Алекс и Алекс 5 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 14

Больная с-сука. Теперь её уже не спросишь, какая вожжа под хвост ей влетела. С того света ещё никто не отозвался.

Задним числом я, естественно, прихожу к мысли, что валить их с безопасником без разговоров, возможно, было не лучшей моей идеей в жизни.

К сожалению, других вариантов в имевшей место, как говорит майор Стоун, обстановке не просматривалось. Само появление в палате консорциума Штавдакер — Исфахани плюс безопасник, с учётом прохода ими охраны Хаас на входе, означало только одно: имел место конфликт их с охраной от Анны (иначе и быть не могло). И этот конфликт закончился не в пользу последней.

В принципе, всё тот же Стоун учит действовать в такие момент весьма определённо. Лучше потом долго разбираться, но живому, чем…

Если бы я лежал в палате один, возможно, вначале поговорил бы. Хотя-я-я, удаление Камилы в чётко подгаданное время тоже не случайность и говорит не в пользу версии возможности мирного диалога. Ворвавшись через какое-то время через головы дознавателей в собственный госпиталь, Карвальо чётко дала это понять всем без исключения. Её поначалу пускать не хотели, но она, плюнув на всё, принялась орать, что с собственным начальством и командованием округа, если понадобится, объяснится сама. А вот если все находящиеся на территории медсектора, невзирая на чины и звания, не примутся исполнять её требования, как послания Бога, то жалеть такие сопротивляющиеся начнут немедленно, в режиме реального времени.

Для аргументации она активировала ещё какой-то усиленный режим и пообещала, что до работы автоматизированных встроенных систем охраны осталось ровно пятнадцать секунд. Теперь уже двенадцать.

Итогом общего компромисса стало моё помещение обратно в реанимационную капсулу, но уже с фиксаторами, типа как потенциально опасного буйного помешанного.

Я и не знал, что госпиталь позволяет даже такое.

Кто-то из юстиции пытался обсудить с Камилой вопросы параллельных допусков, но она холодно отбрила его: «Особый режим функционирования, госпитальный. Теперь отсюда никто не выйдет без контроля, и не войдёт, иначе как после электронных подтверждений секретариата гарнизона».

Не разбираюсь в этих делах, но секретариат, кажется, тоже встал на уши. Потому что ходили вперёд-назад все подряд, а входная дверь работала, как часы. Только голосом робота предлагая поднести свой глаз к сканнеру на стене каждому желающему пройти сквозь неё.

На какое-то время в горячке я не обращал внимания на собственные ощущения, тем более что вроде как стал чувствовать себя лучше. А потом чего-то резко поднялось давление, в голове зашумело, ещё и круги появились перед глазами. Капсула противно хрюкнула на весь этаж и моментально примчавшаяся Камила пустила мне по венам какую-то химию:

— Спи. — Успокаивающе кивнула она. — Всё нормально. Не переживай. Но если уснёшь, так будет лучше.

— А когда мы сможем с ним пообщаться? — запоздало среагировал от дверей кто-то из дознавателей в момент, когда я уже отрубался.

— Как только разрешу, — мстительно процедила в ответ Карвальо. — Особый режим госпиталя, — напомнила она.

— Мне тут что, часами его теперь ждать?! — искренне поудивлялся в первый момент её собеседник.

— Если прикажу, то и по стойке «смирно»! — Рявкнула наша капитан, аппетитно тряхнув сиськами в разрезе халата перед моими глазами. — Вон отсюда, стать за жёлтой чертой!..

___

Не в меру добросовестный представитель нотариальной ветви юстиции старательно оговаривается, что документы на дом Жойс он не пропил, а вовсе даже законно отдал ей самой. После чего лезет в какую-то папку, видимо, за подтверждающими бумагами.

— Спасибо, не надо деталей. — Недослушиваю до конца его пассаж. — Я полностью в курсе этого момента. Она же продавала дом на прошлой неделе, ей деньги были нужны. Завещание, видимо, сделано раньше. А второго дома у неё не было…

— О каких деньгах и товаре идёт речь в письме? — на первый взгляд вежливо, интересуется сотрудник прокуратуры, высовываясь из-за спины нотариуса, как чёртик из табакерки.

