Безумные (СИ) - "Anyuta" - Страница 38
- Предыдущая
- 38/83
- Следующая
— Фу, какой же ты мерзкий! — выпаливает она, кривя губы. Её глаза начинают блестеть от слез. — Делай со мной все, что хочешь. Лишай общения с друзьями, не выпускай меня на улицу, сажай на домашнее обучение — что угодно. Но я все равно не перестану мечтать о свободе. Я не перестану надеяться, что однажды встречу свою любовь, которая увезет меня подальше от тебя. Я не перестану хотеть танцевать, веселиться и наслаждаться жизнью, несмотря на то, что тебя это бесит. Когда-нибудь я расправлю крылья, Макс, и улечу так далеко, что даже ты не сможешь меня найти.
— Серьезно? — с насмешкой интересуюсь я, чувствуя вибрацию телефона в кармане джинсов. — Так, значит, об этом мечтают семнадцатилетние девчонки? Найти любовь и убежать с ней на край света? Ради бога, мечтай сколько душе угодно. Но только, сидя в этой самой комнате без подружек и за домашним обучением, — с улыбкой говорю я, достав сотовый.
Опускаю взгляд на экран: звонит Кирилл.
— Лучше бы это был ты, — сквозь слезы говорит Мила и накрывается пледом с головой.
— Да? — говорю я в трубку.
— ДА! Ты! — взрывается Мила, подскочив с кровати. Лицо красное, мокрое от слез. Во мне борется два желания: добить её до конца, чтобы больше даже и думать не смела обманывать меня и подвергать себя опасности, или подойти успокоить, извиниться, что я был так груб с ней… — Это ты должен был умереть, а не они! Только посмотри на себя, ты же просто существуешь в этом мире! Ты никого не любишь, у тебя нет даже кота дома. Единственное, что хоть как-то разбавляет твое жалкое существование — издевательство надо мной и телки, которых ты трахаешь у себя в клубе. ВСЕ! Больше тебе ничего не надо, так зачем ты вообще нужен этому миру?! Знаешь, если когда-нибудь ты вдруг обнаружишь меня повешенной или с перерезанными венами, то знай, я сделала это только из-за тебя! Потому что ты окончательно добил меня!
Хотел бы, да не могу сказать, что Мила просто пытается запугать меня. Она так уверена в своих словах, что мгновенная тошнота поднимается к горлу. Не знаю, как реагировать на все услышанное, поэтому просто молча выхожу из комнаты и тихонько закрываю за собой дверь. Ног не чувствую, в ушах невообразимая тишина и до того пугающая, что я трясу головой.
За эти семь лет было многое: мы ругались и не разговаривали друг с другом несколько дней. Как-то раз Мила даже вазу с психов разбила, ноона никогда не говорила, что на месте наших родителей должен был оказаться я. Она никогда не говорила, что я способен довести её до самоубийства… Снова трясу головой, пытаясь избавить себя от этих жутких мыслей. Замечаю на экране телефона, что по-прежнему в моей руке, имя друга и до сих пор продолжающийся «разговор». Спасибо Господи, что это не бабушка…
— Привет, — говорю я не своим голосом.
— Привет, Макс, — напряженно отвечает Кирилл.
— У вас там все… нормально?
— Угу.
— С Милой все в порядке?
— Надеюсь… Ей нужно успокоиться и все… Слушай, я перезвоню, ладно? У тебя что-то срочное?
Несколько секунд он молчит, а потом со вздохом отвечает:
– Уже нет… Уже нет.
14
Новый заказчик попался упрямый. Хочет работать исключительно со мной, поэтому готов подождать, несмотря на сжатые сроки. Из-за жуткой простуды мне приходиться перенести с ним встречу на объекте, потому что я и шага не могу сделать, чтобы не чихнуть во все горло и не облить при этом окружающие предметы собственными соплями. Именно так я объяснила свое состояние моей начальнице, что (спасибо тебе Господи!) с пониманием отнеслась к столь неприятному известию. Она дала мне два дня на выздоровление и восстановление сил, поэтому первым делом я спустилась в аптеку, что располагается на первом этаже моего дома, запаслась всякими лекарствами от порошков до разноцветных капсул.
