Кровь невинных - Дикки Кристофер - Страница 15

• Предыдущая
• 15/66
• Следующая

Я бросился вслед, чтобы уладить эту ссору и убедиться, что с Джози все в порядке. Потом остановился. Затем побежал снова. Легко. Не спеша. Осторожно. Подбежав к машине, я окрикнул Джози. Она плакала, голова лежала на руле. Я постучал по стеклу. Она покачала головой. Я снова постучал, подождал, пока она поднимет голову, и сказал ей тихо через стекло:

— Прости меня.

Она посмотрела на меня своими медовыми глазами, полными слез и такого отчаяния, которого я никогда не видел прежде.

— Пожалуйста, — попросил я.

Она опустила стекло и поцеловала меня. Я почувствовал ее слезы на моем лице, холодные линии бежали по гладкой теплой коже щек. Я нагнулся к ней, машина по-прежнему разделяла нас, но я целовал ее слезы, губы, закрытые глаза.

— Прости меня, — повторил я, — прости.

— Ладно, малыш, залезай. Мне тоже очень жаль.

Она снова включила двигатель.

— Поехали назад к шоссе Ай-35, — предложил я, и мы направились вниз, к отелю «Комфорт-инн» на въезде 222, около Блэк-Велл, в штате Оклахома. Даже не помню, говорили мы о чем-нибудь по дороге или нет.

— Вот они, прелести возвращения домой, — сказал я, осматривая комнату, мало чем отличавшуюся от других номеров в американских отелях.

— Мы не должны были приезжать, — ответила Джози. — Я была не права.

— Нет, нет. Ты... понимаешь, я же говорил, что это не совсем мое. Я думал... пока мы летели сюда, на мгновение мне показалось, что все еще может наладиться. Но я ошибся. Смотри. Мы сейчас даже не в Канзасе. Джоан снова уехала. А Селма? А Дэйв? И мы должны засвидетельствовать свое почтение Келвину Гудселлу? Здорово! Это и есть настоящая семья!

— Я думала, ты все уладил во время прошлого визита.

— Да, да. Наверное. Но сейчас мне больше всего хочется поскорее убраться отсюда.

— Хорошо.

Она удивила меня.

— Хорошо, я больше не могу бороться с тобой, Курт. Не могу. И не собираюсь. Это было большой ошибкой. Если ты не хочешь видеть Селму, я могу тебя понять. Я познакомлюсь с ней и с остальными в другой раз. Или вообще никогда. Давай уедем сейчас.

— Ладно, — согласился я, чувствуя себя так, словно меня спасли от какого-то кошмара и от самого себя. Но когда мы посмотрели расписание полетов, выяснилось, что ближайший рейс из Уичито в Атланту состоится только на следующий день, а мы слишком устали, чтобы ехать в Талсу или даже в Оклахома-Сити.

Мне ничего не оставалось, как позвонить Селме. Я уже многое пережил, и мне казалось, что теперь я тоже справлюсь. Это — судьба. Мы договорились встретиться в ресторане «Пекин-палас» в Арканзас-Сити. Это нейтральная территория, и там можно выпить холодного пива.

«Правительство США начинает вывод войск из Панамы», — сообщал один из заголовков на первой странице «Витчита-Игл». «На войну были выброшены огромные деньги», — заявлял другой. Норьега по-прежнему скрывался в посольстве Ватикана, куда он перебрался через пару дней после того, как мы его упустили из генштаба. Бои почти прекратились. Улицы Панамы превратились в хаос из-за мародеров и народных мстителей. Но, читая газеты, создавалось впечатление, что этот человек — последняя проблема, которую необходимо устранить.

— Рано или поздно они поймают его, — произнес я громко. — И здесь написано, что начальство осталось довольно.

Джози выглянула из-за газеты, которую нашли для нас за стойкой бара в «Пекине».

Селма и Дэйв опаздывали. Возможно, опять повздорили. Я не хотел об этом думать. Мы с Джози читали газету, ели китайские салатики и болтали.

— Они радуются, что операция прошла успешно. Думают, что смогут выколачивать еще больше денег из конгресса. А представляешь, что было бы, если бы операция провалилась? Мы отправили в страну двенадцать тысяч человек, и задействовали лишь две трети из них. И конечно, здесь не говорится, сколько панамцев убито. Кого это волнует?

— Думаешь, Норьега собирается...

— Селма пришла, — сообщил я.

К счастью, с ней все было в порядке. От Дэйва несло виски.

