Моя чужая 2 (СИ) - Гринвэлл Ольга - Страница 6

Сделав глоток, поморщилась:

— Такой крепкий! Ты же знаешь, я не люблю такой.

— Быстрее проснёшься, солнышко. Этот кофе самый дорогой, из Коста-Рики.

Девушка сделала ещё несколько глотков. Артём следил за ней.

— Ты выглядишь усталой, — он сел рядом, взял ее ладони в свои, поглаживая пальчики, — и холодная какая, как суслик, — набросил на Олины плечи мягкий плед. — Отдыхай, зая.

Девушка положила голову ему на плечо, дыхание ее становилось ровнее, и вскоре она уже крепко спала на плече своего жениха.

Никита

Телефон проиграл коротенькую мелодию — наконец-то! С нетерпением схватил — знал, это сообщение от моей любимой. Мама заглянула в комнату.

— Никит, помоги застегнуть сумку.

— Ага, — отозвался, глядя на экран.

Мои губы сами собой расплывались в улыбке. Я прочитал первую строчку, затем снова перечитал. Холод пронизал всё мое тело. Почувствовал, как что-то всхлипывает в моей груди.

— Ник? Ты в порядке?

Я пытался вникнуть в суть написанного, дочитать до конца, но буквы расплывались перед глазами, да и руки вдруг сильно задрожали.

— Мам… — голос сорвался на хрип, я протянул ей телефон. — Что-то не пойму… о чем там?

Вглядывался с надеждой в ее лицо, мысленно моля, чтобы она сказала, что написанное — ошибка, я просто разучился читать, или мне все это снится.

Мама нахмурилась, протянула мне телефон обратно:

— Ник, мне очень жаль…

— Что? Что там?

— Ты знаешь.

Закрыв лицо руками, простонал. Мама обняла меня, притянула к себе.

— Она права, милый. Тебе надо учиться. Оля желает тебе только добра. И, конечно, она любит Тёмку. Я же тебе говорила. У них это уже давно. Если ты ее по-настоящему любишь, отпусти.

Дни до отъезда прошли как во сне. Я все ещё надеялся, что Оля передумает, надеялся до последнего. Мне казалось, что вот-вот раздастся звонок в дверь, и за порогом будет стоять она — моя девочка. Но время шло, пролетали часы, минуты, и с ними уходила и надежда.

Последнюю ночь я не спал. Бродил по комнате, размышляя, что делать. Остаться ли здесь или бросить все и уехать. Не мог поверить в происходящее. Лёлька ушла от меня после всего, что между нами было. Что я сделал не так? Может, моя неопытность отвратила ее от меня? Если бы только знать — почему?

Закрывая глаза, я отчетливо видел ее искаженное страстью лицо, ее губы, шепчущие мне слова любви, глаза, светившиеся от счастья… И я снова открывал глаза, не желая ничего видеть.

Перед самым рассветом услышал в соседней комнате скрип дивана, осторожные шаги — проснулась мама. Она упаковала почти все, что хотела забрать.

Я вдруг понял — не могу остаться здесь. В доме, где в соседней квартире живет моя любимая девушка, где я впервые вкусил сладость ее девственного тела, где все будет напоминать о той ночи. Ольга выбрала не меня — моего лучшего друга. Я проиграл, и надо постараться перешагнуть через своё эго, не тревожить, отпустить её. Будь счастлива, моя Чужая Радость.

Включив свет, распахнул дверцы шкафа, не глядя стягивая вещи с полок — футболки, джинсы, носки, трусы. Скинул рубашки с плечиков, пиджаки, брюки…

— Мам, — крикнул. — Где те два больших клетчатых чемодана?

Оля

Во рту было сухо, а голова словно чугунный котёл. С трудом разлепив веки, я пыталась понять, где нахожусь. Попробовала приподнять голову, простонала. Послышались шаги, заставив меня поморщиться от этого звука — в голову словно вбивали гвозди.

— Зая… — ласковый шёпот у самого уха. И дыхание. Я улыбнулась — я узнала этот голос. Тёмка — мой жених, мой любимый…

Нет!

Неужели я крикнула, потому как Артём взял меня за плечи и, прижав к своей груди, теперь гладил меня по спине и что-то говорил.

