Иной путь - Диксон Гордон Руперт - Страница 14

• Предыдущая
• 14/36
• Следующая

— Я не вижу причин, — ответил Джейсон, чеканя каждое слово, чтобы скрыть охватившее его отчаяние, — которые побудили бы меня поменять принятое решение.

— Я не сомневался в таком ответе. — Брутогази чуть приподнялся и вновь опустился на корточки. — В каждом поколении рождаются дети, похожие на тебя. Девяносто девять процентов из них терпят крах в жизни, и только один… один на миллион добивается успеха.

— Достопочтенный… — пробормотал Джейсон, чувствуя, как у него закружилось голова. Он и мечтать не мог, что его честолюбивые замыслы станут известны главе Семьи.

— Брутогази, — сказал старец, — не может официально одобрить твоих начинаний или помочь тебе получить пост Ведущего в предстоящей Экспедиции. Но если каким-то чудом ты добьешься своего, я надеюсь. Честь не позволит тебе позабыть Семью, и ты воздашь ей должное за все хорошее, что она для тебя сделала.

— Достопочтенный, неужели ты во мне сомневаешься?! — чуть не плача, вскричал Джейсон.

— Нет, конечно. Напомнив тебе о Семье, я лишь исполнил свой долг. — Брутогази вздохнул. — Мой долг также сказать следующее: если в случае неудачи ты покроешь себя позором и не сумеешь сохранить свою Честь, тебе тут же предъявят счет на часть Семейной казны, которую ты заложил.

Джейсона затошнило еще сильнее.

— Я понимаю, достопочтенный.

— Что ж, — сказал Брутогази, — это — все. Лично я от души желаю тебе удачи. Да не лишишься ты прохлады, воды, покоя.

— Я почитаю главу моей Семьи ныне и во веки веков! — воскликнул Джейсон и, пятясь, медленно вышел из кабинета. Закрывая за собой дверь, он видел, как седая голова Брутогази склонилась над лежащими на столе бумагами.

Джейсон не помнил, как шел обратно по залитым солнцем коридорам, как очутился за воротами дворца. И только сидя в ракетном автобусе, направляющемся в Исследовательский Центр, он справился с обуревавшими его благородными чувствами и попытался собраться с силами перед предстоящим ему тяжелым испытанием.

Сотни претендентов прислали заявки с просьбой рассмотреть их кандидатуры, но разослано было всего двенадцать приглашений. Комиссия согласилась выслушать только тех, кто мог доказать, что имеет право выступать соискателем на пост Ведущего.

Право Джейсона было неоспоримо: он обнаружил артефакт, а следовательно с чистой совестью утверждал, что Фактор Случайности уже предпочел его всем остальным. И любой румл, не сведущий в политике, счел бы этот факт очевидным и решил бы, что назначение Джейсона предрешено, а вызов на Комиссию — простая формальность.

На самом же деле он получил одиннадцатое из двенадцати приглашений. Могло быть и хуже, сказал сам себе Джейсон, сидя в автобусе. Меня могли пригласить двенадцатым.

Очутившись в здании Исследовательского Центра и дождавшись своей очереди, он прошел в комнату, где заседала Комиссия по Назначениям и убедился, что худшие его подозрения оправдались. Более или менее сочувственно на него смотрел лишь Ардольф Единокровный Брат Брутогази, сидевший крайним справа. За ним по порядку располагались Чель, Уорна (оба из партии Западни), Гульбано, Ферт, Акобка и, наконец, сам Нелькосен (все четверо из партии Хлыста), Джейсону не повезло. Нелькосен был не только председателем Комиссии с правом решающего голоса, но и главой Семьи, к которой принадлежал Атон Дядюшка по Матери. Правда, Инспекторы признали Джейсона невиновным в гибели Атона, но Честь Нелькосена не могла позволить ему благосклонно отнестись к подобному решению. Как румл благородный, он просто обязан был при малейшей возможности дискредитировать Джейсона, нарушить его планы.

Глубоко дыша носом, Джейсон остановился перед столом, за которым сидели члены Комиссии, и отсалютовал им, выпустив когти правой руки, приложенной к сердцу.

— Я — Катор Троюродный Брат, достопочтенные, — сказал он, — явился по вашему любезному приглашению в назначенное вами время. Я верю, что нахожусь среди друзей.

— Здесь, Троюродный Брат, — ответил Нелькосен традиционными словами,

— ты — среди друзей.

