Мать-одиночка для Темного князя (СИ) - Соколова Надежда - Страница 11

Не успокоена в покое,

Ты вся ночная в нимбе дня…

В тебе есть темное и злое,

Как в древнем пламени огня.

Твои негибкие уборы,

Твоих запястий бирюза,

И строгих девушек Гоморры

Любовь познавшие глаза,

Глухой и травный запах мирры —

В свой душный замыкают круг…

И емлют пальцы тонких рук

Клинок невидимой секиры.

Максимилиан Волошин. «Любовь познавшие глаза»

Широкий светлый зал, уставленный различными деревьями в кадках, выглядел как лесная поляна: никакой мебели, только растения. Ну, и высокий крепкий старец в зеленых одеждах, стоявший посередине комнаты.

— Приветствую, Арчибальд фон Ромей, Темный князь, — голос оказался приятным, хоть и слышались в нем нотки властности. — Что ты ищешь в обители магов леса?

— Предсказание, — склонил голову Арчибальд. — Мне нужен ответ-предсказание на мой единственный вопрос.

Несколько секунд старец молчал, затем велел:

— Задавай свой вопрос.

— Кто моя единственная?

Стояли они оба недалеко друг от друга, и Арчибальд мог поклясться, что в глазах старца мелькнула та же усмешка, что и в глазах охранника. Нехорошее предчувствие появилось у Арчибальда, под ложечкой засосало.

— Она в твоем замке, Арчибальд фон Ромей. Откажешься от нее — жить тебе остаток жизни одному.

 Из легких резко исчез весь воздух. Открывая и закрывая рот, Арчибальд тщетно пытался вдохнуть. Нет, этого не может быть! Это ложь! Наглая ложь! Она…

— Иди к своей единственной, Арчибальд, — в голосе друида явственно слышалась ирония. Ему было смешно! Он издевался над Арчибальдом!

С огромным трудом Арчибальд заставил себя почтительно наклонить голову, повернулся и, четко чеканя шаг, направился вон из обители друидов. Портал можно было использовать только через два квартала от их дома, а пока приходилось идти, сдерживаясь, чтобы не разнести здесь все вокруг! Эта наглая, растрепанная… Она — его единственная?! Арчибальд отказывался верить в услышанное. Он, Темный князь, с длинным перечнем благородных предков, вынужден связать себя до конца жизни с этим недоразумением!

Когда появилась возможность открыть портал, Арчибальд сделал это, не задумываясь. Домой! В замок! Срочно!

Лена разглядывала двор перед замком, стоя на ступеньках. Камни, камни, невдалеке — конюшня для пегаса, тоже из камней. И ни единого деревца, ни одной травинки.

— Как они могут жить в этом каменном мешке, — проворчала Лена. — Хоть бы деревья посадили. Все воздух освежат. Или там лианы по стенам пустили. Ведь зелень же! Чем они тут дышат!

Внезапно во дворе открылся портал, и оттуда вывалился женишок собственной персоной, злой, как сто чертей: глаза сверкают, ноздри раздуваются, на губах кривая ухмылка.

— Ты, — шагнул он к Лене, зацепился ногой обо что-то, чуть не упал, выругался на незнакомом языке. — Что за… Что это, бесы вас всех побери, такое?!

— Деревья, — удивленная не меньше жениха, ответила Лена.

Сквозь камни действительно прорывались деревья, не тонкие деревца, нет, уже готовые, выросшие деревья, с толстым стволом и зеленой кроной.

— Что они тут забыли?!

— Растут, — терпеливо, как несмышленому ребенку, объяснила Лена, закусив изнутри губу, чтобы не засмеяться: уж слишком комично выглядел рогато-хвостатый жених посреди стремившихся к небу многочисленных деревьев.

Очередная порция мата Лену не удивила. Собственный отец был таким же несдержанным. «В армии по-другому нельзя, — объяснял он матери, когда та высказывала ему очередные претензии насчет ругани в доме, — не поймут». Хотя, следует признать, рядом с дочерью он старался сдерживаться. И все же невинным цветочком Лена не была, краснеть от бранного слова не умела.

— Опять твоя магия, — снова сбившись на «ты», зыркнул недовольно на нее жених.

— Мне дышать тут нечем, сплошные камни вокруг.

