Беременна по обмену. Дилогия (СИ) - Мамлеева Наталья - Страница 14

Я прикусила губу, чувствуя неожиданное озорство. Я ведь сплю! Неужели нельзя поозорничать? Нет-нет, я не должна так бесстыдно рассматривать мужчину, пусть даже во сне! Тем временем незнакомец подтянулся на руках, зацепившись о подоконник. Наши лица оказались на одном уровне.

— Так-так, как интересно, — промурлыкал он. — Далеко не уходи. Я начинаю тебя искать.

Я резко проснулась и распахнула глаза. Надо мной был светло-бежевый балдахин кровати, на котором я не обнаружила ни одного изъяна. Воспоминания медленно возвращались ко мне и выстраивались цепочкой в определенную последовательность.

Смерть. Грань миров. Этот мир. Санронг де Шалис и Анвэйм Светлый, каждого из которых мне следовала опасаться.

— С пробуждением, — раздался рядом голос эрлорда, и я резко поднялась в кровати, натянув одеяло на грудь.

Мужчина вольготно расположился в кресле и потягивал чай (или кофе?) из небольшой чашки. Я присела на кровати, ожидая, что разговор предстоит нелегким. Из головы все еще не уходил образ ночного незнакомца. Кем он был? Сном или явью? Быть может, воспоминаниями владелицы этого тела? Слишком уж реалистично все было…

— Доброе утро, ваша светлость.

— Говорят, вчера ты была в библиотеке. Прочитала что-нибудь интересное?

— Думаю, вам уже доложили, что именно я читала.

— Ну что ты! Любовными романами я никогда не увлекался.

— По вам видно, — не удержалась я, и увидела, как сужаются глаза эрлорда. — Э-э, я хотела сказать, вы такой брутальный.

Боже, что я несу? Анвэйм неожиданно усмехнулся и откинулся на спинку стула.

— Мне даже нравится, когда я не читаю твои эмоции. Оказывается, за мимикой людей очень интересно наблюдать. Раньше я чувствовал их, поэтому даже не задумывался, какое выражение лиц для тех или иных эмоций. Более того, я не смотрел на лица людей, знал все заранее. А теперь… теперь мне хочется смотреть и смотреть на тебя.

Неожиданное признание. И как на него реагировать?

Эрлорд поднялся и подошел ко мне, наклонившись так близко, что наши лица разделяли каких-то пару миллиметров. Так неожиданно вспомнилось, что именно он повинен в смерти Аламинты. Пусть он сохранил такого долгожданного для меня ребенка, но в остальном… он почти убийца.

— И о чем ты думаешь сейчас? — спросил он. — Что испытываешь?

— Безразличие.

— Значит, вот так выглядит твое безразличие? — усмехнулся он. — Я запомню это выражение лица. А теперь собирайся. — Мужчина отстранился. — Позавтракаем и подождем эстресс Марисель.

— Прошу выйдите. Мне нужно одеться.

— Думаешь, там есть что-то, чего я не видел? Ты носишь моего ребенка. Какое может быть стеснение?

— Самое обычное, женское. Я просто скромница! — заявила я и повыше натянула одеяло.

— Ладно, скромница. Тогда жду тебя в гостиной.

Стоило только эрлорду войти, как в комнату вошла Авина.

— Доброе утро, леди! Будут ли какие-нибудь распоряжения? Ваш сегодняшний туалет я уже приготовила.

Подумав, как бы так мягко взбесить правителя целого государства, у которого наверняка много дел, я выдала:

— А набери мне, пожалуйста, ванну с ароматическими свечами. Вчерашняя мне безумно понравилась!

— Как скажете, леди, — весьма спокойно отреагировала девушка.

Через некоторое время послышался плеск воды. Авина подготовила меня к ванным процедурам, после чего покинула спальню. В ванной я обмоталась полотенцем и некоторое время смотрела перед собой в зеркало, пытаясь свыкнуться с новой внешностью. Надо найти, чем можно заколоть волосы. Пройдя к одному из шкафов, я раскрыла створки: здесь находились халаты, полотенца и всякие скляночки с солью, маслами и кремами. Но заинтересовало меня другое, а именно черная коробка на самой верхней полке.

Ящик пандоры Аламинты?

Решив, что бессмысленно бороться с любопытством, я взяла табуретку и подвинула её к шкафу. Забиралась осторожно, проверяя, прочно ли стою. Нащупав рукой коробку, я начала подтягивать её к себе: она оказалась тяжелее, чем я могла подумать, да и размера приличного. Нехилая у Аламинты была переписка, внушительная, я бы сказала.

