Дракон и Джордж - Диксон Гордон Руперт - Страница 41

• Предыдущая
• 41/60
• Следующая

Он поднялся на лапы, повернулся и вышел из зала. Прислуга расступилась, освобождая ему дорогу.

– В словах волка есть зерна истины, – заметил Дэффид, когда Арагх ушел. – Защищать свою жизнь и охотиться на человека, какими бы ни были причины, – разные вещи.

– Не слушай их, сэр Джеймс, – заспорила Даниель. – Ты управишься и без них. Если не ты захватишь замок, то его захватит кто-нибудь другой. Да, отец?

– Рассчитывай на нас, – намекнул Жиль леди Геронде. – Нас интересуют деньги. Только ради них мы согласны пойти на замок Маленконтри.

– Я обещаю половину богатства замка Маленконтри, – объявила Геронда.

– И слово свое я сдержу. Как известно, сэр Хьюго долгие годы обирал соседей и накопил огромное состояние.

– Я дал согласие, – заявил Жиль. – Дело за сэром Джеймсом.

Джим намеревался пожать плечами, позабыв, что тело дракона не может выполнить столь простое и красноречивое для человека движение. Каролинус уверял, что Энджи не подвергается никакой опасности в плену. Несколько дней, подумалось ему, или даже неделя-другая не играют особой роли. А если Каролинус не сумеет отослать их обратно в привычный им мир, замок и земли ему ничуть не помешают. Потребность в пище и крыше над головой, в хорошей еде и удобном жилище была столь же реальной в этом мире, как и сама боль. А такую реальность игнорировать невозможно.

– Почему бы и нет? – сказал он. – Я не против. Мы выступим против Хьюго де Буа де Маленконтри и захватим его владения.

Стоило ему только произнести эти слова, как атмосфера в зале изменилась: казалось, что невидимая, мощная волна тепла обрушилась на него, но тут же откатилась, опустошив тело. Джим заморгал, но, поразмыслив, решил, что все просто: вино и чадящее пламя свечей сыграли дурную шутку с его зрением и воображением. Странное ощущение быстро исчезло, и он уже не мог поручиться, было ли оно вообще.

Он оглядел остальных, но никто, похоже, ничего не заметил, вот только Дэффид пристально смотрел на Джима.

– Превосходно, – обрадовалась Геронда. – Все решено.

– Это неверное решение, – вмешался Дэффид. – В моей семье от отца к сыну и от матери к дочери на протяжении многих поколений передавался дар восприятия и истолкования предостережений. Только что пламя свечей нагнулось, хотя воздух в зале был спокоен. Это дурное предзнаменование. Я против похода на сэра Хьюго.

– Арагх вселил в тебя страх, – напомнила Даниель.

– Я не напуган. Но, как и волк, я не рыцарь, чтобы идти на приступ и захватывать замки.

– Я сделаю из тебя рыцаря, – пообещала Даниель. – Когда ты станешь рыцарем, твоя девичьи страхи и предрассудки как рукой снимет.

– Постыдись, Даниель! – перебил Жиль. Его лицо потемнело. – Не смей злословить о благородном звании рыцаря.

Дэффид резко поднялся на ноги.

– Ты насмехаешься надо мной! – воскликнул он. – Я люблю тебя и лишь поэтому присоединяюсь к отряду. А сейчас лучше пойду прогуляюсь по лесу. Мне необходимо побыть наедине с самим собой, – и он вышел из зала.

– Господа! – жизнерадостно обратился к оставшимся Брайен. – Изгоним прочь мысль о злом роке! Наполним кубки? Согласие достигнуто. За пленение сэра Хьюго и захват его замка!

– И за долгие, мучительные пытки! – добавила Геронда.

Они дружно выпили.

Ранним утром на следующий день выступили в путь. Арагх так и не появился, но к отраду разбойников Жиля примкнули сорок воинов из Малвернского замка и других владений де Шане. Геронда страстно хотела идти с отрядом, но чувство долга и необходимость оставаться в замке, чтобы присматривать за владениями отца, победили жажду мщения. Она осталась. Ухода, они еще некоторое время видели стоявшую на стене замка Геронду, а потом деревья скрыли ее силуэт.

Утро выдалось облачным, как в тот день, когда они шли на приступ замка Малверн. Но сегодня облака не рассеялись, а сгустились, заморосил дождь.

Путь их пролегал через редкий подлесок, перемежающийся полянами, потом тропа пустилась под уклон и вывела к мелким озерам и болотам. Набухшая влагой колея стала вязкой и скользкой. Отрад разбился на группы и растянулся на добрые полмили.

