Весенняя ловушка (СИ) - Меньшикова Татьяна - Страница 27

Тем временем старенькая Нива, отчаянно скребя тормозными колодками по дискам, остановилась перед металлическими воротами дома Черных.

Двухэтажный кирпичный дом выглядывал из-за ворот белыми рамами пластиковых окон. Захаров коротко нажал на сигнал. За воротами тут же раздался басовитый лай большой собаки.

— Не почудилось. Я сама проверила все пузырьки. Везде одни и те же таблетки, не знаю, какие именно, но по описанию — не гиперанол.

— Не бери в голову, — покачал головой Захаров. — Может партия бракованная деду попалась…

— Вы сейчас серьезно? — недоверчиво посмотрела на него Вася. — Бракованные таблетки? Я, конечно же, не специалист, но сильно сомневаюсь, что в продажу могут попасть бракованные лекарства, — тут лицо у нее вытянулось, и она уставилась на Захарова широко раскрытыми глазами. — Дядя Миша, ведь если бы дед не принимал регулярно гиперанол, то он не протянул бы и пару месяцев?

— Возможно, — нехотя согласился Захаров, нахмурив лоб.

— Слава притащил таблетки в конце августа, а в ноябре дедушки не стало…

Тут наконец-то мысль, которая все это время кружила над головой позволила себя схватить за хвост. Омерзительная догадка пронзила мозг. Ее дедушка, любимый и дорогой ей человек, был убит родным сыном! И уже не имело значения, нарочно он это сделал или все дело случая… Васю передернуло, на секунду она пожалела, что Славик уже мертв и его нельзя прикончить второй раз.

— Я поняла! — неожиданно громко воскликнула она и всплеснула руками. — Это Черных его надоумил! И таблетки поддельные он Славе подсунул. У Черных же доступ есть ко всем Тамаркиным товарам. Наплел Славе с три короба, вот Слава и поверил! Мне кажется, что сам Слава не хотел убивать отца и ничего не знал о фальшивом гипераноле.

— Не говори ерунды! Зачем Роме убивать своего друга?

— Из-за болот. Разве не понятно? Дед не хотел продавать эти проклятые болота. А Слава бы продал за три рубля. Никто же не знал о завещании…

Захаров недоверчиво посмотрел на Васю.

— Допустим. Но, все равно это не объясняет, зачет Роме смерть Славы, да еще таким жутким способом.

— Михаил Петрович, это же очевидно! Слава, каким-то образом догадался о фальшивых таблетках и принялся шантажировать Черных! Тот его и тюкнул, да так, чтобы подозрение пало на меня.

Проворчав себе под нос что-то неразборчивое, Захаров посмотрел на девушку и только он собрался выразить свое отношение к Васиной гипотезе, как калитка в воротах неслышно отворилась и Черных, полностью одетый, направился к машине.

Вася вжалась в сиденье, стараясь сделаться, как можно незаметнее. Захаров резко провернул ручку на своей дверке, вышел из машины навстречу председателю, загораживая собой девушку.

— Ты чего, старый черт, народ баламутишь посреди ночи? — недовольно спросил Черных, прикуривая сигарету.

— Так рассвет уже. Отличное время, чтобы кое-что прояснить, — ответил Захаров и сделал широкий шаг влево.

Василиса неподвижно замерла на сиденье.

— Так ты не один? Я думал, бессонница — вещь не заразная, — после секундного замешательства, протянул председатель, медленно выпуская сигаретный дым тонкой струйкой.

— Разговор у нас к тебе, Сергеич, — сказал Захаров. — Садись в машину, разговор длинный предстоит.

Василиса перебралась на тесное заднее сиденье, освобождая место для председателя. Мужчины уселись в машину, одновременно захлопывая дверцы. Девушка оказалась заперта на заднем сиденье двухдверной Нивы.

— Ну, о чем разговаривать хотите? — поинтересовался Черных, глядя на Захарова.

— Вася утверждает, что ты хочешь ее убить, как ты уже это сделал со Славой, — без долгих предисловий выложил Захаров, — Ах, чуть не забыл, и Прохора тоже ты кончил. Чего скажешь?

— Белены объелись? — Черных приподняв брови, возмущенно переводил взгляд с Васи на Захарова. — Вы хоть понимаете, что болтаете? Ладно, она — чужая, — он кивнул головой в сторону Васи, — но ты то, Миша! Очень обидно слышать такие слова от друга.