Уже когда я почти вытащила коробку, пытаясь удержать её, дверь ванной распахнулась. Я испуганно вздрогнула и пошатнулась, коробка выпала из моих вытянутых рук. Эрлорд каким-то невероятным образом оказался рядом, удерживая меня за талию и сохраняя равновесие, а все содержимое тайника посыпалась на светлую голову великого правителя.

М-да, точно ящик пандоры, еще какой ящик!..

Ящик Аламинты. Это должно войти в историю!

Когда на шею мужчине упала тяжелая цепь, а следом на плечо наручники, я еще могла сдержаться, но вот когда кожаная плетка ударила его по носу, кружевные трусы повисли на ухе, а нечто продолговатое, напоминающее… кхм… не будет об этом. В общем, когда все это свалилось на эрлорда. А я что? Стою, обнимаю его, удерживая равновесие, и смотрю на растерянного правителя. Анфэйм поднял взгляд медленно, очень медленно, будто с каждой минутой давал мне возможность умереть со стыда самой. Вот прям сейчас. Если только со смеху.

— Скромная, значит? — уточнил эрлорд, снимая плетку с плеча. — Стесняешься, значит? А это тебе в ванну зачем?

Ой как стыдно! Я же вообще не думала о таком.

— Аламинта, ты в положении, напоминаю на всякий случай, — произнес он, посмотрев на меня строго. — Тебе нельзя использовать…. кхм… это.

— Я и не собиралась!

— А за коробкой зачем потянулась?

Ой как стыдно второй раз! Очень-очень!

— Я не против этих вещей, — продолжил правитель, — но не в твоем положении. — После он добавил более весело: — Как жаль, что я так поздно узнал о твоих умениях и пристрастиях.

Я была красной как рак. Эрлорда удовлетворила моя реакция, и он… улыбнулся. Лучше бы не улыбался, честное слово! Нет-нет, улыбка была красивой, как и черты мужчины, но настолько предвкушающе-обещающей, что мне стало страшно.

— При таких умениях могла бы не использовать запрещенные средства, — хмыкнул он. — Аламинта, Аламинта, все-то ты совершаешь ошибки.

Что за запрещенные средства? Неужели это то самое, из-за чего и получился ребенок? Ведь, насколько я понимаю, Аламинту к каким-то действиям сподвиг или принудил лорд де Шалис. Или мое мнение ошибочно?

— Так научите меня, ваша светлость, их не совершать, — попросила я, пытаясь совладать со своим смущением. — Вы ведь идеальны.

Находится с ним так близко, смотреть в льдистые глаза и сдерживаться, чтобы не отвести взгляд, было сложно, но я справилась.

— Я рад, что ты это осознаешь.

— Это был сарказм, — решила внести ясность.

— А то я не догадался.

Странный он. Как и его глаза. Вроде и шутки понимает, но при этом способен быть настолько жестоким. Раньше я думала, что человек, умеющий шутить и понимать шутки, просто обязан отличаться добродушием. А на деле?..

— У вас еще осталось… вот здесь, — я сняла с его уха черный кружавчик. Хотелось уязвить его хоть чем-то. — Так уж и быть, наручники можете оставить себе на память.

— Что ж ты все зарываешься, а? — хмыкнул он и оглядел меня. — Словно рыфенок. Выпускаешь коготки, готовая напасть, но никогда не нападаешь, потому что знаешь свое место.

Я промолчала. Во-первых, знала, что далее зарываться нельзя, в этом эрлорд прав. Во-вторых, понятия не имела, кто такой рыфенок.

— Леди, — к на зашла Авина и, оглядев нас и все игрушки, разбросанные вокруг, ойкнула. — Мне зайти позже?

— Помоги леди принять в ванную. Я вот пришел помочь, но она у нас… — тут он оглядел мой внешний вид, а я все еще была в одном полотенце, которое держалось на честном слове и выпирающем животе, — …слишком стеснительная.

Помочь он пришел?! Все. Теперь я его точно записываю во враги.

Пока лежала в ванной и наслаждалась цветочными ароматами, источаемыми свечами, перебирала в памяти случившееся. Иногда хотелось уйти под воду от смущения, а иногда — истерично рассмеяться. Представила эрлорда раздетым, с растрепанными пепельными волосами и пристегнутыми наручниками руками. А самое пикантное прикрывают те самые кружевные черные трусы…