Ну понятно. Любое дознание или следствие материальные вопросы интересуют в первую очередь. Знаю на личном опыте.

— Вам какое дело? Это не ваша информация. — Ворчу в ответ.

Чуть размыслив, решаю быть самим собой и слов не подбирать. И раньше таким не страдал, а уж теперь…

Говоря прагматично, смертная казнь мне не положена в любом варианте, так как я несовершеннолетний.

Я, конечно, не строю иллюзий на тему справедливости нашей судебной или правоохранительной систем, но с момента тюряги у меня появились в друзьях и доброжелателях, как минимум, Хаас и Бак. Это если считать только тех, кто может радикально повлиять на ситуацию и не допустить беспредела в процессе разбирательства.

Бак, кстати, расположившись методически грамотно за спинами всех, под неодобрительными взглядами Камилы семафорит мне знаками целые поэмы. Если я точно его понимаю, он предлагает сейчас ни с кем не спорить, ничего не доказывать, в бутылку не лезть и положиться на старших товарищей. В завершении он тычет пальцами в циферблат своего допотопного наручного будильника, который носит на запястье, и выбрасывает на пальцах, через сколько часов меня вообще освободят от любых ограничений. Если говорить о юридических, не медицинских. Если я правильно его понял.

Ладно. Дальше Квадрата не отправят даже в самом худшем случае. Тем более, как по мне, я был полностью прав. Глядишь, и разберутся нормально, с помощью Хаас с той стороны и кафедры с этой.

А с учётом Жойс, находившейся в соседней капсуле, я б и по второму разу стрелял, не думая. Повторись эпизод дважды.

А в Квадрате, если что, тоже есть участок территории, где условия практически полностью повторяют второй полигон нашей кафедры. Там тоже тренироваться можно. Как показывает личный опыт…

И на тамошнем положняке можно жить. Опять же, братва подогреет, случись что. И нормальный народ попадается. Тот же мастер Донг, по слухам, в нашем Квадрате бывал минимум дважды, и как бы не по паре лет за приговор. Ещё Гутя…

Кажется, лекарства Камилы не такие и простые. Меня, вероятно, местами несёт, в плане самоконтроля и точности мышления. Да и терять особо нечего, как оказалось. Потому с наслаждением добавляю прокурорскому:

— Не нужно совать свой нос, куда не просят: его там и прищемить могут.

— Вы сейчас угрожаете федеральной прокуратуре? — он тут же саркастически поднимает левую бровь.

— Боже упаси… кто я такой? Будьте добры, моего законного представителя пригласите сюда. Без Анны Хаас я вообще не вижу поводов для бесед с федералами вообще, с вами — в частности. Особенно в свете новых муниципальных законодательных актов. Вы сейчас точно не нарушаете нового муниципального меморандума?! Я не федеральный, я местный, если что. По крайней мере, буду именно на этом настаивать в ходе судебных разбирательств.

При упоминании фамилии моей белобрысой подруги, все присутствующие федералы моментально корчат такие лица, как будто заглотили целиком по сырому лимону.

Кажется, я попал, куда надо. А успех всегда надо развивать.

— Она вам расскажет и о законности такого вопроса, от вас мне, и много чего ещё! — вещаю по инерции. — Если это официальный разговор вас со мной, то почему он не оформлен надлежащим образом?! Эй, ало! Я к вам обращаюсь! Где протокол беседы?! Где уведомление об официальном характере разговора?! Какой правовой статус этой беседы?!

Благодаря чипу и оставшемуся от Алекса программному обеспечению, вижу: федералы действуют в этом вопросе не от своего имени, а попутно. Имеет место то, что Анна наедине называет «выполнение заказа». Правда, условия мне сейчас неясны, но, судя по довольному лицу куратора, этого и не требуется.

Бак перемещается поближе и, став от них чуть сбоку, вопросительно смотрит на прокурорского, чуть подняв подбородок. Сотрудник прокуратуры упирает взгляд в пол и ничего не отвечает.

Спасибо Алексу. Хорошие программы, причём их тут в отдельной директории целый блок. Надеюсь, хоть он отправился к себе домой, как и собирался.