Гильдия - Диксон Гордон Руперт - Страница 34
- Предыдущая
- 34/86
- Следующая
Круг, перед которым они оказались, перемещался, как и прошлым вечером, и Хэл теперь главным образом обратил внимание на маленькую группу мужчин и женщин, стоявших сбоку. Они, очевидно, ждали своей очереди. Их было меньше десятка.
– А те, кто ходит, намеренно сокращают свое время пребывания в круге, если видят много ожидающих? – поинтересовался Хэл.
– Конечно, это не исключено, – ответил ему Амид. – Но я не думаю, что это случается очень часто. Когда ты окажешься в круге и настроишься на нужный лад, то разумеется будешь видеть, что происходит вокруг, но оно не будет представляться тебе сколько-нибудь важным. Я говорю на основании личного опыта. Впрочем, я думаю, что один или два человека в группе ожидающих пришли просто для того, чтобы увидеть тебя.
За разговором они подошли к кругу.
– Ты уверен, что не просочилось ни одно слово насчет того, кто я?
– Если бы кто-то из наших людей подумал, что ты – это тот, кто ты есть, то он в первую очередь подошел бы ко мне и сказал об этом, – ответил Амид. – Некоторые могли видеть твое изображение; но если это и так, то поскольку о твоем появлении не было объявлено, они соблюдают вежливость и не говорят об этом.
– Мое изображение?
– Да, – кивнул Амид. – Их распространяли Иные по всем Молодым Мирам, настраивая их против Земли. Также против Аджелы, Рух и некоторых других публично выдвигали обвинения. Кстати, Аманда, до тебя пока очередь не дошла.
– Это хорошо, – пробормотала та. – Я бы предпочла, чтобы мое лицо было не слишком хорошо известно.
– Да. Но что касается тебя, Хэл, – произнес Амид, – то боюсь, что на Молодых Мирах растет целое поколение детей, которых учат плеваться, если приходится произнести твое имя. Считается, что ты злой волшебник, который засел в своем логове – Абсолютной Энциклопедии – и изобретает нехорошие вещи для хороших людей.
К тому времени, как Амид закончил это говорить, они оказались рядом с группой ожидавших своей очереди. Все ожидавшие, со свойственной экзотам вежливостью, избегали смотреть в лицо Хэлу и Аманде или каким-то другим способом привлекать внимание вновь прибывших. С другой стороны кругам находился фонтанчик с питьевой водой и три небольших строения, которые, очевидно, служили туалетами для ходивших.
– Три? – спросил Хэл Амида, указывая на них.
– Да. О, понимаю, что ты имеешь в виду, – рассмеялся Амид. – Нет, дело не в том, – что у нас тут три пола, но когда ты станешь частью круга, то не будешь думать о том, чтобы для чего-нибудь остановиться – пока что-то не послужит напоминанием. А тогда, возможно, придется поспешить. Мы обнаружили, что всякий, кому приходится сделать такой маленький перерыв, невольно вызывает цепную реакцию. Джатед стал бы насмехаться над такими нежностями, как питьевые фонтаны и химические туалеты, но мой брат считал иначе. Между прочим, с той стороны идет Старик.
Хэл посмотрел и увидел человека восточной наружности, его глаза смотрели на, Хэла и как бы сквозь него.
– Он ходил всю ночь? – спросил Хэл.
– Думаю, что так, – ответил Амид. Было трудно поверить, что Старик занимался этим много часов. Он передвигался очень легким и пружинистым шагом, как будто собирался вот-вот подпрыгнуть в воздух. Несмотря на его худобу и явные признаки возраста, седая борода и усы, он производил впечатление силы и молодости. Хотя он был едва выше двенадцатилетнего мальчика. На Старике была хламида из темно-красной, казавшейся почти черной ткани с изображением белых цветов.
– Он находится в великолепной физической форме, – заметил Амид. – У него есть разновидность меча, который он принес с собой; и он упражняется с ним, когда у него нет других дел. Это очень красиво. Похоже на танец.
Они умолкли. В словах, повторявшихся снова и снова в их ушах, содержалось что-то такое, что не только сделало беседу ненужной, но и влекло их умы, если не их тела, в круг тех, кто ходил перед ними. Хэл обнаружил, что ему на ум пришли воспоминания об известных ему восточных школах воинских искусств, использовавших упражнения с мечом. Он решил при первой возможности понаблюдать, как их делает Старик.
