Только за наличные - Чейз Джеймс Хэдли - Страница 8

Услышанное все еще не укладывалось у меня в голове, когда Брэнт крикнул через дверь, что пора выходить на ринг.

Генри помог управиться с красно-синим халатом, который прислал мне Петелли. Кричаще-ярким, с надписью «Джонни Фаррар», вышитой на плечах большими белыми буквами. В свое время я был бы горд и счастлив носить его, но сейчас меня едва не стошнило.

Когда я добрался до верхней части пандуса, ведущего на арену, фанфары уже приветствовали Кида. Зрители были к нему расположены, поэтому, когда он перемахнул через канаты и оказался на ринге, толпа радостно взвыла.

Ко мне подошел Брэнт. Он обильно потел и был очень взволнован.

– Ну хорошо, пойдем, – сказал он. – Ты впереди, мы – за тобой.

«Мы» – это сам Брэнт, Уоллер, Пепи и Бенно. Я двинулся к рингу. При виде меня люди вставали и восторженно кричали. Я мрачно подумал о том, какие крики будут сопровождать меня на обратном пути.

Я дошел до ринга, нырнул под канаты и направился в свой угол. Кид, в желтом халате, паясничал в противоположном углу. Выставляя напоказ свои кривые ноги, он притворялся, будто наносит удары секундантам. Толпе это шоу нравилось явно больше, чем его помощникам.

Я сел, и Генри принялся бинтовать мне руки. Антрепренер Кида, наглый толстяк, стоял рядом со мной и наблюдал, обдавая меня запахом виски и выдыхая мне в лицо сигарный дым. Именно из-за его мерзкого дыхания я отвернулся, посмотрел на людей, собравшихся прямо у подножия ринга, и увидел ее.

Судья-информатор, лысый коротышка в белом костюме, который был несколько великоват для него, что-то проорал в ручной микрофон, но я не разобрал его слов. Даже когда он представлял меня, я лишь после толчка Уоллера понял, что надо встать и поприветствовать взревевшую толпу.

Я не мог оторвать глаз от женщины, которая сидела как раз напротив моего угла – так близко, что мы могли коснуться друг друга пальцами, если бы протянули руки. Даже посылая толпе воздушные поцелуи, я продолжал смотреть на нее, и она того стоила.

В свое время мне довелось повидать немало красивых женщин и в кино, и в жизни, но такой я не видел никогда. Блестящие, черные как смоль волосы разделяла посередине тонкая линия мраморного пробора, словно ее прочертили по линейке. Алебастровая кожа, широкий алый рот. Ее огромные темные глаза сверкали.

В отличие от других женщин, сидевших рядом, на ней было не вечернее платье, а изящно облегающий фигуру яблочно-зеленый льняной костюм и белая шелковая блузка. Шляпки на ней не было. Широкоплечая, с длинными стройными ногами, она, скорее всего, оказалась бы выше среднего роста, если бы встала. Под этим шикарным и провокационным нарядом угадывались формы, заставившие меня забыть и о предстоящем бое, и о Петелли, и обо всем остальном.

Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами. От ее взгляда во рту у меня пересохло и сердце застучало как бешеное. Даже монах-траппист понял бы, о чем говорит этот взгляд, а я не был монахом-траппистом.

– Что с вами происходит? – пробормотал Уоллер, шнуруя мои перчатки. – У вас такой вид, будто вы уже пропустили удар.

– В точку, – проговорил я и улыбнулся ей.

В ответ она улыбнулась манящей улыбкой, словно говорившей: «Мы могли бы повеселиться вместе». Рядом сидел ее спутник. Это был импозантный субъект в дорогом светло-коричневом костюме. Он был достаточно красив: темные волнистые волосы, смуглая кожа, правильные черты лица. Его внешность портили тонкий рот с поджатыми губами и сердитое выражение злых глаз, которое появилось, когда он заметил мой любопытный взгляд.

– Выходите. – Уоллер потянул меня за руку, чтобы я встал. – Судья ждет. Да что же с вами такое?

Рефери действительно ждал, и Кид тоже. Я вышел к ним на середину ринга.

– Не робей, приятель, – усмехнулся Кид. – Боязно вылезать из угла? Я пока еще не собираюсь тебя бить.

