Только за наличные - Чейз Джеймс Хэдли - Страница 5

– Фаррар, – ответил я коротко и нырнул под канаты.

– Парень, ты мне нравишься, – продолжил Петелли. – Могу дать тебе несколько боев. Ты подписал с Брэнтом контракт?

– Я ни с кем ничего не подписывал, – заявил я, – и не собираюсь. Это будет мой единственный бой.

– Приходи лучше вместе с Брэнтом, тогда и поговорим. Хочешь, дам тебе один бой в месяц?

– Мне это неинтересно, – произнес я и во внезапно наступившей тишине направился через зал в раздевалку.

Я вернулся к Рошам как раз вовремя, чтобы увидеть, как шестиколесный грузовик Джоша Бейтса выруливает по набережной в сторону шоссе на Майами. Я смотрел ему вслед со смешанными чувствами. В голову закрадывалась мысль, что мне следовало бы сидеть в кабине рядом с водителем.

Когда я вошел в кафе, Рош начищал до блеска один из кофейников.

– Значит, ты передумал, – произнес он. – А Джош тебя ждал. Что случилось?

– Прости, Том. Я позволил уговорить себя, – ответил я и рассказал о предложении Брэнта. – С машиной и пятьюстами баксами выглядишь гораздо представительнее, – рассудил я. – Придется проторчать здесь еще четыре дня, зато я уеду на собственном авто.

Я продолжил рассказ и дошел до Петелли.

– Держи с ним ухо востро, – посоветовал Рош. – У него дурная репутация.

– Охотно верю и попробую не попадаться ему на пути. Мне нужно потренироваться. Времени мало, но к субботе постараюсь хотя бы немного прийти в форму.

– Оставайся у нас, Джонни. И не спорь. Мы будем рады, если ты поживешь у нас.

Я не стал возражать. Мне нравились Роши.

Позже в кафе зашел Солли Брэнт. Он буквально рухнул за угловой столик, словно перед этим пробежал десять миль.

Я подсел к нему.

– Ну, все улажено, – с мрачным видом проговорил он. – Пришлось приложить немало сил, чтобы убедить Петелли, что бой будет только один. По-моему, ты совершаешь ошибку, Фаррар. У Петелли можно нагрести целый мешок бабла.

– Мне это неинтересно.

– Я так ему и сказал. Но у тебя еще есть время передумать.

– Я не передумаю.

Брэнт беспокойно поерзал на стуле.

– В этом-то вся и загвоздка.

– В чем?

– Понимаешь, если это твой первый и последний бой, Петелли не будет в тебе заинтересован, понимаешь?

– Да и ладно. Чем меньше у нас с ним общего, тем лучше.

– Но тогда он поставит на Кида, и Кид должен будет победить.

– Пусть, я не против. Если Кид так хорош, возможно, он и победит.

– Он должен будет победить, – хрипло произнес Брэнт. – Понимаешь?

Я уставился на него:

– Так ты договорился, чтобы я лег под него в нокауте?

– Вот именно. Петелли сделает тебе хорошую рекламу, многие поставят на тебя, а он поставит на Кида и сорвет куш. Мне велено передать, чтобы ты поддался в третьем раунде.

– А я говорю, что никогда не поддавался и теперь не собираюсь так делать.

Брэнт вытер лицо не слишком чистым платком.

– Слушай, Фаррар, ты получишь пятьсот баксов и машину. Ради всего святого, не усложняй ситуацию.

– Если Кид не сможет меня победить, значит вынесут с ринга его. Я не собираюсь играть в поддавки!

– У тебя нет выбора, – пробормотал Брэнт, и на лбу у него снова проступили капельки пота. – Слово Петелли – закон для всех.

– Ну хорошо, допустим, я сделаю по-своему. Что тогда?

– Тогда ты будешь по уши в дерьме. Я не шучу. Петелли – чудовище. Пару лет назад тут был парень, который сделал все по-своему. Из-за него босс потерял кучу денег. Его так обработали, что он уже больше никогда не выйдет на ринг. Ребята колотили его по костяшкам пальцев стальным прутом до тех пор, пока те не превратились в труху. С тобой будет то же самое, если не выполнишь приказа.

– Сначала меня надо поймать.

– Они поймают. Тут был один, считавший себя умнее всех. Улизнул потихоньку из города, но его все равно сцапали. Шесть месяцев ушло на поиски. А потом его нашли с проломленной головой и перебитыми руками. Он так и не оправился.

– Ты меня не запугаешь. – Во мне понемногу начала закипать злость. – Или честный бой, или я в нем не участвую!

