Мюнхен — 1972. Кровавая Олимпиада - Млечин Леонид Михайлович - Страница 59

Израильтяне знали об этих контактах. Они испугались, что Саламех может стать неприкосновенным, и обратились к резиденту ЦРУ в Париже за разъяснениями. Израильтяне напомнили резиденту: Саламех должен ответить за Мюнхен и другие убийства. Разумеется, Моссад не станет этого делать, если ЦРУ подтвердит, что Саламех работает на американскую разведку.

В ЦРУ попали в трудное положение. Американцы обязались не вступать в контакты с ООП, пока палестинцы не признают право Израиля на существование. Окончательное решение принял Роберт Эймс, отвечавший в ЦРУ за Ближний Восток. Он объявил израильтянам, что Саламех не работает на ЦРУ. И тем самым подписал ему смертный приговор.

Операция была поручена все тому же Майку Харари.

Он избежал наказания за Норвегию, потому что добился успеха в угандийском аэропорту Энтеббе, куда террористы угнали самолет с израильтянами.

Харари сам отправился в Энтеббе, выдавая себя за итальянского бизнесмена, и мог снабдить ударную группу необходимой разведывательной информацией. Это он договорился с правительством Кении о дозаправке израильских транспортных самолетов, которые прилетели, чтобы забрать попавших в руки террористов пассажиров. Если бы он не добился этого у кенийцев, спасательная операция бы не состоялась.

Наученный горьким опытом, для новой операции Харари собрал только самых опытных работников. В конце 1978 года передовая группа высадилась в Бейруте. Израильтяне следили за Саламехом много недель. Они обнаружили, что Саламех стал более легкой целью. Уверенный в своем положении, он перестал бояться, больше не ночевал в бункерах и передвигался открыто. Он по-прежнему заботился о себе, регулярно занимался спортом и парился в сауне. Первоначально решили взорвать его, когда он отправится в сауну. Но от этой идеи отказались, опасаясь, что будут ненужные жертвы. Хватило и того, что погиб несчастный марокканский официант.

Операция началась в ноябре 1978 года. Агент Моссад, выдававшая себя за англичанку Эрику Чэмберс, приехала в Бейрут, чтобы поработать в палестинской благотворительной организации. Группа наружного наблюдения выявила, что Саламех постоянно ездит по одному и тому же маршруту — из дома жены до штаб-квартиры ФАТХ. Эрика Чэмберс сняла квартиру, которая выходила как раз на эту улицу. Она часами сидела у окна.

Через неделю в Бейрут прибыл еще один агент Моссад с фальшивым канадским паспортом, выписанным на имя Рональда Колберга. Он тоже снял квартиру, взял машину напрокат и целыми днями разъезжал по городу, предлагая владельцам магазинов кухонную утварь из Канады.

Через день прибыл еще один агент с британским паспортом на имя Петера Шрайвера, который, как и остальные, вполне легально остановился в гостинице и взял напрокат «Фольксваген». К середине января 1979 года все было готово.

В один из январских вечеров двое израильских боевых пловцов спустили с борта израильского ракетного катера маленькую лодку и поплыли в сторону Бейрута. Они вышли на берег с тяжелым грузом взрывчатки и детонаторов.

На берегу их ожидали два израильских агента. Пловцы помигали им фонариком. Они вышли из своего «Фольсквагена» и забрали ценную посылку. Пловцы оттолкнули лодку от берега и, дружно работая веслами, направились к катеру, который их подобрал и исчез в темноте.

Агенты вернулись в квартиру, которую снимали, и распаковали взрывчатку. Это было пять килограммов мощного гексогена. Они заложили гексоген во взятый напрокат «Фольксваген». Через несколько дней припарковали его на Бекаа-стрит, по которой регулярно проезжал Саламех. Агенты устроились неподалеку и стали ждать.

Все это время Майк Харари находился в открытом море неподалеку от Бейрута на ракетном катере, позаимствованном разведкой у военно-морских сил.

22 января 1979 года израильские агенты не промахнулись. Без четверти четыре дня Саламех попрощался с женой — его ждали в родительском доме, чтобы отметить день рождения его племянника. В огромном шевроле его сопровождали двое хорошо вооруженных охранников, еще трое находились в «Лендровере» сопровождения.