Нет!

Попыталась его оттолкнуть, но сил не было. Да что со мной?

Волна воспоминаний накатилась на меня, придавив своей тяжестью. Никита! Он ждёт меня.

— Тёма, какой сегодня день?

— Двадцатое сентября.

— Что? Не может этого быть! — я всё-таки поднялась с дивана, бросилась к окну. Снаружи было сумеречно. — А где такси? — я обернулась к парню. Он пожал плечами.

— Разве ты не помнишь, что решила никуда не ехать?

— Что ты такое говоришь? — топнула ногой.

Мысли о том, что Никита меня может не дождаться, мешала сосредоточиться.

— Ну да, Оль… — голос Тёмки был растерянным. — После того как ты прочитала его сообщение… — он протянул мне телефон.

Я напряжённо пыталась вспомнить, что там было написано, но безрезультатно. Выхватив мобильник из рук Артёма, прочитала написанное. Последние строчки уже расплывались. Закусив губу, я опустилась на диван. Боль разливалась по всему телу, растекалась, словно вода, прорвавшая дамбу. Я всхлипнула, закрыла лицо ладонями. Он ушёл, навсегда. Передумал. Не захотел ждать меня…

Никита

Мы проезжали те же улицы и те же дома, что тогда, семь лет назад, и на душе у меня было так же тревожно. Мама видела, что я расстроен, и пыталась поначалу утешить, но поняла, что это без толку.

Прощай, Москва, я полюбил тебя за эти годы. Но больше мне не придётся бродить по твоим дворам, сидеть среди берёз на скамейках в Измайловском парке. Я больше не увижу тебя, моя чужая радость.

Я отвернулся, чтобы мама не заметила навернувшиеся слезы, затем вытащил из мобильника сим-карту и, открыв окно, вышвырнул её.

Вот и всё…

Никита

Радость от долгожданной встречи с отцом, новые возможности, суета переезда не смогли затмить тоску по Лёльке. Едва затихали радостные голоса родителей и опускалась ночь, я оставался один на один со своими мыслями. Мама заметила, что со мной что-то не так — видать, темные круги под потухшими глазами выдали меня.

— Никита, тебе здесь не нравится?

Я пожал плечами. Конечно, мне нравилось. Майами — большой современный город, шумный, с самыми разными людьми. Мне здесь легко — прохожие улыбались, приветствовали тебя, словно знали тебя всю жизнь. Даже когда я по неосторожности толкал кого-либо в супермаркете, передо мной извинялись, словно это была их вина.

— Мам, все хорошо, правда.

— Я вижу, ты скучаешь.

Я понял интуитивно, что мама имела в виду — я скучаю не по Москве, по Оле.

Промолчал. В горле встал комок, мешающий говорить нормальным голосом. Она поняла — по нервно сжатым кулакам, по взгляду… Обняла меня.

— У тебя ещё вся жизнь впереди, сынок. Первая любовь всегда самая запоминающаяся. — Я кивнул только для того, чтобы она больше ничего не говорила, но она продолжала: — Скоро начнётся учёба, ты встретишь много новых людей, парней, девушек…

Да, это правда. Мама, как всегда, права — надо выбивать клин клином. Но как же не хочется.

Учёба давалась мне очень легко. Я успевал посетить лекции, сделать все задания и проекты, ещё потусоваться с быстро появившимися друзьями. Жизнь завертелась, закрутилась. Времени все меньше оставалось на сон и, конечно, на грустные мысли. А я и не хотел больше думать о прошлом, об ушедшей любви. В конце концов, я здесь, она там, и, вполне возможно, мы никогда больше не встретимся. Я мог позвонить, но не хотел. Ни к чему бередить прошлое. Скорее всего, Ольга вышла замуж за Тёмыча, и я только желал ей счастья.

На меня же неожиданно стали засматриваться девчонки, и я впервые почувствовал свою мужскую привлекательность. Когда я учился в школе в Москве, мне было абсолютно безразлично, нравлюсь я кому-либо или нет — для меня существовала только одна девушка.

— Ник, — я обернулся. Ким, рыжеволосая красотка, спешила ко мне, перепрыгивая через две ступеньки. — Подожди.