— И поэтому ты решила засадить двор непонятно чем! Тут теперь приземлиться нельзя будет, ты это понимаешь?!

Лена хотела посоветовать садиться на пегасе на крышу, но жених казался чересчур разъяренным, жить Лене хотелось, а потому она благоразумно промолчала.

«Ты когда-нибудь сопьешься, если будешь постоянно лечить нервы спиртным, — внушал Арчибальду отец в далекой буйной юности, — находи другие возможности выпустить пар. Не нужно все время пить».

Следуя мудрому совету родителя, Арчибальд широким шагом, то и дело уклоняясь от заполнивших двор деревьев, направился в свою спальню, спешно переоделся там в коричневые штаны и рубаху для тренировок, вызвал Аркадия и следующий час спускал пар на заднем дворе, куда, слава богам, деревья не добрались, нападая и обороняясь.

— Не психуй, — Аркадий в очередной раз достал плечо Арчибальда кончиком плохо заточенной рапиры. — От твоего психа проблемы не исчезнут.

— Она меня бесит, — Арчибальд отбросил рапиру в сторону, отошел к стене замка, привалился к ней. — Каждый раз, как вижу ее, так и хочется придушить! Вечно растрепанная, жутко одетая!

— Одета она нормально, растрепана не вечно, ты придираешься, — Аркадий аккуратно положил свою рапиру на землю, встал рядом с Арчибальдом.

— Вот и женись на ней.

— Не могу, у нее не мое кольцо.

— Издеваешься, — мрачно отметил Арчибальд.

— Пытаюсь привести тебя в чувство. Что сказали друиды? Арчибальд! Не надо лупить по камню. Он точно ни в чем не виноват. Все так плохо?

— Отвратительно! Хуже и быть не может! Она — моя единственная! Ты понимаешь?! Эта — единственная!.. Три недоученных мага на один замок! На меня! Я свихнусь!

— Учи. Детей учит Асмортус. У них оказался талант в создании иллюзий, правда, прислуга не оценила и разбежалась по углам.

Арчибальд глубоко вздохнул. Не помогло. Убивать по-прежнему хотелось, причем не всех подряд, а одну наглую невесту!

Любовь твоя жаждет так много,

Рыдая, прося, упрекая…

Люби его молча и строго,

Люби его, медленно тая.

Свети ему пламенем белым —

Бездымно, безгрустно, безвольно.

Люби его радостно телом,

А сердцем люби его больно.

Пусть призрак, творимый любовью,

Лица не заслонит иного, —

Люби его с плотью и кровью —

Простого, живого, земного…

Максимилиан Волошин. «Любовь твоя жаждет так много»

Когда в дверь спальни постучали, Лена насторожилась: в этом замке она постоянно ждала неприятностей, и надо сказать, никогда не разочаровывалась.

— Войдите, — позвала она.

На пороге комнаты появился жених, уже успевший переодеться и теперь щеголявший в домашнем костюме светло-серого цвета. Выглядел он угрюмым, но говорил спокойно, что уже было достижением.

— Нам нужно обсудить некоторые открывшиеся моменты. Лучше всего это будет сделать за обедом через два часа. Служанка поможет вам собраться и проводит ко мне.

Сообщил, повернулся, ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Желания Лены общаться с ним он не спрашивал.

— Самовлюбленный козел, — сообщила Лена пространству.

Пространство молчало, оно и так было в курсе характера Темного князя.

Когда пришла служанка, молоденькая девчушка лет пятнадцати, плотная, невысокая и конопатая, желавшая любым способом угодить господам, Лена безропотно позволила и одеть себя, и причесать, и накрасить, а затем прилипла к зеркалу. С той стороны стекла на нее смотрела стильная блондинка с ядовитой усмешкой на губах и многообещающим взглядом. Ярко-красная помада, нежно-голубые тени, уложенные в замысловатую прическу волосы отлично гармонировали с розовым платьем длиной до середины икры, полностью облегающим фигуру, с небольшим декольте и открытыми руками. На ноги — туфли под цвет платью, на невысоком каблучке, и вот уже Лена, с боевым настроением, уверенно цокает по коридорам, следуя за служанкой. Жених хотел поговорить? Не вопрос. Но потом пусть не жалуется.