Агент Моссад, несомненно, наблюдал за тем, как маленький конвой пустился в путь, и подал сигнал второму агенту. Конвой мчался с большой скоростью, но это не спасло «красного принца». Когда его машина свернула на Бекаа-стрит и проезжала мимо припаркованного «Фольксвагена», агент Моссад, находившийся в квартире, снятой Эрикой Чэмберс, нажал кнопку радиосигнала. Раздался взрыв.

Пять килограммов гексогена покончили с «красным принцем» и его телохранителями. Саламех был смертельно ранен, он выпал из машины и распростерся на земле. Его доставили в больницу при американском университете и сразу повезли в операционную. Острый кусок металла попал ему в мозг, и в начале пятого врачи зафиксировали смерть.

Той же ночью израильские боевые пловцы забрали на берегу двух агентов Моссад — женщину и мужчину. Когда они оказались на борту ракетного катера, женщина сказала Харари:

— Майк, он мертв.

Сто тысяч палестинцев провожали Саламеха в последний путь. Ясир Арафат выступал на его похоронах:

— Мы продолжим наш путь, ведущий в Палестину! Прощай, мой герой!

Из организаторов теракта в Мюнхене остались Абу Айяд, который вместе с Арафатом основал боевую организацию ФАТХ и «Черный сентябрь», и Абу Дауд, непосредственно руководивший террористами в Мюнхене.

Мохаммад Дауд (он же Абу Дауд) родился в Яффе в 1933 году. Внутри ФАТХ он почему-то считался «голубем».

Он постигал науку террора в Северной Корее вместе с Абу Нидалем. Четыре месяца они изучали тактику диверсионных действий у мастеров этого дела.

Тогда еще Абу Дауд дружил с Абу Нидалем, еще одной печально знаменитой фигурой палестинского терроризма.

Его настоящее имя — Сабри Халиль аль-Банна. Он быстро продвигался вверх в штабе Арафата. В нем ценили исполнительность, жестокость, честолюбие. Но он быстро захотел стать самостоятельным и извлекать из террора материальную выгоду.

За самодеятельность Абу Нидаля исключили из ФАТХ. Он создал собственную группу. Она не превышала четырехсот человек. Они были связаны между собой семейными, клановыми отношениями. К тому же Нидаль всегда верил в силу денег, в материальный интерес и платил своим людям вдвое больше, чем Арафат своим.

В Организации освобождения Палестины его считали психопатом, свихнувшимся на терроре. Ему нравилось убивать. Поссорившись со своим племянником, он подложил в его дом бомбу, которая убила жену и двоих детей. В конце концов суд Организации освобождения Палестины приговорил Нидаля к смерти…

Он был подчиненным Ясира Арафата, а потом несколько раз пытался его убить. Он организовал несколько акций против сирийцев, а потом стал служить сирийскому президенту Хафезу Асаду. Некоторое время он умудрялся иметь офисы одновременно и в Дамаске, и в Багдаде, хотя Ирак и Сирия непрерывно враждовали друг с другом.

Что касается Абу Дауда, то он не терял надежды расквитаться с иорданцами за поражение в сентябре 1970 года, а заодно добиться освобождения палестинских заключенных из местных тюрем.

Они с Абу Айядом придумали масштабный план. Шестнадцать боевиков должны были захватить канцелярию премьер-министра Иордании и взять в заложники не кого-нибудь, а главу правительства и министров.

Но в феврале 1973 года Дауда задержали в Аммане, куда он приехал на рекогносцировку. Его случайно остановили бедуины-полицейские. Они обратили внимание на то, что по паспорту Абу Дауд — отец шестерых детей. Но женщина, сидевшая рядом с ним и изображавшая его жену, была слишком молода для роли многодетной матери.

Полицейские вежливо пригласили Дауда проехать вместе с ними в участок и поговорить. Девушке, сидевшей рядом с ним, было всего пятнадцать лет. Видимо, занервничав, она выронила спрятанный под одеждой автомат и запасные магазины.

«Это осложнило дело», — меланхолично вспоминал через много лет Абу Дауд.