меня хорошие новости. Мне удалось войти в контакт с Массой, и я готов приступить к работе.

На том конце долго молчали. Наконец Марти заговорил:

— Лучше спускайтесь вниз. Да, так будет лучше. И не притрагивайтесь к Массе. Я вас жду.

— Как скажете, — ответил Чаз. Он отключил связь и позвал: «Эйлин?» Но ответа не последовало. Контакт был утерян. Однако теперь это не имело значения. Чаз был уверен, что в любой момент сможет восстановить его.

Он спустился в шлюз, снял скафандр и поспешил к Марти. В кабинете директора находились также Этрия и Джай. Марти явно пребывал в дурном настроении, он долго выпытывал у Чаза о его ощущениях после ухода Этрии. Чаз, привыкший к подобного рода допросам лет с десяти, спокойно повторял, что вначале почувствовал легкую дурноту, но потом все исчезло и он вошел в контакт с Массой. Он предельно точно описал свой образ восприятия Массы, но ни словом не обмолвился о разговоре с Эйлин.

Все шло как и положено при классическом ведении допроса. Не обнаружив в рассказе Чаза изъянов, Марти впал в мрачное молчание и долго сидел, постукивая пальцами по столу.

— Вообще-то, — промолвил он наконец, — относительно контакта с Массой мы можем полагаться лишь на ваше слово. И потом, это могло быть галлюцинацией — как в тот раз, когда вы впервые поднялись наверх с Джаем. Как вы считаете, Джай?

— Вполне возможно, — ответил тот. Чазу показалось, что заместитель директора чувствует себя не в своей тарелке.

— Если так, то у вас уже дважды возникали галлюцинации, и мы не вправе выпускать вас на Массу, — поскольку ваша жизнь подвергается опасности...

— Минуточку, — перебил его Чаз. Марти замолчал и уставился на него.

— Разумеется, здесь распоряжаетесь вы, — мрачно заговорил Чаз, — но разве у вас принято отстранять человека от работы только в связи с тем, что вы заподозрили, будто он подвержен галлюцинациям? Даже если сам человек убежден, что он вошел в контакт с Массой. Как вы поступаете в таких случаях? Верите ему на слово или же ставите клеймо? Может, мне поспрашивать у других, чтобы разобраться в этом вопросе — на тот случай, если вы вдруг забыли?

Лицо Марти потемнело от гнева. Но он не успел ответить, как Этрия легким жестом остановила его.

— Мы всего лишь пытаемся защитить тебя, Чаз, — сказала она. — Не так ли, Джай?

— Конечно, — ответил Джай. — Однако, кроме галлюцинаций, есть и другая причина для отстранения работников от выхода на Массу. Во имя общего дела, которым мы все здесь заняты, директор просто обязан иметь такие полномочия. С другой стороны... — Джай, словно ожидая поддержки, посмотрел на Марти.

Тот уже взял себя в руки.

— Хорошо, — сухо сказал он. — Если вы настолько уверены в себе, Чаз, то можете еще раз выйти на Массу. Но если и на этот раз вас заподозрят в галлюцинациях, вы будете отстранены навсегда.

— Согласен. — Чаз встал, его переполняло ощущение только что одержанной победы. — Я готов выйти на Массу прямо сейчас.

— Ну уж нет, — твердо возразил Марти. — Нам нужно проверить вас и несколько дней подержать под медицинским наблюдением. Надеюсь, вы это понимаете. Лучше всего, если вы прямо сейчас обратитесь к врачам. — Он потянулся к телефону. — Я предупрежу, что вы направляетесь к ним.

До следующего выхода на Массу прошло целых восемь дней — таких, какими их отмеряли на платформе. Три дня Чаза тестировали и осматривали врачи, наконец они составили свое заключение, но Чазу его не показали.

— И все же я не вижу поводов для серьезного беспокойства, — заявил один из докторов.

Однако Марти не спешил разрешить Чазу подняться на Массу Причера. Еще два дня Чаз изнывал от безделья. На шестой день «карантина» он засел в приемной, однако без особого успеха. На седьмой день он отправился к Джаю.

— Я прибыл сюда работать, — напрямик заявил он долговязому заместителю директора. — И я пригоден для работы. Марти прекрасно знает это. Мне все равно, в какой форме ты сделаешь это, но передай ему, что со мной подобное обращение не пройдет. И если меня завтра же не выпустят наверх, я найду способ защитить свои права. И можешь поверить, если меня вынудить, я могу стать сущим дьяволом!

— Чаз, — вяло запротестовал Джай, — ты не прав. Леб обязан думать о благе Массы и обо всех работающих здесь, как... — Он запнулся и отвел глаза в сторону, не выдержав взгляда Чаза. — Ну хорошо, — вздохнул Джай. — Я поговорю с Лебом.

Он ушел, а на следующее утро сам заявился к Чазу.

— Леб говорит, есть только один способ доказать, что ты действительно вступил в контакт с Массой, — заговорил Джай с порога. — Тебе нужно воздействовать на Массу таким образом, чтобы результат твоей деятельности стал очевиден для остальных. Сделай это, и тебе поверят. Но Леб дает тебе только одну попытку. По его словам, ты можешь воспользоваться ею прямо сейчас, а можешь готовиться сколько тебе угодно.

— Другими словами, — сказал Чаз, — я могу просиживать задницу до тех пор, пока сомнения не подорвут мою веру в себя? Ну уж нет, благодарю покорно. Я отправляюсь наверх прямо сейчас. Может, составишь мне компанию? Я хочу, чтобы ты осмотрел мой скафандр и убедился, что с ним все в порядке.

• Предыдущая
• 22/38
• Следующая