— Вы, наверное, Джози? — спросила Селма. — Вы — самая милая девушка изо всех, кого я встречала. Что скажешь, Дэйв?

— Курту повезло. Вне всяких сомнений, — пробурчал он.

Думаю, они отрепетировали свою речь в машине. Мы расположились за столом и заказали пива. Разговор зашел о чемпионате, который проходил днем ранее. Я пропустил его, и Дэйв вводил меня в курс дела. Пока ситуация складывалась для нас удачно. «Хаскеры» проиграли «Флориде». Это была важная новость. Баскетбол снова становился популярным. Канзас снова входил в пятерку лидеров. И на школьном стадионе опять стало жарко.

— А как в этом году обстоят дела у «Викингов»? — поинтересовался я.

— Дерьмово. Игроки никуда не годятся, за исключением Чака Болайда. Парень может набрать двадцать пять — тридцать очков за игру. Он один из лучших. Но в одиночку ничего не сможет сделать. Чак — младший брат Дюка Болайда. Знаешь Дюка? Он играл у твоего отца.

Я не помнил его, но сказал, что знаю об этом.

— А что с ним случилось?

— Он работает на кладбище Хайланд. Ты мог видеть его, если был там сегодня днем.

— Неужели? — удивился я, вспоминая светло-голубые глаза.

— Да, Дюк — мой друг. Хороший мужик.

— Мама ведь теперь в лучшем мире, не так ли? — предположила Селма.

— Конечно.

— Если бы ты помог нам немного, Курт. Я присмотрела хороший камень для надгробия. Розовый гранит с небольшим медальоном Девы Марии в углу. Я знаю, для нее это очень много значило.

— Звучит неплохо. Сколько вам нужно?

— Около пятисот долларов.

Дэйв прервал молчание, громко постучав пальцем по лежащей на столе газете.

— Только посмотри на это! «Кванза». Ты читал эту статью?

— Нет.

— Это черное дерьмо. У нас есть Рождество, у евреев — Ханука, а у них — Кванза. Представляешь? Черное мусульманское дерьмо.

— Никогда не слышал.

— Тебе стоит узнать о ней побольше. Потому что скоро нам придется ее праздновать. Мы же не хотим обижать наших афро-американских братьев?

— Я думала, что религиозные праздники отмечают только последователи определенной веры, — возразила Джози, а ведь я предупреждал ее, что не стоит давать Дэйву возможность сесть на его любимого конька.

— Нет, мэм. Настоящая вера — это христианство. Но сейчас оно исчезает. А вместе с ним все наши ценности и традиции. Вы ведь из Джорджии, не так ли? Вы знаете, что там случилось? Часть штата стала черной, как Африка. Джуджу или вуду и еще что-то в этом роде. Я прав?

Возможно, Джози поняла свою ошибку. Во всяком случае, она ничего не ответила. Селма посмотрела на широкое, грубое лицо Дэйва, лишенное какого-либо выражения.

— Ты уверен, что эта Кванза имеет отношение к мусульманству? — спросил я, допив пиво и отыскивая глазами официантку, чтобы попросить новую кружку.

— Ну, или вуду. Какая разница? Мумба-юмба. Ты, наверное, слишком молод и не помнишь Кассиуса Клея. Как, впрочем, и я. А Льюиса Алсиндора? А теперь у нас есть Мухаммед Али и Карим Абдул-Джаббар. — Он наклонился над столом, и его лицо нависло надо мной. — Абдууууул. Представляешь? По-твоему, это обычное имя для ниггеров? А теперь это повсюду. Везде!

Может, он испытывал меня? Не думаю. Он вряд ли совершил бы такую глупость, каким бы пьяным ни был. Он пытался обращаться со мной как можно лучше. О чем еще могут говорить двое белых мужчин в баре, как не о спорте и ниггерах.

— Черт, — он пребывал в полной уверенности, что убедил меня, — но по крайней мере... в одном им не откажешь... они стараются сохранять свою расовую чистоту. Не думаю, что им есть чем гордиться. Но они гордятся своим окружением, своими предками. Не то что мы, белые. Нет, сэр. Мы, белые, только от всего отказываемся. Оплачиваем расовую чистоту других, чтобы их безработные матери-одиночки засоряли наши улицы, торговали наркотиками и разрушали общество, созданное белыми людьми. Ты меня понимаешь?

— Аминь, — подытожила Селма.

• Предыдущая
• 15/66
• Следующая