Будь моим первым (СИ) - Вечная Ольга - Страница 25

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ну положим, не всех.

Дальше я рассказываю Илье и про маму, и про тот разговор папы с Настей. Про то, как та единственная ночь изменила все. Мою жизнь изменила. Прямо там, в этой крошечной ванной рассказываю, на ухо шепчу, чтобы никто больше не услышал.

Я никогда ни с кем этим не делилась. Стыдно было, многие бы попросту не поверили. Вика пропала из наших жизней, мы больше не виделись. Я не знаю, как она справилась со случившимся, но мы с Олесей полгода никуда не ходили. Все отмывались, перышки чистили. Сегодняшняя ночь тоже была страшной. Третьей подобной не будет, я не допущу.

— Пойдем спать, — говорит Илья.

И я иду, послушно укладываюсь в кровать и вырубаюсь моментально, едва голова касается подушки. Впервые за долгое время чувствуя себя свободной.

Полина

Спала я прошлой ночью плохо. Если вообще можно назвать сном те несчастные два часа, что мы провели в кровати, буквально рухнув в нее около четырех утра. Поначалу оба вырубились, но потом я проснулась, испугавшись. Какой-то муторный сон приснился. Не кошмар, а именно — муть неразборчивая. Глаза открыла — в комнате темно, рядом лежит Ветров. Дышит размеренно, дрыхнет. Ну я мысленно показала средний палец Инне, подползла к мужчине поближе. Наглеть не стала, просто уткнулась в теплое плечо лбом и тоже засопела.

Хорошо-то как было!

Потом снова проснулась. С первыми лучами солнца, так сказать. Захотелось пить, пришлось семенить на кухню. После этого, раз уж встала, умылась и привела себя в относительный порядок. Вернулась на прежнее место.

И вот сейчас я лежу на спине, смотрю на люстру и размышляю о том о сем. Наверное, Илья вчера неслабо охреневал от меня и моих откровений. Семейка у нас не без скелетов в шкафу. Я Ветрова будто к дверке этого шкафа подтащила, ключик от нее дала. Он открыл — они и посыпались! Успевай уворачиваться или ловить. Это вам не Нарния, это Барсуковы!

Зря я ему все рассказала. Подобную информацию следует давать дозированно. Будь я поумнее, я бы поведала ему лишь кусочек, и то после того, как мы бы начали встречаться. После свадьбы обронила бы невзначай еще пару деталей. Детей бы ему родила, а там уж — была не была!

Полина все выпалила на одном дыхании, словно на исповеди побывала.

С другой стороны, удивить хирурга-травматолога не так-то просто. Может, мои проблемы для него — ерунда. Тем не менее начала дня я жду с опаской.

Ровно в шесть тридцать подает признаки жизни его сотовый, громкая мелодия жестоко будит моего доктора. Илья поднимается на локтях, смотрит на часы, выключает будильник и обессиленно падает на подушку. У меня сжимается сердце, он совсем не выспался из-за меня.

Стоит упомянуть, что при мне он по-прежнему не оголяется, так и спал в спортивном костюме. Соблюдает дистанцию.

— Доброе утро, — шепчу я. — Илья, я впервые просыпаюсь в постели с мужчиной. Возможно, мне стоило встать пораньше и приготовить тебе завтрак?

Он прыскает в подушку, смеется.

— Шесть тридцать утра, Поля, какое пораньше? — поворачивается ко мне. — Ты очень красивая. Я бы даже сказал — слишком для раннего утра.

Я закусываю губу и смотрю на него. Внутри все клокочет. Вот снова пара слов — и я в замешательстве. Приподнимаюсь на локте, убираю волосы на одно плечо и улыбаюсь. Он дал мне футболку из плотной ткани, но даже сквозь нее отчетливо видно мои возбужденные соски.

— Как ты себя чувствуешь? Выглядишь румяной, — говорит он. Глаза блестят, изучает меня. Всю изучает. И шею, и грудь тоже. Все, что ниже, — скрыто одеялом. Но он помнит, какие у меня ноги. Наверное, легко может их представить при желании.

— Хорошо! На удивление хорошо. Ты вчера дал мне отличные обезболивающие. Илья, можно спросить? Это важно, — я быстро облизываю вмиг ставшие сухими губы. Он следит за этим движением. — Мы по-прежнему друзья? Несмотря на мою историю? Я должна знать.