Большую часть дня провожу в постели, бросает то в жар, то в холод. Нос болит от ядреных капель, что предназначены избавить меня от кошмарного насморка, но эта жидкость как будто расщепляет слизистую, причиняя только жуткую боль. К пяти часам, когда по одному из молодежных телеканалов начинается серия «Дикого ангела» с Наталией Орейро, которой восхищались все девчонки в школе, у меня закрываются глаза. Задремав под трескотню Миларгос и Лины, мне снится моя мама, прихорашивающаяся перед большим круглым зеркалом в своей спальне. Я как будто подглядываю за ней и выжидаю момент, когда она опустит голову, чтобы я смогла выскочить и напугать её.
— Я тебя вижу, — говорит она, проводя пушистой кисточкой по лицу. — Каролина! Не нужно пугать меня!
Не нужно пугать меня.
Каролина.
Каролина.
— Каролина!
— Что?! — подскакиваю я, дернув головой так резко, что в шее появляется жгучая боль. Морщусь, приложив ладонь к пульсирующему участку и смотрю на маму, что стоит надо мной в теплом пальто с меховым воротником. — Мам? Ты что здесь делаешь? Который час?
— Каролина, что с тобой? Ты больна?
Боль в шее не унимается. Осторожно сажусь на кровати, подтянув к себе одеяло, и смотрю на часы: пятнадцать минут одиннадцатого.
— Сейчас вторник? — спрашиваю я, таращась в окно. Яркий свет освещает всю спальню. — Уже вторник?
— Да и нам нужно собираться!
— Куда? Как ты вообще зашла сюда? Мама расстегивает пальто и аккуратно, словно стоит оно целое состояние, кладет его на пуфик у кровати. Она как всегда элегантна: волосы идеально уложены парикмахером, макияж неброский, сделан профессионалом, на шее шелковый шарфик стального оттенка, что превосходно сочетается с темно-зеленым платьемфутляром. Думаю, на эти сборы у нее ушло часа четыре. Она наклоняется к своей (такой же идеальной) сумочке, достает оттуда связку ключей с брелоком в виде ложки и вертит ими в воздухе, как бы отвечая на мой вопрос. Это ключи Миши.
— Ясно.
— Вставай, нам нужно собираться. Приведи себя в порядок, сходи в душ, высуши волосы, а я пока выберу, что ты наденешь.
— Если ты не заметила, то я как бы заболела.
— У Миши сегодня открытие студенческого кафе, — строго напоминает мне мама и, оглядев меня неодобрительным взглядом, нагло вторгается в мой шкаф.
Гляжу как она достает плечики с моими платьями, пиджаками, брюками, а сама же ощущаю такую странную грусть, что хочется плакать. Я знаю, что Миша очень ждал этого дня, беспокоился о каждой мелочи, нервничал, когда что-то шло не по плану и я всегда была рядом. Утешала, вслух представляла, какой популярностью будет пользоваться его кафе у студентов близлежащих университетов, и мои слова всегда вызывали в нем улыбку. Я ведь тоже ждала этот день, чтобы, наконец, увидеть, как Миша будет перерезать ленточку, как его глаза будут светиться счастьем и гордостью за себя самого. А на деле получилось, что я напрочь забыла об этом долгожданном событии.
— Перестань ворошить там все, — говорю я еще сонным голосом, — я не поеду никуда.
— Вот только не надо этих глупых фразочек, ладно? Поднимись, приведи себя в порядок и будь рядом с ним, как и обещала.
— Мам…
— В качестве друга, — нехотя уточняет она и поджимает губы. — Ему будет приятно, Каролина.
— Видеть меня? Девушку, которая бросила его? — со смешком говорю я. — Навряд ли, мам. Я бы съездила, конечно, но не думаю, что это хорошая идея.
— Я прошу тебя, пожалуйста, — мягче говорит она, прижимая к себе одно из моих платьев, — сходи на открытие. Я уверена, ему будет очень приятно. Вы ведь не враги друг другу, вас пять лет отношений связывали… Прошу тебя.
Спустя несколько минут, стоя под теплыми струями воды, я с ужасом представляю себе, как, заметив меня в толпе своих многочисленных друзей, Миша взбесится, грубо потянет меня в сторонку и прикажет немедленно убраться оттуда. Одно радует, если вдруг такое случится, он не станет орать на меня на глазах у всех.
Вопреки желанию мамы, высушенные волосы оставляю распущенными. Игнорирую бежевое платье по фигуре, что лежит на кровати (выбор мамы!) и достаю модные свободные джинсы и черную футболку с надписью Forever Young. Набрасываю удлиненное серое пальто, от чего мама приходит в такой ужас, что у меня вновь начинает раскалываться голова. Прошу её помолчать, потому что чувствую я себя по-прежнему не хорошо.
- Предыдущая
- 38/83
- Следующая