Джейсон с облегчением вздохнул. Получить гарантию считалось почетным, но она не являлась обязательной. Видимо, Нелькосен принадлежал к числу румлов, строго придерживающихся обычаев. Однако, он не менее строго относился к своим обязанностям, и поэтому, не переводя дыхание, заявил:

— А сейчас кандидат расскажет, какие причины — помимо перечисленных в заявке — побудили его претендовать на ответственный пост в столь юном возрасте, и почему он считает, что, назначив его Ведущим, мы выберем достойнейшего.

— Благородные члены Комиссии, — громко и отчетливо произнес Джейсон.

— Мои документы, как и заявка, находятся перед вами. Однако мне хотелось бы подчеркнуть, что моя научная подготовка, умение пилотировать звездолет, работа разведчика, а также долгое пребывание в тесном скутере со вторым пилотом…

Речь Джейсон, которую он, как и все кандидаты, тщательно подготовил, текла плавно и уверенно. Члены Комиссии, уже выслушавшие десять примерно таких же речей, явно скучали. Нелькосен не спускал с Джейсона глаз.

Джейсон закончил говорить, члены Комиссии переглянулись, Нелькосен отрывисто спросил:

— Начнем голосование?

Головы закивали, руки потянулись за жетонами. Четверо румлов автоматически взяли красные жетоны, трое — черные.

Джейсон облизнул пересохшие губы, и, прежде, чем председатель официально объявил результаты голосования, громко сказал:

— Протестую!

Руки с жетонами замерли в воздухе. Члены Комиссии встрепенулись, как один. Семь пар черных глаз уставились на Джейсона. Кандидат имел право опротестовать решение Комиссии, но тем самым он ставил под сомнение чью-то Честь, а это означало, что вся его дальнейшая жизнь (в особенности если он не пользовался поддержкой Семьи и поступил подобным образом перед старшими по возрасту и званию) зависела от того, будет принят протест или отклонен.

— Надеюсь, кандидат не откажется сообщить, на каком основании? — не скрывая своей радости, спросил Нелькосен.

— На том основании, достопочтенный, что есть еще одна причина, которая заставляет меня претендовать на роль Ведущего.

— Любопытно, — громыхнул Нелькосен. — Вы не находите, уважаемые?

— Очень любопытно, достопочтенный, — ответил Ардольф Единокровный Брат Брутогази, и по его тону было не понять, разделяет он скрытое презрение Нелькосена к Джейсону или, наоборот, издевается над своим председателем.

— В таком случае, кандидат, мы, естественно, с удовольствием тебя выслушаем. Что же это за причина, которая должна вынудить нас поменять решение? Надеюсь, — тут Нелькосен многозначительно посмотрел на членов Комиссии, — она достаточно веская, и твой протест обоснован.

— Думаю, да, достопочтенный. — Джейсон засунул руку в кармашек пояса, вытащил оттуда какой-то небольшой предмет, и, сделав шаг вперед, положил его на стол.

— Червяк? — недоуменно спросил Нелькосен, глядя на маленькое высохшее тельце, словно плавающее в кубике из прозрачного текстолита.

— Нет, достопочтенный. Неизвестная форма жизни с планеты Завернутых.

— ЧТО?!

Рев семи глоток, казалось, сотряс стены комнаты. Члены Комиссии повскакивали с мест, разом заговорили, перебивая друг друга. Затем наступила мертвая тишина, и глаза присутствующих устремились на Джейсона, который стоял перед ними не шелохнувшись.

— Как он к тебе попал? — Вопрос был чисто риторическим, но голос Нелькосена хлестал, как плеть.

— Достопочтенные, — сказал Джейсон, испытывая глубочайшее удовлетворение от того, что остался абсолютно спокоен. Его шея даже не взмокла от пота. В этот решительный момент он чувствовал необычайный прилив душевных сил, словно несущей его к заоблачным высотам, откуда не было возврата. — Я нашел червячка на артефакте, обнаруженном мною в космосе.

— И ты не передал его в наш Исследовательский Центр? Никому не сообщил о находке?

— Нет, достопочтенный.

— Ты понимаешь, что это значит? — чеканя каждое слово, спросил Нелькосен. На лице председателя Комиссии не дрогнул ни один мускул, оно было похоже на восковую маску. Хотя задача Нелькосена, как румла благородного, заключалась в том, чтобы дискредитировать Катора Троюродного Брата, ситуация на данный момент не позволяла ему с Честью отомстить за смерть Дядюшки по Матери. Затрагивался вопрос Чести настолько деликатный, что Нелькосен просто обязан был выступить сейчас в роли беспристрастного судьи.

• Предыдущая
• 14/36
• Следующая