– Включи голову, Фаррар, – взмолился Брэнт. – Если Петелли говорит тебе лечь в нокауте, то, черт возьми, ты ляжешь. Спроси любого. Спроси Роша. Не надо шутить с Петелли. Как он скажет, так и будет.

– Но не со мной. – Я поднялся из-за стола. – Это мой последний бой, и я не собираюсь ввязываться в аферу с фальшивым нокаутом. Передай это Петелли.

– Передай ему сам, – поспешно проговорил Брэнт. – Теперь это твоя забота.

– Вовсе нет. Ты заварил кашу, тебе и расхлебывать. А я пойду в зал.

Должно быть, Брэнт бросился к Петелли, как только я вышел из кафе, поскольку не успел я закончить разминку под наблюдением Уоллера, как в зале появились двое громил, подручных Петелли.

Позже я узнал, что их зовут Пепи и Бенно. Итальяшка Пепи ходил с прилизанными волосами и носил усы ниточкой, как у хозяина. Бенно же был толстяком со злобным взглядом и выбритым до синевы подбородком.

Они ввалились, будто к себе домой, и при их виде Уоллер застыл на месте. Признаюсь, было в них что-то такое, отчего и по моей спине поползли мурашки.

– Идем, – буркнул Пепи, ткнув в меня пальцем. – Одевайся. Босс желает с тобой поговорить.

– Некогда мне, – был мой ответ. – Он найдет меня здесь, если я ему так сильно понадобился.

Уоллер поперхнулся и посмотрел на меня так, словно я сошел с ума.

– Не гони пургу, – прорычал Пепи, и его побагровевшее лицо перекосило от злобы. – Одевайся и пошли!

Пепи был на голову ниже меня, и мне совсем не хотелось его бить, но я понял, что придется, если он не сменит тон.

– Вон отсюда! – вскипел я. – Оба. А не то я вас отсюда вышвырну.

– А ты попробуй, – ухмыльнулся Бенно, и в его руке тут же появился пистолет с вороненым стволом. – Надевай свои шмотки, или словишь пулю в живот!

Его твердый немигающий взгляд говорил, что он не блефует.

Почти не шевеля губами, Уоллер чуть слышно произнес:

– Не дури, Фаррар. Отправляйся с ними. Я их знаю.

Пепи расплылся в улыбке:

– Смышленый парень. Еще бы ему нас не знать. Только в этом году Бенно был замешан в трех переделках со стрельбой. Хочешь четвертую?

Пока я одевался, они стояли рядом и смотрели на меня. Потом мы вышли в переулок, где был припаркован их «кадиллак». Бенно по-прежнему держал пистолет в руке. На краю тротуара, прямо у машины, стоял полицейский. Он посмотрел на Бенно, затем на пистолет и поспешно отвернулся. Его поведение самым доходчивым образом дало мне понять, в какой переплет я попал. Открыв переднюю дверцу, я сел рядом с Пепи, который расположился на водительском сиденье. Бенно, дыша мне в затылок, устроился сзади. На дорогу до «Океана» ушло меньше минуты. Мы вошли в отель через боковой вход, и украшенный позолотой лифт понес нас наверх. Ни Бенно, ни Пепи не проронили ни слова, но Бенно продолжал держать меня на мушке. Мы прошли по длинному коридору к полированной двери из красного дерева с надписью «Частные апартаменты». Пепи постучал, затем повернул ручку и открыл дверь.

Мы оказались в небольшой комнате с дубовыми панелями, обставленной как кабинет.

Блондинка за столом печатала на пишущей машинке и жевала жвачку. Она мельком посмотрела в нашу сторону, на секунду задержала на мне равнодушный взгляд и, будто не заметив пистолета в руке Бенно, кивнула в направлении двери позади нее.

– Проходите, – сказала она Пепи. – Он ждет.

Пепи поскребся в дверь, открыл ее, заглянул внутрь, а затем отошел в сторону.

– Дальше сам, – буркнул он мне. – И помни о манерах.

Я прошел мимо него и попал в огромное помещение, какие редко встречаются за пределами съемочной площадки. На полу лежал внушительных размеров зеленый ковер с таким густым ворсом, что его можно было косить газонокосилкой. Пара дюжин удобных кресел, два больших «честерфилда», несколько торшеров и один-два причудливых стола тщетно пытались освоить пространство, которое, как предполагалось, они должны были заполнить. На стенах в золоченых рамах висели зеркала, и, когда я шагнул вперед, в них появилось мое отражение, напомнив, какой поношенной выглядит моя одежда.