Любовь на мягких лапах (СИ) - Стрельникова Кира - Страница 49

И смущение растворилось в жаркой страсти, сбивавшей дыхание и туманившей разум. Тем более, пальцы Дерека уже гладили внутреннюю сторону бедра, подбираясь все выше, к самому сокровенному. Верх взяли дремучие инстинкты, и я согнула одну ногу, чуть отведя в сторону, раскрываясь, и лишь на мгновение ощутила укол замешательства. А потом Дан оставил в покое мои горящие губы и наклонился, накрыв горячим ртом ноющую горошину, нежно втянув, и я не сдержалась, охнула в голос, запрокинув голову и зажмурившись. Водоворот эмоций подхватил, закружил, затягивая в темные глубины, тело выгнулось навстречу. Я запустила пальцы в волосы Дана, притягивая ближе, захлебываясь острым, на грани, наслаждением. Даже не думала, что такое возможно, прежние разы, когда я оказывалась с мужчиной, не вызывали такой бури…

Между тем, я отвлеклась на действия Даниса, чей язык шаловливо дразнил напряженный сосок, обводя вокруг, пока рука поглаживала упругий холмик второй груди. И не сразу поняла, что Дерек добрался до белья. Только когда почувствовала нежное, осторожное прикосновение, поняла, что, собственно, трусики уже ничего не скрывают… Лицо моментально вспыхнуло, я сдавленно пискнула, на несколько мгновений вынырнув из сладкого тумана удовольствия. Тут же ладони Дерека удержали мои ноги, которые попыталась инстинктивно сдвинуть, и я услышала успокаивающий шепот:

— Тихо, тихо, Раечка… все в порядке…

От того, как он назвал меня, по телу прокатилась горячая волна, затаившись внизу живота и скрутив мышцы в сладкой судороге. Ох… И снова нежное, откровенное прикосновение, и рот Даниса, прихвативший твердую горошину соска и слегка оттянувший ее. Я всхлипнула, царапнув обивку, окончательно сдавшись на милость взбудораженных эмоций. Это было волшебно, непередаваемо. Я больше не думала, сколько мужчин ко мне прикасается, и насколько это прилично, я просто наслаждалась происходящим. Внутри все сильнее сжималась тугая пружина, грозя распрямиться в любой момент, с моих губ срывались короткие стоны каждый раз, как пальцы Дерека мягко обводили чувствительную точку, заставляя вздрагивать и бесстыдно раздвигать ноги еще шире.

Время словно остановилось, я перестала ощущать собственное тело, превратившееся в сгусток ярких эмоций, вспыхивавших от малейшего прикосновения. Дыхания не хватало, тело дрожало в нетерпении, напряженное, как струна, и наконец, Дерек нежно нажал на пылавший огнем бугорок, и одновременно Дан аккуратно прихватил зубами тугой бутон соска, пощекотав его языком. И я сорвалась в пропасть наслаждения, не сдержав длинного стона и выгнувшись, перед глазами вспыхнули настоящие звезды, а реальность на несколько мгновений исчезла, оставив меня наедине с чистым, незамутненным удовольствием.

В себя пришла не сразу, признаться. Сначала вернулись ощущения: меня уютно обнимают руки Даниса, под щекой бьется его сердце — я прислонилась к груди оборотня. Мои ноги поджаты и целомудренно прикрыты юбкой, хотя низ живота приятно потягивает, а в самом сокровенном жар не до конца прошел. Ух… Надо, наверное, собрать всю храбрость в кулак и открыть глаза. Ведь ничего ужасного или тем более постыдного не случилось, правда?

— Ра-ая-а, — тихо протянул над ухом Дан ужасно довольным голосом, и я несильно вздрогнула. — Ты как?..

— Отлично, — пробормотала, все-таки приоткрыв глаза.

Дерек сидел напротив, опираясь локтем на спинку дивана и подпирая ладонью голову, его глаза серебрились в полумраке залы, а на губах блуждала задумчивая и очень нежная улыбка. Вторая его рука лежала на моих коленях.

— Извинения приняты? — негромко спросил оборотень, выгнув бровь, улыбка стала шире, и я почти уверена, что его брат улыбается сейчас точно так же.

Вот же ж… Вредный кот, жаль, что нет под рукой никакой подушки, чтобы запустить в него. Чувствуя, как потеплели щеки, я спрятала лицо на груди Даниса и глухо отозвалась:

— Приняты…

— Отнести тебя наверх? — мягко спросил Дан, погладив по голове.

