Ледяное сердце (СИ) - Лебедева Ольга - Страница 1

— Как моя дочь? — голос отца звучал глухо, будто издалека.

— Ей становится хуже, милорд, — сиделка и не думала скрывать истинное положение дел от своего господина. Со служанками эта словоохотливая женщина бывала ещё более откровенной, уверенно заявляя, что жить мне осталось не больше недели, и её ничуть не волновал тот факт, что я могла слышать то, что она говорила.

— Сибелиус сегодня к ней приходил? — задал следующий вопрос отец, приближаясь к моей постели. Если бы я могла, то укрылась бы одеялом с головой, лишь бы он не видел меня настолько слабой и беспомощной, как сейчас.

— Приходил, ваша светлость. Только проку от его визитов никакого. Бедняжке уже ничто не поможет.

Сиделка постаралась выразить голосом сочувствие, но у неё ничего не вышло — фальшь ощутила не только я.

— Избавь меня от притворной жалости, — отец резко оборвал её причитания. — Лучше смени бельё и проветри покои моей дочери. Я плачу тебе деньги не за пустую болтовню.

Герцог вышел из комнаты, хлопнув дверью, а сиделка принялась недовольно ворчать, что, мол, не ценят господа её усилий. Однако ослушаться хозяина не посмела. Принялась ворочать меня с боку на бок, перестилая простыни, меняя ночную рубашку. Моё тело мне больше не подчинялось, а потому я чувствовала себя безвольной куклой в чужих руках. Надо сказать, очень недобрых руках. После столь грубого обращения на моей коже наверняка останутся синяки.

Сказав напоследок несколько нелицеприятных слов в мой адрес, сиделка распахнула окно и вышла из комнаты. Я наслаждалась мгновеньями тишины и покоя. Разговоры слуг в основном состояли из сплетен и пересудов, что изрядно утомляло моё сознание, хотя только так и можно было узнать, кто и что из себя представляет.

К примеру, из двух горничных — Кори и Мари, я бы оставила только Кори. Мари слишком честолюбива, а ещё, кажется, не чиста на руку. Однажды я видела, как она рылась в моей шкатулке с драгоценностями. Зато Кори всегда добросовестно исполняла свои обязанности и старалась помалкивать, особенно если разговор заходил о господах.

Свежий воздух, приправленный ароматом жасмина, постепенно наполнял комнату. Я старалась дышать глубоко, получая несказанное удовольствие даже от такой малости. В последнее время у меня почти не осталось радостей в жизни.

Я так погрузилась в свои мысли, что не заметила появления леди Люсинды — моей мачехи. Отец женился два года назад, а год спустя, когда у Люсинды родился сын, меня поразила неизвестная болезнь. Никому не пришло в голову связать воедино эти два обстоятельства, но у меня было время подумать и прийти к определённым выводам.

Беспричинная слабость и головокружения стали лишь первыми симптомами смертельного недуга. Позже появились головные боли и обмороки, тошнота и невозможность принимать твёрдую пищу. За прошедший год из здоровой жизнерадостной девушки я превратилась в жалкую развалину. Думать не хочу, как я сейчас выгляжу, если даже родной отец во время своих кратковременных визитов старается не смотреть в мою сторону.

Леди Люсинда сначала мне очень понравилась. Я наивно поверила в то, что мы подружимся, ведь разница в пять лет не могла стать серьёзным препятствием на пути нашей дружбы. А вот обещанные мне в приданое серебряные рудники — легко справились с этой задачей.

Мачеха навещала меня довольно часто. Подолгу просиживала у кровати, рассказывала разные истории из своей прежней жизни, иногда читала вслух любовные романы. В глазах окружающих она являлась образцом добродетели. Наверное, я тоже поверила бы в доброту леди Люсинды, если бы однажды не услышала её разговор с сиделкой.

Они думали, что их никто не услышит. И будь я обычным человеком, не смогла бы разобрать ни слова из сказанного полушёпотом. Но от мамы-оборотня помимо всего прочего, мне достался ещё и отличный слух.

— Станешь добавлять это зелье в питьё, но так, чтобы никто не заметил, — говорила Люсинда, вкладывая в руку сиделки небольшой пузырёк, в котором плескалась мутноватая жидкость. — Да смотри, не более двух-трёх капель за раз. Быстрая кончина Элайны может вызвать у его светлости подозрения, но если соблюдать осторожность, он ни за что не догадается, что смерть его дочери была не случайной.

— Всё будет исполнено в точности, миледи, не сомневайтесь.

Сиделка спрятала пузырёк в карман, и в руки ей тут же лёг небольшой мешочек с тихо звякнувшими монетами.

— Когда дело будет сделано, получишь вдвое больше против этого, — сказала Люсинда, а сиделка истово принялась уверять госпожу в своей безграничной преданности.

К сожалению, я не успела поведать об услышанном разговоре отцу. Сначала он был в отъезде, а когда вернулся, я уже была настолько слаба, что не могла говорить.

Визиты Люсинды превратились для меня в настоящую пытку. А она, будто чувствуя, что мне неприятно её присутствие, старалась задержаться подольше. Я прикрывала глаза, чтобы не видеть злорадного блеска в её глазах, притворялась спящей, но она всё равно не уходила. С каждым днём моё сознание становилось всё более затуманенным, а если и прояснялось, то лишь на краткий миг.

В эти редкие минуты просветления я молилась, чтобы всё поскорее закончилось, но моё желание не спешило исполняться. Тогда я решила, что буду жить на зло Люсинде. И когда в следующий раз отец пришёл меня навестить, я, собрав остатки сил, прошептала одними губами:

— Помоги мне.

Крепкая деревянная дверь содрогнулась от сильных ударов, но ожидаемо выстояла, а вот щеколда подвела, не удержалась и с грохотом отлетела в дальний угол комнаты. Видать, гвозди оказались коротковаты. Надо бы кузнецу попенять, а заодно уму-разуму поучить, совсем мужик страх потерял. Думает, раз здоров как бык, так c ведьмой можно не церемониться и подсовывать ей то, что другим негоже. До чего же глупы бывают люди.

Рагана осуждающе покачала головой и с кряхтением поднялась из-за стола.

— Кого там нелёгкая принесла на ночь глядя? — проворчала она, недобро косясь на дверь. Привычным движением оправила подол шерстяного платья, повязала на голову чёрный плат и застыла, будто изваяние, ожидая появления незваных гостей.

Те не заставили себя долго ждать. На порог шагнули два дюжих мужика. Судя по виду, то были герцогские стражи. И это обстоятельство Рагану несказанно удивило, да и насторожило, чего уж скрывать. Благородные господа прежде к ней не захаживали, всё больше полагаясь на помощь магов. Ведьма и не жаловалась на такое пренебрежение с их стороны. Работы ей хватало. Чай у деревенских работяг хворей побольше будет, чем у сиятельных бездельников.

Так зачем же пожаловали гости незваные? Неужто супостаты явились по её душу?

По спине у ведьмы пробежал холодок.

К счастью, Рагана быстро справилась с приступом страха. И чего она, в самом деле, всполошилась? Не станет же герцог лишать своих людей единственного шанса на исцеление. Народ ему этого не простит. Почитай у половины деревенских баб Рагана роды принимала. А ещё не единожды спасала поля от засухи и отводила весенние заморозки от садов и посевов. Не говоря уже о том, что избавляла от хворей не только людей, но и скотину. Не то чтобы Рагана верила в людскую благодарность, просто другой ведьмы с даром целительницы в округе было днём с огнём не сыскать.

— Собирайся, старуха, да поживее, — пробасил один из мужиков, — наш герцог желает тебя видеть.

Рагане захотелось огрызнуться, мол, коли хочет ваш герцог меня видеть, так пусть сам сюда и пожалует. За свою долгую жизнь ведьма привыкла к уважительному обращению, и пренебрежительное отношение стража её немало покоробило. Однако силы были неравны, и Рагана решила за лучшее промолчать. Ей бы ничего не стоило одарить этого молодца проклятием за непочтительное отношение к её сединам, только не хотелось на старости лет связываться с инквизицией. И всё же почесуху она ему устроит, только позже, когда уже никому и в голову не придёт связать его нежданную хворь с одной очень злопамятной ведьмой.