Хэл все еще думал об этом, когда один из ходивших покинул круг. Это был довольно молодой человек с коротко остриженными рыжеватыми волосами и пробивавшейся бородой того же цвета. Он, казалось, шел совершенно нормально, но после нескольких шагов в сторону от круга, начал спотыкаться и волочить ноги, как человек, сильно уставший, но все еще пытающийся заставить себя двигаться. Один из ожидавших почти тут же оказался рядом с ним и помог ему добраться до ближайшего здания.
– Начинай, Хэл, – предложил Амид.
– Я подожду Старика, чтобы войти в круг, – сказал Хэл. – Я хотел бы идти позади него.
– Как хочешь. – сказал Амид.
Старик приблизился, и Хэл шагнул в круг позади него. Следовавший за Стариком чуть помедлил, чтобы дать место Хэлу. Хэл следовал за Стариком и, открывая рот, начал повторять Закон:
Почти немедленно ритм ходьбы повторяющейся фразы захватили его.
Как будто он оказался на спине какой-то могучей птицы, которая теперь несла его на себе куда-то вдаль.. Их сердца бились в унисон; и напряжение, которое он до того бессознательно ощущал, внезапно оставило его, и он почувствовал себя легко и свободно.
Все обстояло так, как и говорил Амид. Хэл не терял контакта с окружающим миром. Он видел как Амид и Аманда, через некоторое время повернулись и пошли прочь, так что рядом осталась только маленькая группа ждавших свой очереди. Он видел и чувствовал все то же, что и обычно, но все внешнее казалось маловажным по сравнению с его собственным движением и повторяющимися словами.
Птица, несшая его, была образом его самого, и он позволил ей нести его на себе. Он ощущал под собой ее мягкие и теплые перья, чувствовал вибрацию от взмахов могучих крыльев, видел далеко на горизонте треугольный, туманно-белый контур Дедов Рассвета, к которому он направлялся. Чистый, разреженный горный воздух высот глубоко проникал в его легкие. И тут вдруг Хэл понял.
Он понял, что тяжесть, которую он на время сбросил, ступив в круг, была тяжестью поражения. В течение последнего года она день ото дня накапливалась в нем, слой за слоем охватывая его, но пока что воздерживаясь от того, чтобы сомкнуться полностью и сокрушить его силой его собственной воли, которая, чтобы противостоять этой тяжести, росла и крепла подобно мускулам. Так что его неудачи и его сила воли росли одновременно – до тех пор, пока, наконец, даже его воля оказалась на пределе.
И отчаяние наконец коснулось его. Он боролся и побеждал, боролся и побеждал, снова и снова; и снова и снова победа оставляла его – до грядущего решающего сражения. Страх и его приспешники – сомнение в себе и ненависть к себе – по-прежнему еще раздирали каждого человека изнутри. Хэл брал одну стену лишь для того, чтобы раз за разом оказываться перед другой; а его противник все еще оставался живым и неуязвимым… пока не стало казаться, что стенам не будет конца, и Хэл почувствовал, что его силы вот-вот иссякнут.
Он знал, что и другие до него принимали подобный вызов: и все они в итоге потерпели неудачу. Но подобно давно ушедшим, он говорил: «Мы продвинулись вот настолько. Мы выиграли вот столько. Теперь, наконец, мы должны быть готовы приблизиться к полю окончательного сражения и положить конец тому, что нас мучит».
Донал победил… и оказалось, что окончательное сражение еще впереди. Пол Формейн победил… и окончательное сражение, все еще ждало его. Хэл Мэйн спас всю ту часть человечества, которую следовало спасти, и она пока находилась в безопасности – до окончательного сражения; а окончательное сражение было все еще вдали за горизонтом, и до него еще было далеко. Должен существовать конец – как должно было существовать и начало. Впервые Хэл задавался вопросом, когда же началась та работа исторических сил, которая привела и его и человечество к нынешнему положению дел. Он впервые воспользовался Созидательной Вселенной, будучи Доналом – чтобы вернуться туда, где, как он думал, ему удастся найти те силы, которые и вызовут окончательное сражение. Он нашел их в двадцать первом веке, когда был Полом Формейном. Но ни тогда, ни теперь он и не помышлял о том, чтобы вернуться назад и найти самый исток событий, приведших к этой последней битве, в которой он будет сражаться в одиночку.
- Предыдущая
- 34/86
- Следующая