Серая унылость дня повлияла не только на темп марша: постылая пелена дождя вызвала раздражение и злость. Те, кто следовал пешком, – разбойники и сорок воинов из Малверна – медленно передвигались по липкой грязи, укрывая лица от ветра и дождя луки и мечи были зачехлены. Грубые шутки, издевки, ругательства, которыми обычно перекидывались разбойники, прекратились. Редкие недовольные реплики адресовались исключительно погоде или дороге. Цену победы солдаты оценивали возможным количеством убитых и раненых. Обстановка давно накалялась: люди до хрипоты спорили об избитых, азбучных истинах войны.

Даже на предводителей похода подействовала резкая смена настроения. Жиль хмурился, Даниель язвила направо и налево, а Дэффид упорно лез в бутылку. Казалось, что весь отряд почувствовал некое зловещее предзнаменование.

Джим переместился в голову колонны. Он оказался одним из тех немногих, кого не поразила эпидемия повальной хандры. Брайен на Бланшаре оставался жизнерадостным, по-спартански невозмутимым и стойким. Казалось, что для него не существовало ни неразрешимых вопросов, ни мучительной дилеммы: палящее солнце или ураганный снегопад, реки вина или крови, – слишком поверхностно, слишком мелко, чтобы обращать на это внимание. Можно было подумать, что Брайен, даже вися на дыбе, будет шутить со своим инквизитором.

Джим сообщил ему о настроении отряда, сделав акцент на поведении предводителей.

– Не бери в голову, – ответил Брайен.

– Но сохранить единство отряда крайне важно. Представь, что Жиль неожиданно решит уехать и уведет с собой разбойников. Мы останемся с сорока воинами Малверна. И, я подозреваю, добрая половина из них ничего не смыслит в военном искусстве.

– Жиль так не поступит, – возразил рыцарь. – Он знает, какое богатство достанется ему и его парням в цитадели Хьюго. И он дал слово! А джентльмен всегда держит свое слово!

Даже если мы можем положиться на Жиля, – добавил Джим, – то возможны трения между Даниель и Дэффидом, причем ее отец не останется в стороне. Дэффид с каждой милей все больше погружается в себя, а остроты Даниель становятся все злее. Наверное, нам не следовало брать ее, хотя у кого хватит мужества открыто отказать Даниель?

– Без нее валлиец не пошел бы.

– Да, – признался Джим. – Но, согласись, воин из девушки никудышный.

– Откуда такая уверенность? – спросил Брайен. – Ты видел, как она стреляет?

– Только в тот день, когда ее стрелы едва не убили нас. И еще в разграбленной деревне. Согласен, с луком она умеет обращаться.

– Позволь уточнить, – заметил рыцарь. – Даниель стреляет из стофунтового лука не хуже, чем добрая половина лучников из отряда Жиля.

Джим заморгал от изумления. Много лет назад, еще в колледже, он некоторое время баловался стрельбой из лука. Начинал он с сорокафунтового, а остановился на шестидесятифунтовом; хотя он и не считал себя слабаком, это был его предел.

– Откуда ты знаешь? – поинтересовался он.

– Я видел, как она стреляла. Ведь когда тебя пронзили копьем, бой за Малвернский замок еще продолжался.

– Она сражалась в замке? – настороженно спросил Джим. – Я думал, что она оставалась в лесу. Но как ты на глаз сумел оценить ее мастерство?

Брайен с любопытством оглянулся на Джима.

– Что и говорить, сэр Джеймс, диковинны заморские края, откуда ты родом, – заключил он. – Разумеется, я наблюдал за стрелой.

– Наблюдал за стрелой?

– Следил за моментом выстрела, – разъяснил Брайен. – Когда я увидел Даниель, она прицеливалась шагов с пятидесяти. Я стреляю из восьмидесятифунтового лука. Разумеется, я не лучник. Но все же Даниель слабой никак не назовешь.

Джим молча ковылял рядом с Бланшаром. Слова рыцаря заставили его глубоко задуматься.

– Если Даниель стреляет из стофунтового лука, то каким же луком пользуется Дэффид?

– Одному Богу известно. В сто пятьдесят? Двести? Или больше? Валлиец – человек из другого теста. Он не только великий стрелок, но и золотых рук мастер. Ты же видел, как долго он возится с каждой стрелой! Он достиг совершенства в обоих ремеслах. Бьюсь о заклад, что любой лучник из отряда Жиля, если, конечно, ему под силу натянуть тетиву такого лука, отдал бы десятилетний заработок за лук, изготовленный мастером Дэффидом! Секрет английского лука кроется в способе крепления тетивы к излучинам. Даже обладая такой громадной силой, как твоя, большей тяжести лука не достаточно для того, чтобы стрелять метко и далеко. Искусство стрельбы и секреты изготовления лука Дэффида недоступны обычному лучнику. Ты слышал, что сказал Жиль, когда мастер Дэффид вызвался от обреза леса снять со стен замка часовых. И сие справедливо для стрел валлийца. Любой разбойник отдаст половину зубов за колчан стрел работы Дэффида.

• Предыдущая
• 41/60
• Следующая