Темная история в третьем роддоме (СИ) - Нарватова Светлана "Упсссс" - Страница 23

Пока, увы, все аргументы в пользу этой версии были домыслами. Ожиданиями. Мечтами. Хотелками. Стас мог бы, пользуясь свободными руками, добраться до шевелюры Феи и разоблачить ее. Но, очевидно, что за этим последовал бы и «сказочке конец». Причем «конец» был бы деликатным эвфемизмом. А еще он обещал. А Стас, при всех своих недостатках, был человеком слова. Интимную морфологию Пипетки он более-менее представлял, но не видел повода отправлять для опознания сотрудниц на гинекологическое кресло. Выраженных ароматов у Феи не было. Чистое тело без неприятных примесей. В общем, пока у Стаса не было доказательств от слова совсем. Но было желание их найти. Причем так, чтобы Фея-Пипетка призналась сама. Проговорилась, например. Это было бы идеально. В этом направлении Стас и будет работать. Или подала голос другим способом. Над этим Стас тоже будет работать. В общем, план действий прорисовывался. Дежнев оделся, собрался, как ни в чем не бывало, вернул ключ на пост, — он часто так поступал, — побрел домой, спать. А утром, по дороге на работу, он купил пачку презервативов и уложил их на старое место, за компанию со жгутом и маской.

Новая пациентка была немногим старше Елизаветы Горской, в девичестве — Бестужевой. Ей было тридцать восемь. Она выглядела моложе, без карты Станислав Борисович ей бы ее возраст не дал. На ухоженном лице были видны следы слез. Двенадцатая неделя. На учете с пятой. Ее привезли ночью, на скорой, с кровянистыми выделениями. Но терапия оказалась бессмысленной. УЗИ показало, что беременность неразвивающаяся. Замершая, как ее называют в народе. Сейчас ей предстояло выскабливание. Тяжелая слезинка проложила дорогу мимо носа к губам.

— Но как же так, доктор? — всхлипнув и вытерев ребром ладони слезу, спросила она. — Я же две недели назад делала УЗИ. Всё же было нормально… Я же пила урожестан…

— Таблетки вообще не панацея, — вздохнул Стас.

— Мы так хотели этого ребенка, — снова всхлипнула женщина, которую хотелось назвать девушкой. — Что я сделала не так?

— Вы ничего «не так» не делали, — ответил Дежнев, понимая, что это не утешит. — Это не зависит от вас. Или от погоды. Или еще от чего бы то ни было. Это просто бывает, — продолжил он, глядя в карту. — И возраст, — всё же произнес он.

— У меня нормальный возраст, — возмутилась женщина. Наталья, проверил себя заведующий.

— У вас отличный возраст, Наталья Алексеевна, — согласился Дежнев. — Замечательный. Но, к сожалению, репродуктивные способности падают раньше, чем все остальные.

— Но я нормально забеременела. Естественным путем, — не соглашалась Наталья. Алексеевна. — Почему?.. — вопрошала она, будто Стас был Господь Бог, и горе случилось по его вине, и снова шмыгнула.

— Хорошо, давайте попробуем разобраться, — предложил Дежнев. — В том, что произошло, нет вашей вины. Восьмая-десятая неделя — время, когда у ребенка закладываются органы. То есть проявляются основные проблемы с генотипом. Именно поэтому этот период, до двенадцатой недели, чаще всего и прерывается развитие эмбриона.

— У нас не может быть проблем с генетикой, — возразила пациентка так, будто врач только что обозвал ее бичихой. — Мы с мужем не пьем, не курим, наркотики не употребляем, работаем в офисе, наследственных заболеваний у нас тоже нет.

— Это правильно, — согласился Стас. — Это хорошо. Но я о другом. Клетки живут своей жизнью. Тело человека полностью обновляется за семь-десять лет. Это значит, что десять лет в вас не останется ни одной молекулы, которые есть сейчас. И в процессе этого постоянного ремонта и техобслуживания в клетках случаются поломки. И с возрастом они постепенно накапливаются. Вы же знаете, что у женщины все ее яйцеклетки образуются на пятом месяце развития в животе у мамы. С тех пор в них накапливаются случайные нарушения. Именно поэтому у женщин старше тридцати пяти риск родить, — Дежнев сделал паузу, подбирал мягкий синоним, — не очень здорового ребенка — выше. И выносить его намного сложнее.

— Я абсолютно здорова, — упрямо продолжала настаивать Наталья и отерла очередную слезинку.

