Иллюзия бессмертия (СИ) - Снежная Александра - Страница 41

Поспешные шаги девушки давно стихли, а Айт не мог заставить себя сдвинуться с места, выискивая в колышущемся зеркале воды ее отражение. Белая кожа, ломкие руки с голубой сеткой вен, блестящие смоляные кудри, колечками рассыпавшиеся по плечам и груди. И грудь у нее была именно такой, какой ему представлялась — небольшой, круглой, упругой, с нежно-розовыми ареолами призывно торчащих сосков.

Фиалка… Яркая, как солнечный луч. Хрупкая, словно летящая снежинка.

В голове ни одной мысли — только гулкая, пульсирующая пустота и неудовлетворенное желание — такое невыносимое, что больно пошевелиться.

Закрыв глаза и захватив в ладонь член, Айт несколькими движениями довел себя до разрядки, а после, тяжело дыша, опустился в воду, расфокусировано глядя в пустоту пещеры. Он мог сопротивляться первородному магнетизму Темной Матери, устоять перед которой не мог ни один одарин, но почти мгновенно кончил потому, что мысленно представлял, как проталкивает язык в сладкий рот юной Хранительницы и, одним рывком насаживая ее на свою возбужденную плоть, смотрит в широко распахнутые фиалковые глаза.

Наваждение…

Эти глаза и ее яркие губы, будто перепачканные соком малины, были его наваждением. Она понятия не имела, какие темные и порочные мысли рождались в его голове от одного только взгляда на ее рот — невинный и искушающий, словно смертный грех. Он хотел этот рот — языком, пальцами, членом… И ее он тоже хотел. Под собой. Раскрытую, узкую, влажную, выкрикивающую его имя и стонущую от удовольствия.

— Кэшшэра*, — Айт зло выругался, ударив по поверхности воды ладонями.

Ему нужно было куда-то выплеснуть свою досаду. Все шло наперекосяк с того момента, как, открыв глаза в пещере за перевалом, он не обнаружил Фиалки рядом. Айт хорошо помнил страх, сжимающий горло и грудь от одной мысли, что может отыскать в холодной завьюженной пустыне лишь ее окоченевшее тело. И злость, облегчение, радость, когда нашел ее живой — тоже помнил…

О чем он думал, когда подпустил Фиалку к себе так близко? И что с этим теперь делать?

Гнать ее от себя подальше, пока пагубное бесконтрольное чувство не уничтожило их обоих.

Выловив брошенный на дно исонхедрон, Айт поднялся из воды и устало побрел к берегу.

Утренний воздух мгновенно остудил пылающие огнем легкие, зябким холодом осев в мокрых волосах. Вайолет замерла на выходе из пещеры, дыша, словно загнанная лошадь.

— Вайоли, — мгновенно перекинувшийся человеком Кин ухватил сестру за плечи, с тревогой вглядываясь в ее раскрасневшееся лицо. — Что случилось? Ты бежала?

— Н-нет, — замотала головой девушка, четко осознавая, что если расскажет Кину правду, то начнется драка. — Я… я вдруг подумала, что ты тут один, и… А вдруг с тобой что-то случится?

— Что со мной может случиться, сестренка? — недоуменно улыбнулся парень. — Урсула сказала, что в этом месте нет магии.

— Ну, мало ли… — невнятно пробубнила Вайолет. — А что, если она ошибается? Пойдем быстрее обратно.

— Ты волосы не просушила, — нахмурился Кин.

— Там просушу, — кивнула девушка, поспешно хватая брата под руку и волоча за собой следом. — Разведем костер — и просушу.

— И все-таки ты какая-то странная, — прозорливо заметил оборотень, с подозрением оглядываясь на вход в пещеру с озером.

— Не выспалась, — соврала Вайолет, упрямо утягивая его вперед. — Всю ночь ледник с одэйями снился.

— Слушай, расскажи, что ты там видела, — мгновенно переключился на сестру парень, и она с энтузиазмом стала описывать ему удивительную красоту застывшей во льду магии.

Их возвращение разбудило Урсулу и Доммэ. Последний, не обнаружив в пещере одарина, мгновенно напрягся.

— Вы видели, когда и куда ушел темный? — втягивая носом воздух, поинтересовался Доммэ.

— Я думал, он здесь. Спит, — нахмурился Кин.

— Куда он мог пойти? И зачем? — не унимался Доммэ.

— Да мало ли… — стараясь придать голосу небрежность, фыркнула Вайолет. — Может, свежим воздухом подышать захотел.

