Беременна по обмену. Дилогия (СИ) - Мамлеева Наталья - Страница 36

— По твоему было бы лучше, если бы я бросил этого ребенка на произвол судьбы? — вскинул брови Анвэйм. — Ты считаешь, что настоящий мужской поступок — это оставить ребенка на мать? Или ты хочешь, чтобы я оскорблял свою будущую законную супругу не только бастардом, но и его матерью, находящейся рядом во дворце? Прости, но не я планировал этого ребенка, а законы моей личной морали запрещают мне бросить дитя, в котором моя магия, светлая магия, которой нужно будет обучить. Обучить в Ардахейме. И ты даже не представляешь, сколько её будет. Сколько магии в обеих правящих семьях Ардахейма и Фарахейма.

Я молчала, не зная, что на это ответить. С его стороны все выглядит более чем логично. С его стороны — он герой. А с моей? Аламинта с отцом или без него (не знаю, верить ли словам Великого лорда) для каких-то своих целей спланировали этого ребенка. Мы с Анвэймом оба — жертвы. Но мы стоим по разные стороны баррикад. Он — прав по закону, а я… я во всем не права. Но я успела привязаться к этому ребенку.

— Мне тяжело, — проговорила я, — тяжело быть суррогатной матерью. Я невольно питаю чувства к ребенку, к зачатию которого не имею никакого отношения.

Эрлорд открыл рот и тут же его закрыл.

— Я никогда не женюсь на темной, — зачем-то сказал он. — Подобные браки запрещены на законодательном уровне.

“Но разве не вы — закон?” — хотелось спросить мне, но я прикусила губу, потому что… ну потому что я не могла поверить, что мы с ним разговариваем о таких вещах.

— Я и не думала становиться вашей женой.

— Рад, что в этом наши мнения сходятся, — отвернувшись, сказал он и продолжил таким же тихим тоном: — Я не позволю своему светлому ребенку жить в другой стране. Не знаю, какие законы в твоем мире. Но в моем правящие рода делают все для того, чтобы избежать кровавых переворотов, которые сказываются на состоянии государств. Это если не считать, что ребенок — особенный, дитя двух магий.

Я вновь молчала. Крыть было нечем. Я не рассматривала все это в таком масштабе, но при этом материнский инстинкт не мог позволить мне так просто успокоиться. Я так долго хотела ребенка, что сейчас это чудо — мое, я не могу его так просто отдать.

Едва свечение погасло, эрлорд поднялся на ноги. Он некоторое время стоял рядом, смотря в окно, после чего открыл портал и шагнул в него.

Сна не было. День был слишком насыщенным, и сейчас меня одолевали не только эмоции, но и переживания. Я не задумывалась, что со стороны Анвэйма забрать ребенка — мужской поступок. В стране, где я росла, дети почти всегда ответственность матерей, поэтому я просто не могла допустить иной расклад событий. Должно быть, если бы я имела характер Аламинты, то обрадовалась такой перспективе при нежеланной (или все-таки желанной?) беременности: эрлорд забрал бы ребенка, а я продолжала радоваться жизни.

Но я не она. В этом главное различие. Я хочу ребенка, я не могу от него отказаться.

По словам Санронга, Аламинта ввязалась не в ту компанию. Слова Анвэйма не противоречат этому: именно Аламинта была инициатором зачатия ребенка. Но по его же словам, она сильно мучилась от несовместимости магий и в итоге отказалась от идеи о родах, сбежав к своему отцу. Теперь картина событий четко выстроилась у меня в голове. Однако кое-что оставалось в тени. Я буквально ощущала присутствие некоего третьего лица или даже третьих лиц, которым был выгоден такой расклад.

Но как бы я не пыталась об этом думать, на ум ничего не приходило. Я слишком мало знала об этом мире.

Когда я вставала, чтобы погасить свечи, заметила сборник сказок на столе. Я пролистала потрепанные страницы, поняв, что эту книгу читали часто, очень часто. Быть может, самому правителю в колыбели. Неужели Анвэйм помнил об этом и собирался прочитать сказки на ночь ребенку? Тогда что его отпугнуло?

В конце концов, с каких пор наши с ним отношения стали влиять на его отношение к ребенку?

Закрыв томик, я положила его на стол и вернулась в постель. Я знала, что через пару часов придется просыпаться на ночное занятие с магистром Энрадом, но сейчас я хотела пару часов отдохнуть.