— Конечно, здоровы. Просто яйцеклеток у вас становится всё меньше, — Стас вынул из кармана упаковку бумажных носовых платочков, припасенных на такой случай.

Наталья кивнула в знак благодарности и вытащила один, чтобы высморкаться.

— Я нормально забеременела, — вновь напомнила она, сворачивая салфетку.

— Да, но женщине, как это ни парадоксально звучит, яйцеклетки нужны не только для того, чтобы забеременеть, но и чтобы выносить ребенка, — попробовал объяснить Дежнев. — В менструальном цикле помимо доминирующего фолликула в рост идут еще и антральные, которые потом замрут в своем развитии. И это не расточительство. Именно в их оболочках образуются те гормоны, которые обеспечивают нормальное развитие беременности, и вообще функционирование женского организма. Запас яйцеклеток истощается, фолликулов образуется меньше, количество гормонов снижается, вероятность благополучного развития ситуации падает. И с каждым годом всё быстрее и быстрее.

— Вы хотите сказать, что у меня нет шансов? — совсем расстроилась женщина.

— Шансы есть всегда, вопрос в их количестве. Я бы посоветовал вам сдать гормоны, и в первую очередь — АМГ, антимюллеров гормон. Это показатель вашего овариального резерва, запаса яйцеклеток. Если вы всерьез настроены на ребенка, то в вашем возрасте, особенно после неразвивающейся беременности, стоит оценить шансы на ЭКО. Чтобы потом вдруг внезапно не оказалось слишком поздно. Я не горячий сторонник вспомогательных репродуктивных технологий, у них тоже есть свои риски, но, когда времени на эксперименты природа не оставляет, может, стоит присмотреться к ним. И хотя бы защититься от хромосомных нарушений, которые в вашем возрасте тоже встречаются чаще.

— Почему у женщин всё всегда так сложно? — спросила Наталья Алексеевна, вынимая еще один платочек, чтобы вытереть новую порцию слёз.

— У мужчин точно также. Сперматозоиды с возрастом тоже теряют в качестве. Просто их много. И яйцеклетке есть, из кого выбрать, — подмигнул Стас, чтобы как-то поднять настроение пациентке. — Давайте, настраивайтесь на операцию. И будем верить в лучшее.

Наталья кивнула, и так и осталась сидеть, уткнувшись взглядом в колени. Сейчас она была не здесь. И, наверно, даже не сейчас. А в несостоявшемся будущем. И Станислав Борисович Дежнев ничем не мог ей помочь. Всё же он не Господь Бог. Но мысль о том, что время — и его тоже, — уходит, почему засела в извилинах, не желая их покидать.

Татьяна проснулась от слов «Это был настоящий фейерверк, моя Фея». Ну, и еще от будильника на телефоне. Но звонок будильника быстро выветрился из головы, а горячие слова Дежнева курсировали по мозгу из правого полушария в левое, делали пару забегов в завитках гиппокампа, и снова возвращались в затылочные доли. Таня успела позавтракать кружкой кофе и собрать с собой бутерброды, и уже дошла до остановки, а голос всё никак не хотел затихать. Она даже успела вздремнуть в автобусе — четыре остановки — не сто километров. Хотя вчера, сбежав от заведующего, Таня преодолела их, не заметив, как. Спать хотелось нещадно. Зуева прикрыла зевающий рот ладошкой. «Какая же ты… сладкая». Черт, да что ж это такое! Сердце екнуло, как и тогда. И не только сердце. Но это уже просто физиология, уверила себя Татьяна. «Но вряд ли меня надолго хватит». Нет, это нужно прекращать. Это же просто какое-то навязчивое состояние! Таня решительно пресекла глупые мысли и погрузила себя в повторение патологий при родах. Сквозь патологии слова Станислава Борисовича прорваться не могли. Так Татьяна добралась до больницы. Переоделась. Закрепила косу под колпаком. Хорошо, что вчера сделала так же. А то кисточка косы могла бы выдать хозяйку жадным рукам Дежнева. Темные картинки вчерашней ночи рассекли сознание, как джедайский меч — ситха. «Я так тебя хочу…» Таня встряхнула головой, пытаясь вытрясти мечты из головы. Сегодня она — медсестра. Ее задача — колоть уколы, ставить клизмы, раздавать лекарства, писать бумажки. Повторяя должностные обязанности как мантру, она отправилась в процедурку. Чтобы обнаружить там женсовет. Теперь — в полном сборе.