S. Синдром (СИ) - "EvgeshaGrozd" - Страница 2

Я согласно кивнул.

— По всем вопросам, что возникнут, можно обращаться ко мне или к заведующей отделением — Мариссе Мэтьюс.

— Понял. Спасибо, шеф.

Главврач пригласил моего будущего коллегу, и я снова вышел в стены этого чуждого здания.

Алекс Уилис — санитар. Довольно простой и дружелюбный парнь, над бровью свежий розоватый шрам. Боялся представлять себе, как он его получил. Пока Алекс водил по коридорам, я ещё больше осознал куда попал.

Лечебная тюрьма имела планировку казармы, коридоры продувались насквозь и разносили эхо голосов за милю, люминесцентные лампы сводили глазные яблоки ярким светом, мраморный пол выдавал громким цоканьем каждый шаг. Пациенты смешаны — женщины и мужчины. Пятый этаж здания, самый последний, сугубо для буйных пациентов, которые содержались в строго закрытом состоянии. Более-менее спокойные арестанты находились этажами ниже и имели больше свободы.

На мою долю выпало сопровождение пациентов, контроль за тем, чтобы кто-нибудь себя не покалечил или другого, следить за их посещением медкабинетов. В общем, полное соблюдение порядка.

— Есть те, кого следует избегать? — этим вопросом ударил ему не в бровь, а в глаз.

Уилис запнулся на полуслове, но, подумав, тускло улыбнулся:

— Себя самого, пожалуй.

Мои брови поползли вверх.

— Нас учат тому, чтобы мы воспринимали их как животных и, со временем, так и начинает происходить, превращая нас в чудовища, более жестокие, чем их деяния, — он говорил, глядя себе в ноги, а после, словно опомнившись, по-дружески хлопнул меня по плечу. — На этом вроде всё. Давай, до завтра?

Я растерянно улыбнулся ему и тоже попрощался. Алекс стремительно ушёл, оставив меня наедине с этими стенами.

Указатель "выход" направлял вниз. Дёрнул ручку двери, но тут остановился, вслушиваясь в голоса. Это была какофония голосов, криков и даже смеха, но среди всего этого маразма явно различил крик боли и неимоверного страдания. Представил, как меня крутят на вертеле. Порывался пойти на звук, но не решился и скрылся на лестничной площадке.

Когда утром заступил на первую смену, уже полным ходом шёл осмотр пациентов. Врач-психиатр Эмма Робертс, была довольно миловидной женщиной с длинными тёмными волосами, зачёсанными в хвост, статная фигура, большие голубые глаза, способные отсканировать твой мозг до мельчайшего нейрона.

Она старалась быть приятной и внимательной ко всем больным, выслушивала их и даже не скупилась на ласку, вызывая в них благодарность и доверие. Глядя на неё, действительно поверил в то, каким должен быть врач.

Все пациенты были разные. Кто-то с щедростью делился своими переживаниями и тем, что сотворили. Кто-то сожалел. Кто-то просто молчал. Кто-то бросал в наш адрес колкие и оскорбительные словечки.

У последней палаты Робертс вдруг помрачнела и взглянула на меня, молвив:

— Кастер, прошу тебя, только не разглядывай её.

С готовностью кивнул, ожидая чего-то самого жуткого, но этого не произошло. В камере на койке сидела девушка с книжкой в руках. Увидев нас, она встала и мягко поприветствовала Эмму.

— Здравствуй, Джилл, — врач обняла её и взяла за руку. — Знакомься, это доктор Кастер Майерс. Мы с ним будем навещать тебя.

Женщины разговаривали, а я просто оторопело смотрел на них. Робертс вела себя с ней определенно не так, как с остальными. Она общалась с девушкой, как со своей близкой подругой. Пациентка смотрела на меня с интересом, как и я на неё.

Это была красивая молодая девушка с длинными светлыми волосами, аккуратно уложенными назад, на лице… Косметика?! Больничное одеяние в корне другое. Закрытое полностью, никаких завязок на спине, которые бы оголяли срамные части тела. Она, словно здесь не пациентка, а вынужденная временная постоялица, оставшаяся без крова. Кто-то внимательно следил за её внешним видом.