— Воздухом… — с нескрываемым сарказмом выдал парень. — А нужен ли он бессмертным? Этот тип мне не нравится. Ты чувствуешь где-нибудь его запах? — посмотрел на брата он. — И я не чувствую. Он что-то затевает.

— Тоже мне, следопыт… Ты и моего запаха не чувствуешь, — установив над костром котелок с водой, усмехнулась Урсула.

Доммэ открыл было рот, да так и закрыл обратно, вдруг осознав, что волшебница права.

— Это привычка всех магов, выработанная годами: заметать следы, — пояснила одэйя. — А опасаться темного пока не стоит. Мы ему нужны живыми. Иначе скормил бы нас ледяным призракам еще на первом привале.

Не успела Урсула договорить, как за спиной ее послышались шаги, и в пещере возник одарин собственной персоной. Бросив на землю рядом с одэйей тушки каких-то мохнатых зверьков, он насмешливым взглядом окинул придирчиво разглядывающих его рохров и демонстративно уселся рядом с огнем.

Вайолет казалось, что сердце ее перестало умещаться в груди. Стыд обжигал щеки и уши, которые пылали так, словно их опалили огнем. Несмело подняв глаза, она посмотрела на Айта, удивленно заметив, что по его внешнему виду никак нельзя понять, где он только что был — волосы абсолютно сухие, одежда застегнута на все пуговицы и безупречно сидит на крепкой фигуре. А если учесть, что он еще и дичь принес, то можно и поверить, будто мужчина охотился. Он вел себя спокойно и невозмутимо, словно ничего не произошло.

Поймав короткий, ничего не выражающий взгляд темного мага, Вайолет вдруг с ошеломляющей ясностью поняла, зачем Айт макал ее в воду. Ни Кин, ни Доммэ не почувствовали на ней его запаха, а значит… Значит, несмотря на нарочитую грубость, одарин пытался ее защитить. Уберечь от скандала, от ненужных расспросов и… от самой себя. Потому что рядом с Айтом Вайолет переставала быть хозяйкой своему сердцу и совершенно не слышала голоса разума.

Расслабляющее тепло разлилось по телу, прогоняя напряженность из мышц, оставляя в душе лишь жаркое чувство неловкости и смущения. Сидя напротив Айта, Вайолет ощущала себя ужом, попавшим на сковородку. Бесстыжая память подло подбрасывала образы прикасающегося к ней обнаженного мужчины, заставляя все внутри переворачиваться. И хорошо, что, быстро перекусив, они снова двинулись в путь, потому что смотреть в лицо одарина девушке было невыносимо стыдно.

Вайолет удалось снова убедить братьев везти ее, Айта и Урсулу на себе, поскольку так получалось намного быстрее и безопаснее. Чем дальше они отходили от ледника, тем чаще встречались места, где магия барьера начинала разрушаться. То там, то тут из-под растаявшего снега виднелись оголенные участки почвы, чернел скальный камень, а кое-где полосы поросшей мхом и травой земли становились такими длинными и широкими, что начинало казаться, будто конец долгого и утомительного путешествия уже близок.

На третий день пути снег и вовсе перестал попадаться, оставаясь лежать толстыми шапками только на вершинах устремленных в небеса гор. Совместным решением привал сделали под открытым небом, и пока мужчины отправились на поиски воды и еды, Урсула с Вайолет спрятали в сумки теплую одежду, в которой теперь было невыносимо жарко. Присев на траву, они подставили лица ласковым солнечным лучам, купаясь в свете и тепле.

У самого носа Урсулы просвистел ветерок, пахнул свежестью в морщинистое лицо волшебницы, заискивающе путаясь в ее волосах.

— Гляди-ка. Явился, — ведьма прищурила один глаз и изобразила деланную обиду. — И где ж ты шлялся, охальник, все это время?

— У-у-у, — завыл, как малое дитя, ветерок, жалуясь и наяривая вокруг нее кругами.

— Так уж и страху натерпелся? — в синих глазах одэйи заискрилось веселье. — А я, значит, ничего не боюсь? А ежели б я в горах замерзла, так и не дождавшись твоей помощи?

Ветер засвистел так жалобно и надрывно, что у Урсулы заложило в ушах.

— Тьфу. Не вой. Еще, чего доброго, оглохну, — поморщилась одэйя. — Прощаю. Ну-кась, свистун, мотылька мне притащи, — тут же приказала она.