Иной путь - Диксон Гордон Руперт - Страница 6

• Предыдущая
• 6/36
• Следующая

— Не лиши меня прохлады, не лиши меня воды, не лиши меня силы, — прошептал Джейсон молитву, поднимая голову и чувствуя, как капли стекают с его бакенбардов. Он медленно встал на ноги.

Рядом с ним орудовала граблями одинокая женщина, которая во возрасту могла быть его матерью, но вряд ли была ею. Мать Джейсона, несомненно, все еще жила во дворце Брутогази. Когда-нибудь он обязательно найдет ее имя в списках. Гражданин Чести должен знать, какая именно женщина родила его и носила спящего в сумке на протяжении семи лет.

Повинуясь необъяснимому чувству — возможно, и тут сыграл роль Фактор Случайности, — Джейсон достал монетку и подал ее уборщице тротуаров.

— Не споешь ли ты мне песню, плодовитая госпожа? — спросил он. — Об основании Царства Брутогази.

Она взяла деньги, облокотилась о грабли и запела. У нее был нежный высокий голос, и, судя по всему, она была старше, чем показалось Джейсону с первого взгляда.

Она пела о том, как две экспедиции погибли в непроходимых джунглях и отравленных морях третьей планеты, и о том, как Брутогази — Первенец Четвероюродного Брата Личена — создал на ней колонию. О том, как он обвинил своих двенадцать спутников в предательстве, и о том, как в течение всего одного дня — с восхода до заката солнца — он обманул, а затем убил их, получив таким образом право стать полновластным хозяином этой колонии и основать свое Царство.

Женщина умолкла и вновь принялась за уборку мусора, а перед глазами Джейсона возникали одна картина за другой. Как и он сам, Брутогази был дальним родственником прославленного главы Семьи… Впрочем, это не имело значения — великим героем мог стать каждый… И тем не менее нельзя отрицать, что свойства крови передаются по наследству, а в жилах предков Джейсона, кем бы они ни были, текла кровь первого Брутогази…

Он подошел к воротам дворца, и привратник, обязанный знать в лицо каждого члена Семьи, пропустил его внутрь. Джейсон шел по двору, глядя на окна третьего этажа, где жил Брутогази. На втором этаже, площадью в четверть квадратной мили, размещались его ближайшие родственники. Сам Джейсон, будучи Троюродным Братом, занимал крохотную квадратную комнатку на первом из пятнадцати подземных этажей. Сейчас он вошел в нее и с облегчением вздохнул, почувствовав, что наконец-то попал домой. Обстановка была скудной: кровать, сундучок с личными вещами, портрет Брутогази — того, который основал Царство. Солнечный свет, проникал в высокое узкое окно, отражался в бассейне для умывания.

Едва Джейсон успел снять с себя доспехи, как дверь сообщила ему, что за нею кто-то стоит. Он вышел в коридор. Белла Двоюродный Брат, — румл, старше его на сезон (они были не только родственниками, но и друзьями, и поэтому относились друг к другу почти без опаски), — с улыбкой протянул ему небольшой золотой предмет.

— Я — по поручению Брутогази. Завтра можешь переехать на первый этаж. Комнату тебе приготовят. — Он отсалютовал, повернулся и ушел.

Джейсон посмотрел на золотой предмет. Это была медаль — меньший из двух знаков Чести, которыми глава Семьи мог награждать своих дальних родственников. У Джейсона перехватило дыхание, на глаза его навернулись слезы. Он был тронут до глубины души. То, что ему, члену Семьи, Фактор Случайности подарил артефакт, и то, что он вернулся из экспедиции один, не прошло незамеченным. Правда, в скутере их было двое, а Брутогази расправился с двенадцатью, но… на его скромные усилия тоже обратили внимание.

Все существо Джейсона переполняли чувства любви и гордости. Он присел на корточки, приняв молитвенную позу перед портретом Брутогази, висевшим в углу. Руки его были скрещены на груди. Солнечный луч медленно скользил по полу, но Джейсон оставался недвижим.

— Не лиши меня прохлады… не лиши меня воды… не лиши меня силы…

— молился он.

В подвальной комнатке на Земле спящий проснулся. Подушка его была мокра от слез.

— …Но почему же он не передает червячка другим румлам? — раздраженно спросил Торнибрайт на следующем заседании Совета.

— Скажите, Джейс, а вы никак не можете на него повлиять? — поинтересовался Хеллер.