– Ладно, ребята, – резко произнес рефери. – Прекращаем шутки и переходим к делу. Теперь слушаем меня…

Он начал, как обычно, зачитывать правила, которые я так часто слышал раньше. Пока он говорил, я спрашивал себя, почему незнакомка так на меня посмотрела. Я не утверждаю, будто прекрасно разбираюсь в женщинах, но ее улыбка была открытым приглашением, в этом можно было не сомневаться.

– Ладно, мальчики, – произнес рефери, покончив с рутинными обязанностями, – теперь вернитесь каждый в свой угол и выходите биться.

– Когда ты свалишься на пол, дружище, ты поймешь, что побывал в настоящей драке, – пошутил Кид, хлопая меня по спине.

Ты поймешь это еще раньше, подумал я, направляясь в свой угол.

Уоллер снял с меня халат, и я повернулся, чтобы в последний раз взглянуть на нее. Она подалась вперед, ее глаза сверкали.

– Поставь его на место, красавчик! – выкрикнула она. – Пора уже кому-то это сделать. – Ее спутник, нахмурившись, положил ей на запястье руку, но она нетерпеливо стряхнула ее. – Удачи!

– Спасибо, – отозвался я.

Возмущенный Уоллер встал между нами.

– Сосредоточьтесь на бое, – проговорил он, когда раздался удар гонга.

С нахальной ухмылкой на лице Кид, уткнувшись подбородком в левое плечо, тут же стал наступать. Он провел удар левой, который на фут не достиг цели, отступил назад и ударил правой. Тоже мимо. Я кружил вокруг него, ожидая, когда он раскроется. Мне хотелось нанести противнику один прямой короткий удар по корпусу, чтобы слегка его окоротить. Я видел, что он двигается по рингу гораздо быстрее меня.

Он поймал меня врасплох и ударил левой рукой в лицо, но удар был не очень сильным. Я ответил левой и правой по корпусу. Он достал меня левой, снова ударив в лицо, и попробовал провести правый кросс, но я поднырнул под его руку и снова ударил по корпусу. Он перешел к ближнему бою и принялся молотить меня по ребрам, но я вошел в клинч, и рефери вынужден был нас развести. Потом я успел провести хороший джеб, и моему сопернику он явно не понравился. Кид быстро отпрянул, а затем опять пошел на сближение, забрасывая меня ударами левой и правой. Я отбил их, сделал шаг вперед и обрушил на противника сокрушительный удар, заставивший того встать на четвереньки.

Толпа словно взбесилась. Нокдаун в первые две минуты боя стал полной неожиданностью для всех. Люди вскочили на ноги, крича мне, чтобы я атаковал и добил его.

Я отошел в нейтральный угол, и судья начал отсчет. Такой сильный удар не входил в мои планы. Кид стоял на четвереньках, глядя на руку рефери остекленевшим взглядом, но все-таки поднялся на счет «семь» и сразу начал отступать. Я двинулся за ним, нанося удары слева и справа, но не в полную силу, так как не хотел доставлять ему новых проблем. Я просто продолжал шоу, чтобы развлечь толпу.

Зрители были довольны. То и дело я наносил удары открытой перчаткой, и раздававшийся при этом шлепок звучал так, словно я намеревался убить своего соперника.

Наконец в голове у него прояснилось, и он начал сопротивляться. Он рычал и явно страшился меня. Я чувствовал, как напуган Кид, по его ударам, не достающим до цели на ярд и больше. Все его мысли сейчас были о том, чтобы избежать моего удара правой. Он уже получил его и не хотел пропустить второй.

Раунд закончился тем, что мы сошлись в клинче и колотили друг друга по ребрам. На близком расстоянии он был хорош, и пара его тычков оказалась довольно чувствительной.

Прозвучал гонг, и я вернулся в свой угол. Пока Уоллер хлопотал вокруг меня, я глядел на нее.

Она сердито смотрела на меня без тени улыбки, плотно сжав губы. Я знал, в чем дело. Ее не обманули шлепки открытой перчаткой, которыми я дурачил публику. Уоллер ткнул губку, смоченную холодной водой, мне в лицо. Он уже успел заметить, кто завладел моим вниманием, и снова встал между нами, закрывая от меня незнакомку.

Когда Уоллер вытирал мне лицо, подошел Брэнт.

– Какую игру ты затеял? – взволнованным шепотом потребовал он ответа. Каждый мускул его побледневшего лица был напряжен. – Зачем ты ударил его так сильно?