— Ага…

Пожалуй, хватит на сегодня переживаний. Я пошевелилась и все же приподнялась, и тут мой взгляд упал на задравшийся рукав платья. Точнее, на предплечье, на котором мерцал полупрозрачный узор, уже вполне узнаваемый. Так… Надо понимать, целиком он проявится, когда я проведу ночь с братьями. Уф-ф-ф, подумаю об этом утром. Данис легко подхватил меня на руки, подняв, и я уцепилась за его шею, скользнув взглядом по Дереку.

— Спокойной ночи, милая, — ласково улыбнулся он, и в груди образовался теплый пушистый комочек счастья.

— Спокойной ночи, — послушно отозвалась я и немного застенчиво улыбнулась в ответ, привыкая к мысли, что никто, похоже, ревновать не собирается.

Меня вынесли из зала, и мы неторопливо поднялись по лестнице. По телу растекалась блаженная истома, я пребывала в легкой дреме, слушая размеренный стук сердца под ладонью. Тишина между нами стояла тоже уютная и не натянутая, что только радовало. Мы дошли до моей спальни, и Данис аккуратно поставил на пол, придержал за плечи и мазнул по губам легким поцелуем.

— Сладких снов, Раечка, — шепнул он на ухо и отстранился.

Я же, отчаянно покраснев, поспешно юркнула за дверь, и только по ту сторону осознала важную вещь: белья на мне не было. Трусики, похоже, остались у Дерека… Прерывисто вздохнув и подавив рычание, я выпрямилась и посмотрела на кровать: там сидела Джулия в домашнем халате, рядом с ней — Вита уже в ночнушке, и обе склонились над толстой книгой.

— Вот, смотри, а эту травку надо собирать только летом, в полнолуние, на рассвете, — важно вещала дочь, тыкая пальчиком в страницу. — И только цветочки, в них вся сила, так мама говорила. Ой, мама, — радостно воскликнуло чадо, заметив меня.

Джулия выпрямилась, одарив понимающей усмешкой, и встала.

— Ну, оставлю вас, — нейтрально произнесла она и вышла, напоследок подмигнув.

Ну ладно хоть, Витку привела в спальню и комментировать не стала. Явно ведь поняла, что не просто так я раскрасневшаяся… Тихо вздохнув, я подошла к кровати, осознав, что успела за эти дни соскучиться по дочери, присела и привлекла Виту к себе. Она с готовностью обняла меня, и мы так посидели некоторое время, обмениваясь без слов нежностью и бесконечной любовью друг к другу.

— Мам, а давай останемся, — вдруг шепнула Вита куда-то мне в подмышку, и я даже вздрогнула. — Тут здорово, и я Стиву сегодня синяк заживила. Оно само получилось, он об скамейку ударился, когда прыгал, а я ладошку приложила и синяк исчез. Правда, здорово? — дочь отстранилась и заглянула мне в лицо.

А я… Посмотрела ей в глаза и тихо переспросила:

— Ты правда хочешь здесь остаться, солнышко?

Вита закивала, не отводя взгляда, в глазах светилась надежда.

— И не будешь скучать по Виарлису?

— Мне там дружить не с кем, а Стив и Макс обещали мне показать свой домик на дереве, — с восторгом и предвкушением на лице поделилась Вита, и я в зародыше задавила беспокойство.

Это нормально, когда дети лазают по деревьям, даже если упадет — вылечу, целительница я или где? И потом, вон, Виткин дар тоже потихоньку дает о себе знать.

— Хорошо, тогда остаемся, — легко согласилась я и погладила ее по голове. — Все, давай спать, завтра нас ждет много дел, — я подтолкнула солнышко к подушкам.

А вскоре мы уже спали в обнимку, и втайне я надеялась, что мне снова приснятся братья… Только вместо этого опять проснулась среди ночи от того, что Виты рядом не было. Дочь сидела среди разворошенного одеяла, неподвижная, со светящимися зеленым глазами, и тихо шептала низким, свистящим шепотом:

— Он идет-идет-идет… Зло-зло-зло… С-с-с-с…

— Вита, Виточка, девочка моя, — онемевшими губами, разом проснувшись, еле выговорила я, не решаясь прикоснуться к дочери. — Все хорошо, Виточка…

Она медленно повернула голову, томительно долгие мгновения смотрела на меня, а потом подняла руку и нарисовала в воздухе какой-то знак, светящийся таким же зеленым некромантским светом. Он вспыхнул и погас, рассыпавшись искрами, а Вита моргнула и уже осмысленно уставилась на меня.