Он кивает.

— Настоящие друзья не имеют привычки судить друг друга. Я так считаю. Можешь помочь — помоги, не можешь — не осуждай, — говорит он довольно бодро.

Его губы очень-очень близко. Теперь его очередь их смочить слюной. Я зеркалю это действие.

— Самые настоящие? — робко улыбаюсь.

— Да, — говорит он решительно. Потом тянется и… целует меня в губы.

В ответ я вздрагиваю всем телом. Я в его квартире, в его постели и в его одежде. Должно быть, даже для его выдержки это слишком! Он закрывает глаза, и замирает. Я тоже замираю. Он жадно втягивает в себя воздух через нос или… мой запах.

Не ожидала. Его губы горячие, как и он сам. Жесткие, требовательные. Он впивается в мой рот, а меня током простреливает. Я тут же обнимаю его за шею, но гладить не решаюсь. Позволяю уложить себя на спину. Он сверху. Нависает сверху, продолжая целовать, трогать. Он словно повсюду!

Не хочу показаться излишне доступной, сейчас не лучшее время требовать от меня трезвых решений. Но и оттолкнуть его я тоже не могу, происходящее слишком волнительно и приятно.

Он целует меня без языка, но в его движениях столько страсти, что она кружит мне голову. Потом отдаляется.

— Илья? — спрашиваю я.

— Сразу скажу, как друг — я прекрасный человек, — он говорит торопливо. Все еще находится сверху и уходить никуда не собирается. — Как обещал раньше — не брошу. Постараюсь понять. — Он снова часто дышит. Поедает меня глазами, постепенно отпускает себя. — Но как парень… я та еще скотина, Полина. Требовательный, ревнивый, упрямый. Доставучий.

«Как парень». Он так сказал. Дальше я уже плохо слушала.

Мы оба спешим, у обоих пульс частит.

— Поля…

— Я согласна.

— Никаких, мать твою, больше клубов, — он ударяет ладонью по матрасу. Он злится, впервые показывает эмоции. — Тусовок и прочих заведомо опасных мест. Никаких приключений с дурными подружками и обжиманий с мужиками по пьяни. Никаких скидок на возраст.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Никаких, — киваю я. — Все по-честному и на равных.

— Ты подумай, — он словно нападает на меня. Целует мои щеки, виски, с трудом отрывается. — Подумай хорошо. Тебе восемнадцать, я старше на десять лет. У тебя море свободного времени и полная свобода действий. Вся жизнь впереди. У меня работа с утра до ночи, пациенты и квартира съемная. Я… — он закипает.

Я тянусь и касаюсь его губ своими. Потом легонько дую, чтобы остудить, и снова тянусь. Не успел проснуться, уже разнервничался. Осторожно, самыми кончиками пальцев поглаживаю его затылок, шею. Какие он глупости говорит, разве это имеет значение? Стальные руки обхватывают мою талию, Илья рывком притягивает меня к себе и снова целует так, как мне нравится. Без вульгарной похоти, но с поразительной жадностью. Как будто дорвался. Наконец-то! Его язык проникает в мой рот, его вкус заполняет меня. В моем мире существует он один.

— Тебя больше никто не обидит, — обещает он. — Ничего не бойся.

— Не буду. — Мы снова целуемся, гладим друг друга. Но теперь делаем это осторожно, словно боимся спугнуть. Разрушить то робкое, что зарождается.

Он медленно ведет ладонью по моей спине от поясницы и выше, задирает майку. Пальцы растопырены, движение собственническое, ощутимое. Сам целует сначала шею, затем область за ухом. С огромным удовольствием целует — оторваться не может! Я сладко плавлюсь под ним, глаза давно закрыла, полностью отдаваясь ласкам. Он лежит между моих ног, я их перекрестила на его талии и чувствую… его эрекцию. Крайне отчетливо. Твердую, каменную. Невольно совершаю движение бедрами, чтобы потереться об нее промежностью, — очень уж хочется, в ответ он прижимает меня к себе сильнее. Целует так, что еще чуть-чуть, и засос останется! Посасывает мою кожу. Влажно ведет по ней языком. Ощущения потрясающие, тело откликается на каждое прикосновение, напряжение между нами опасно возрастает.