Джейсон покачал головой.

— Я всего лишь наблюдатель, — сказал он. — Помню, мы не исключали возможности, что такой человек, как я, смог бы оказать воздействие на иной разум или даже подчинить его своей воле. — Джейсон сухо усмехнулся. — Впрочем, я не сомневаюсь, что каждый из присутствующих в глубине души боится, что Катор может подчинить МЕНЯ своей воле. Вам остается лишь поверить мне на слово: и то, и другое — невозможно. Когда мы проводили испытания микродатчиков, и я входил в контакт с другим человеком, он тоже поступал, как хотел, а я жил его ощущениями, не более.

— Вы не ответили на мой вопрос, — напомнил Торнибрайт.

— Я не могу на него ответить. — Джейсон повернулся к психологу, сидевшему рядом с Меле, которая хоть и не имела права голоса, присутствовала на заседании Совета, так как в ее обязанности входило наблюдение за Джейсоном и оказание ему помощи (в дневные часы) по составлению отчетов. — Цель Катора — а я говорю о том, к чему он стремится всеми силами души — ОСНОВАНИЕ ЦАРСТВА.

— Не являются ли эти слова символичными? — вмешался в разговор Дистра, пытливо глядя на Джейсона. — Быть может, он хочет поднять восстание против глав Семей и захватить власть, устроив нечто вроде революции?

— Нет. Конечно, нет. — Джейсон покачал головой. — Вы не знаете общественный строй румлов так, как знаю его я. Революция… немыслима. Не невозможно, а… — он попытался подобрать нужное слово и вновь повторил, — …немыслима. Румлы — законченные индивидуалисты. Они подчиняются существующим авторитетам не по каким-либо социальным причинам, а чисто инстинктивно. — На Джейсона снизошло вдохновение. — Если бы перед вами, например, стоял сейчас Катор, и вы объяснили бы ему, что такое «поднять восстание», он уставился бы на вас, и в конце-концов спросил бы: «Против кого?» Допустим, какой-нибудь румл, обезумевший неизвестно отчего, получит неограниченную власть над своими согражданами. Уверяю вас, это ровным счетом ничего не будет для него значить.

— Ничего не будет значить? — как эхо повторил Торнибрайт.

— Мне трудно объяснить… — Джейсон запнулся. — Румлы думают не о власти, а о Чести. Честь — понятие абстрактное, и поэтому они носят ордена, каждый из которых делает им Честь; стремление получить эти ордена связано у румлов, опять же инстинктивно, с выживанием и эволюцией расы.

— Вы хотите сказать, — мягко произнес Торнибрайт, — что румлы не мыслят эволюции расы без такого понятия, как Честь и без орденов, являющихся выражением этой Чести?

— Да… — неохотно признался Джейсон. — Но мне бы не хотелось ограничиваться простым утверждением. То, что вы сказали, верно, и тем не менее Честь для румлов — понятие религиозное, мистическое, связанное с самыми благородными порывами души. Мы, например, говоря о почетных медалях, которыми награждает Конгресс, не задумываемся о людях, которым они будут вручены. Для румла же слова «Честь» и «Личность» неразделимы. Когда румл получает орден Чести, это значит, что общество всего лишь признало достоинства, которыми он обладал со дня рожденья.

Джейсон беспомощно посмотрел на окружающие его человеческие лица, чувствуя, что никто ничего не понял. Даже Меле бросила на него недоуменный взгляд.

— Человек, награжденный Конгрессом почетной медалью… — медленно сказал Джейсон. — Мы, конечно, придем в ужас, но не удивимся, если впоследствии выяснится, что он стал бандитом, вором или убийцей. С румлом такого не может произойти. Получив орден Чести Храбреца, он никогда не проявит себя трусом. За всю историю цивилизации румлов не было и не могло быть такого случая. А если и был, все равно его не было. Если этот румл совершит трусливый поступок, ни у кого не вызовет сомнений, что он ПРИКИДЫВАЕТСЯ трусом.

— Значит в то, что он трус, не поверят, даже если это окажется правдой?

— Это не может оказаться правдой. Он действительно совершит трусливый поступок ТОЛЬКО ДЛЯ ТОГО, чтобы прикинуться трусом, — устало сказал Джейсон. — Он… не будет трусом. Не может им быть.

• Предыдущая
• 6/36
• Следующая