— Согласен. Но и ты пойми. Славу убили? Убили! И Василису кто-то хотел убить. Надо разобраться. Ей кажется, что это ты к ней приходил вчера вечером.

— Что значит, кажется?! Я уверена! — не сдержавшись, громко заявила Василиса. Тут же осеклась. И куда только подевалась осторожность? Не иначе, как угарный газ в крови гуляет, подумала она про себя, и притихла.

— Я легко могу опровергнуть ваши небылицы. Вчера весь вечер я провел со своей женой дома. Миша, иди за мной. Сам спросишь у Тамары, где я был. Очень надеюсь, что ты все еще мне доверяешь, несмотря на больное воображение этой девчонки, — угрюмо процедил Черных и, не слушая возражений, вышел из машины.

Захаров поспешил за ним, цыкнув на девушку, когда она попробовала увязаться следом. Вася, забыв про испуг, с недоумением проводила мужчин взглядом через грязное стекло автомобиля. Калитка, на хорошо смазанных шарнирах, без единого скрипа захлопнулась, скрывая силуэты мужчин. Конечно же, она не надеялась, что Черных одумается и в раскаянии станет рвать на себе волосы, но такая наглая ложь вогнала ее в легкий ступор.

Не успела она сообразить, что ей дальше делать, как показался Захаров. Деревянной походкой он медленно вышел со двора, в шаге от него следовал Черных. И только когда доктор направился обходить ниву, Вася увидела направленный ему в спину обрез. Захаров неуклюже протиснулся за руль. Черных же, держа под прицелом своего приятеля, уселся на пассажирское сиденье.

— Вот и разговаривать не к чему. Будете делать, что я скажу, может, даже и живы останетесь, — Черных с силой ткнул стволом в бок Захарову. — Езжай на старые конюшни. А ты, дуреха неугомонная, сиди тихо, как мышка, если раньше времени не хочешь еще раз испытать судьбу. Мне подумать надо, что с вами делать теперь после вашего рейда. Ишь, вздумали из себя охотников за головами строить, кулемы бестолковые…

Старые конюшни медленно разрушались в нескольких километрах от деревни в противоположную сторону от болот, там, где большая река делилась на два рукава, упираясь в высокий берег. Прямая дорога к конюшням давно заросла, а сейчас и вовсе лежала под слоем снега, лишь рядом проходила колея, по которой местные рыбаки ездили ставить на реку сети. Конюшни от дороги отделяла густая стена лысых веток дикой ивы и сотня метров заснеженного поля.

Одноэтажные постройки из белого кирпича, рассчитанные на несколько десятков лошадей, медленно ветшали от ветров, дождей и морозов. Все что можно было пустить в хозяйство, растащили местные жители, сами же здания остались немым напоминанием о былом значении Крутояра.

Близко подъехать к конюшне не удалось. Нива, пусть и считается внедорожником, но проехать по скованному настом снегу ей не под силу.

Захаров приткнул автомобиль в просвете между кустами, не обращая внимания на ветки царапавшие бока старенькой нивы. Черных, ругаясь и тыкая обрезом поочередно то в доктора, то в девушку, приказал выбраться из машины и повелительным жестом направил пленников к полуразрушенному зданию.

С трудом переставляя ноги по глубокому снегу, они гуськом двинулись к конюшням. Снежный наст царапал Васе голые щиколотки, и когда удавалось удержаться на нем не проваливаясь, она радовалась своей маленькой удаче, забывая на мгновенье, что ее ведут под прицелом.

Серый рассвет уныло выползал из-за деревьев. Пробиваясь сквозь дыры в крыше, он позволил разглядеть черные внутренности ближайшего строения через широкий проем, в лучшие времена прикрытый крепкими воротами, а теперь выставлявший напоказ неприглядные, захламленные проходы, по которым, когда-то переступая тонкими ногами и горделиво вскидывая головы, шествовали породистые скакуны.

Путь от машины до конюшни занял не больше пяти минут, но девушке они показались бесконечно долгими, и, ступив на твердый пол из подгнивших досок, она попыталась отдышаться.

В детстве она несколько раз приходила сюда, представляла, как живет конюшня полная лошадей. С тех пор грязи на полу и дырок в шифере стало гораздо больше. Дед всякий раз сердился на нее, когда узнавал, что она здесь была. Сам же он после развала конезавода никогда сюда не возвращался, не хотел вспоминать прошлое.