Анвэйм Светлый

— Вы как всегда вовремя, эрледи, — хмыкнул я, пропуская в кабинет родственницу. — Надеюсь, вы ненадолго? Я очень устал. День был насыщенным и хотелось бы уже, наконец, отдохнуть.

— Разве у тебя был насыщенный день? — приподняв брови, спросила Джина и прошла вперед, сев в кресло. — Мне казалось, что день был насыщенным у Аламинты. Неожиданный поворот судьбы, правда?

— Судьба, судьба, судьба, — несколько раз с раздражением повторил я и сел на диван, закинув ногу на ногу. — Что вам от этой судьбы?

— Ты все еще в неё не веришь?

— А вы пришли, чтобы переубедить меня в этом?

Джина рассмеялась и покачала головой.

— Что ты, мальчик мой, я ни в чем тебя переубеждать не буду, давно поняла, что это бесполезно. Однако хотелось бы поговорить с тобой по душам. Аламинта — милая девушка, не правда ли? Догадываюсь, что в прошлом ваши отношения не были столь гладкими, но сейчас… ты привязываешься к ней.

— Какая удивительная проницательность с вашей стороны, эрледи, — я отвернулся, посмотрев на картину, висящую на стене: ничего интересного, обычный пейзаж, однако он помогал отвлечься.

— Ты разгадал загадку? Ту, которая возникла в прошлый раз: почему Аламинта даже не пытается пользоваться магией?

— Скажем так: эта загадка подтолкнула меня к разгадке, — улыбнулся я. — Но вам я пока говорить ни о чем не собираюсь. Это будет моим маленьким секретом.

— Заиграешься, Анвэйм, — прошептала Джина с тоской, — я беспокоюсь за тебя. Ты увлечен. А она — темная. Тебе следовало жениться еще десять лет назад, а не доводить свой резерв до предела.

— Не моя вина, что магии во мне больше, чем в отце и вашем муже вместе взятых, — хмыкнул я и подняла на ноги, пройдя к окну. В последнее время дышать становилось легче. Казалось, даже воздух пах иначе. Неужели все так может измениться лишь из-за одной девушки? — Я не думал, что это наступит так скоро.

— Я слышала, ты все чаще летаешь в горы, выпуская излишки магии. В последний раз гора Арвэм не выстояла и осыпалась. Между прочим, мне нравилась её форма, — эрледи позволила себе притворный вздох. Она подошла ближе, положив руку на мое плечо. — Я всего лишь волнуюсь о тебе. Обряд единения магий тебе нужен как можно скорее. Женись, Анвэйм, а об Аламинте забудь. Она темная. Она никогда не сможем принять твою магию, и ты… — её губы дрогнули. Она не договорила. Отстранившись, эрледи быстро направилась к выходу, лишь у двери застыла. — Я не знаю, куда катится этот мир, но всё буквально кипит от магического фона. Каждое поколение сильнее предыдущего. Мне страшно, что твоему далекому потомку придется пройти обряд единения еще в яслях, — на последних словах она горько усмехнулась и вышла из кабинета, прикрыв за собой дверь.

Я потер виски и приник лбом к холодному стеклу. Сегодня я испытал новые для себя эмоции. Эмоции, которые не должен испытывать по отношению к темному. Или же нейтральной? Она ведь не Аламинта. Я должен бить тревогу, ведь теперь неизвестно, кто мать моего ребенка, но я этого не делал. Наоборот, теперь я был уверен за сохранность дитя. Эта новая Аламинта, эта чужеземка, иномирянка или как её можно назвать, — она та, кому искренне нужен этот ребенок.

Но я не мог оставить их вместе. Он — наследник Ардахейма, и даже если основным наследником на престол будет ребенок, рожденный в браке, я не могу позволить ему жить вдали от меня. Он — потенциальная угроза, возможность переворота, которую запросто могут использовать. Ребенку в голову можно вложить любые мысли, в том числе о перевороте.

Если бы не Хассаир… Быть может, я позволил бы иномирянке жить в одной из летних резиденций вместе с ребенком, теперь точно зная, что она — не Аламинта, она нейтральная, это было бы возможно. Оскорблять и изменять выбранной будущей супруге, когда таковая будет, я по-прежнему не собирался.