Джилл протянула мне ладонь для приветствия, и я пожал её, но тут же невольно вздрогнул — на правой руке девушки полностью отсутствовали ногти. Уставился на неё так, как Робертс меня просила не делать. Заметил ещё пару вещей: от виска вниз по контуру лица к подбородку шёл шрам, довольно давний, на шее виднелась прожжённая кожа.

— Занятное зрелище, правда? — мой ступор её позабавил.

Спохватился и убрал взгляд:

— Простите.

— Вы все так таращитесь, несмотря на просьбы Эммы.

Робертс одарила меня суровым взглядом.

— Интересно, что тут потерял такой красавец, как вы? Зачем губите себя и своих поклонниц? — она отошла и снова села на койку, спрятав ноги под себя.

— Это всё не для меня, — произнёс я, поражаясь, что вообще отвечаю на её вопросы.

— Ясно, — потеряв интерес, она отвернулась к Эмме.

— Как ты, дорогая? — ординатор тут же прониклась к ней заботой.

— Ты по-прежнему хочешь знать мои чувства? Это всегда больно, Эм. Я умру в этих стенах. Он убьёт меня.

— Злодей из твоего сна? — Робертс учтиво смотрела на неё.

Пациентка устало усмехнулась и, покачав головой, опустила взгляд.

— Да, из моего сна, — будто сдаваясь, кивнула девушка. — Зачем это обсуждать? Мне не помогает. Вы отрываете таракану по одной ноге и смотрите, как он поведёт себя дальше.

— Джилл, милая, общаясь с тобой, я смогу назначить тебе верное лечение, — врач погладила её покалеченную ладонь.

Пациентка снова усмехнулась и плавно убрала от неё руку.

— Всё то же самое, Эм. Мой диагноз никогда не изменится. Мой диагноз — это ОН.

— Дорогая, ты не права…

— Я устала, — Джилл не желала больше говорить, легла и свернулась калачиком на койке.

— Хорошо, отдохни, — Робертс удрученно поднялась и протянула мне стакан с водой и лекарства. — Ей нужно выпить, проследи. Она последняя на сегодня. Через час проводишь её в столовую.

— Мне быть тут? — немного опешил.

— Нет, ты вернёшься за ней. Она отказывается питаться с остальными, поэтому её нужно уговорить. Подчеркиваю, уговорить!

— Я понял, — проводил ординатора взглядом к выходу.

Повернувшись к пациентке, невольно икнул от неожиданности — девушка уже стояла прямо напротив меня. Она слегка улыбнулась, взяв из моих рук лекарства, бросила их в рот, запила водой и продемонстрировала мне ротовую полость, показывая, что всё проглотила. Всучила стакан обратно в руку и, вернувшись на койку, снова углубилась в чтение.

Я медленно повернулся к дверям, но всё же успел обратить внимание на книгу.

— Ромео и Джульетта?! — удивление коснулось моего лица.

— Да, я не читала её, — девушка немного раздражённо и обиженно посмотрела на меня. — Я не училась в школе, а читать тут больше нечего.

— Не училась в школе, но можешь читать?

— Мир не без добрых людей, — буркнула Джилл.

Решил её подбодрить:

— Хорошая книга. Тебе понравится.

— Любовь? Два влюбленных сопляка? — скептически фыркнула. — До добра их это точно не доведёт.

Невольно улыбнулся, ещё больше увлекаясь её персоной:

— Довольно смелый анализ.

— Это жизнь. Люди не умеют любить, — парировала девушка. — Мы только привязываемся, делая друг друга своими жертвами или рабами, — сглотнула. — Любовь — это болезнь гормонов и рассудка.

— А любовь матери к ребёнку, например? Это ведь реально. Это тоже любовь.

— Это инстинкт, заложенный нам природой, но иногда и этот факт даёт слабину.

— Ты так уверенно судишь обо всём, — задумчиво смерил девушку взглядом.

Мне не хотелось верить в подобные выводы.

— Ты любил кого-нибудь? — вопрос не в бровь, а в глаз. — Ну кроме мамы и папы.

Наш разговор перешёл довольно в неординарное русло. Она размышляла со мной. Такое бывает? У психбольных!

— Думаю, в школе, — всё же решил ответить. — У меня была такая любовь, но длилась недолго.

— Ты бросил её. Потерял интерес, как потребитель, — хмуро изрекла она, снова убеждаясь в своих выводах.

— У меня погиб отец, — стало немного обидно за себя. — Было уже не до неё.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Джилл виновато посмотрела на меня: