Не уходи, Аук!
(Лесные сказки) - Надеждина Надежда Августиновна - Страница 19

Кто показывает перелетным птицам дорогу ночью? Эту загадку люди пока еще не в силах разгадать.

Самой страшной была ночь, когда буря застигла соловьев над морем. Птиц сносило. Ветер пригибал их все ниже и ниже к бушующей, белой от пены воде.

Все вокруг бурлило и клокотало. Перья намокли, крылья ослабели. И негде было приземлиться, чтоб передохнуть.

И вдруг погибающим птицам почудилось, что навстречу им движется лес. Плывут стоймя по волнам высокие деревья с распростертыми голыми ветвями без листвы.

Это приближался парусник. Соловьи приняли за деревья корабельные мачты, с которых были спущены паруса.

— Летите к деревьям! Лес нас спасет! — крикнул отец-соловей.

Сам он не долетел, его сшибла высокая волна.

Юи и Тьо отчаянным рывком перемахнули через борт и упали на палубу.

Забившись в темный угол, они слышали громкие голоса людей, но бушующее море было страшней человека.

К утру буря утихла. Соловьи взлетели на рею, чтоб обсушить на солнышке перья.

— Теперь ты старший, — сказал Юи брату. — Отцовское место в лесу будет твоим. А я поселюсь где-нибудь неподалеку.

— Может, не моим, а твоим, — возразил Тьо. — Еще неизвестно, кто из нас долетит.

И снова они летели над лесами, полями, городами… Все сильней чувствовалось, что дом близок, и по цвету земли, и по стволам берез, белевшим при свете второй полной луны.

Но крылья несли Тьо дальше. Ему нужна была не просто береза, а та самая березка, та самая рябинка, те самые кусты на краю оврага, где он вылупился из яйца.

И наконец он их увидел.

Он прилетел домой безлунной ночью, но небо было забрызгано звездами, как лесная травя ночной росой.

Тьо нашел свою любимую ветку и ухватился за нее лапками.

Казалось, что притихшие кусты и деревья чего-то ждут.

Ждет, выглядывая из-за березы, большая голубоватая звезда.

Ждет сама весенняя ночь.

Горлышко соловья напряглось, крылья затрепетали, клюв раскрылся. И молодые, звонкие, торжествующие звуки рассыпались стеклянной дробью, словно засверкал, застучал, защелкал по корням и веткам крупный алмазный град.

И все лапы, ступавшие по ночным тропам, замерли.

Все уши насторожились.

Листья без ветра дрогнули.

По лесу пронесся тихий радостный шорох-шепот:

— Соловей! Поет соловей!!

А сам певец так захлебнулся песней, что ничего не слышал, ни лесного шороха, ни голоса Аука:

— Я знал, что ты вернешься, малыш!

Ни один куст не растет на лесной земле случайно, ни одна птица, ни один зверь не поселится зря. Все хотят жить, а без еды не проживешь.

Кто кого в лесу ест? Ты словно перебираешь звенья цепочки: осина — заяц — лиса, елка — белка — куница, сосна — лось — волк… Ястреб уносит в когтях тетеревенка, чей зоб набит ягодами черники. Над оленем тучей кружатся насекомые кровососы. Мыши подбирают опавшие желуди, за мышами охотится сова.

Все хотят жить, и все живое связано между собой. Это закон для всех лесов: и сосновых, и березовых, и дубрав, и дальневосточной тайги, где растут и ель, и кедр, и дикий виноград, где живет самый могучий и красивый из тигров.

Но он, Тигр, кого Лесной Народ признал Повелителем Тайги, этого закона не знал.

Тигр считал, что деревья существуют для того, чтобы точить о них когти. Так поступают все кошки. А тигр тоже кошка, хотя и весит более трехсот килограммов, прыгает на шесть метров в длину и на два метра в высоту и ударом лапы может свалить жеребенка. Огромная дикая кошка редкой красоты, чей желтый с красноватым отливом мех оттеняют бархатно-черные полосы.

Ни один зверь не забывает обычаев своего рода.

И Тигр не забывал. Как все кошачьи, он охотился в одиночку, подкрадывался к добыче бесшумно. Внезапный, как вспышка молнии, его прыжок был неотразим. Дикая свинья, на которую он напал, даже не успела хрюкнуть.

Стадо продолжало спокойно пастись, не подозревая, что одну из длиннорылых выкрал Тигр.

Прыжкам и подкрадкам Тигр научился в детстве.

— Начнем нашу игру-урок! — изгибаясь, учил малыша длинный и толстый материнский хвост. — Ты охотник, а я добыча. Нападай смелей. Прыжок! Что, получил по носу? Потому что промедлил. Еще прыжок! Вот теперь хвалю!

Если же кончик материнского хвоста начинал раздраженно постукивать о землю, это означало: «Урок окончен. Не приставай, а то рассержусь. Надо и мне когда-нибудь отдохнуть».

И Тигренок должен был довольствоваться игрой с братишкиным или со своим собственным хвостом.

Тигренок умел понимать и разговор материнского уха, что Очень важно, чтобы не заблудиться в лесу.

Три года, пока тигрята не станут самостоятельными, они послушно ходят следом за матерью. Живет семья скрытно. Подавать голос во время прогулок малышам запрещено.

Но у котят есть путеводный знак — белое пятно на тыльной стороне уха тигрицы. Белое пятно указывает дорогу и предупреждает: «Не отставать! Смотрите на меня и следуйте за мной!»

А шершавый и жесткий материнский язык обучал полосатых котят чистоплотности.

— Умываться надо по нескольку раз в день, после каждой еды обязательно, — вылизывая котенка, ласково мурлыкала тигрица. — Иначе сам себя накажешь, охота не будет удачной. Тебя выдаст твой собственный запах.

— И все звери моются так часто? — допытывался малыш.

— В нашем кошачьем роду все. Ну, а что спрашивать с собак? (Собаками тигрица называла волков — зверей из семейства псовых). Собаки не способны умываться своим гладким слюнявым языком. Они неряхи, от них всегда пахнет.

— А как же они охотятся?

— У них и охота грязная. Гонят добычу скопом. Столько шума, что весь лес трещит. А когда догонят… Да ты увидишь сам.

И Тигр увидел, но взрослым, когда, отделившись от семьи, он уже не ступал след в след за матерью, а разгуливал по лесу сам по себе.

Тигра окликнул сидевший на дереве Бурундук.

Хотя на спине у бурундука всего лишь пять черных полосок, у тигра на одном хвосте полосок в два раза больше, но все же за полосатость Тигр выделил этого маленького зверька и милостиво беседовал с ним.

Все бурундуки очень любопытны.

— Я видел, в кустах лежит мертвый кабан. Это не ты случайно забыл свою добычу? — спросил Бурундук.

— Я ничего не забываю, — сощурил желтые глаза Тигр. — И уж конечно, правил честной охоты, которым меня научила мать. Охотятся для того, чтоб быть сытым. Одного кабана мне хватает почти на две недели. Убыль для стада незаметная, поэтому в моих владениях не переводятся кабаны. Я хочу знать, кто осмелился топтать мою охотничью тропу, скалить зубы на мою добычу. Пять Полосок, покажи мне этого мертвого кабана.

Хвост у Тигра ходил ходуном, когда он вылез из кустов, на которые ему показал Бурундук. Тигр хрипел, он даже закашлялся от ярости.

— Позор! — глухо рычал Тигр. — Позор охотнику, который не может свалить добычу одним ударом. Бедняга кабан околел от множества ран. Его бока рвали острые зубы. Пять Полосок, можешь ты мне сказать, чьи это были зубы?

— Теперь я понимаю, что волчьи, — вздохнул Бурундук. — И как это я раньше не догадался! Моя родственница белка видела в лесу еще и других околевших подранков. И еще белка мне сказала, что кабаньего стада больше нет. Его разогнали волки. Те кабаны, которые уцелели, разбежались от страха кто куда.

— Так, так! — Тигр в бешенстве охлестывал себя хвостом. — Теперь я знаю, что такое грязная охота, о которой мне рассказывала мать. Запомни, Пять Полосок, это больше не повторится. Я не позволю собакам разбойничать в моих владениях. Пусть убираются прочь, если хотят остаться в живых.

— Но я не смогу передать им твой приказ, — пробормотал Бурундук, — я боюсь…

— Ничего передавать не надо. Сами узнают.

И они узнали.

Волчья стая — это большая семья. В нее, кроме пары старых волков, входят и молодые звери двух выводков: и двухгодовалые, и те, которым еще не исполнился год.