Возмездие (СИ) - Злобин Михаил - Страница 2

— Понимаю тебя, Андрей Геннадьевич, но это жизнь. Можно сорок лет под пулями ходить, не получив ни царапины, а душу отдать на пенсии, когда на тебя кирпич с крыши дома свалится. Произойти может что угодно.

— Ой, вот только не надо мне этой патетики! Ты даже в армии не служил, чтобы мне про пули рассказывать! — Сухов скривился от слов Николая, и хотел даже ответить что-нибудь более грубое, но обижать раньше времени своего единственного информатора посчитал глупым.

Два старых приятеля еще не раз возвращались к обсуждению Секирина, подозрительного ДТП, его возможных заказчиках, о крайне необычных и согласованных действиях уголовного сброда, о мотивах военных, да и много чему еще. Полукар оказался первым посетителем Сухова после выхода из комы, так что тот вцепился в источник свежих новостей сильнее, чем оголодавший пес сжимает челюсти на палке колбасы.

И прервало их увлекательную беседу только появление лечащего врача, который в достаточно ультимативной форме потребовал оставить генерала в покое. Делать было нечего, и Николай засобирался к выходу, тем более, что на улице уже давно стемнело, и до начала комендантского часа было совсем рукой подать.

— Коль, — позвал Сухов приятеля уже в дверях.

— Что такое? — Полукар обернулся, и по выражению лица генерала понял, что тот хочет спросить что-то очень важное для него. Хочет, но колеблется столь сильно, что сомнения написаны на его лице огромными печатными буквами. Николай все случаи подобной нерешительности старого знакомого мог пересчитать буквально по пальцам, так что приготовился услышать от него, как минимум, нечто крайне неожиданное.

— Что бы ты сделал, — прошептал полицейский, словно боялся, что их могут подслушать, — если б узнал, что некто умеет управлять другими людьми, словно куклами? Ни шантажом, ни угрозами, а вот буквально… своей волей.

Николай призадумался, размышляя над тем, стоит ли ответить на это серьезно, или все-таки отшутиться, но ни к какому конкретному решению так и не пришел. В итоге, когда уже генерал устал ждать, он осторожно сказал:

— Знаешь, Андрей, я вообще о таком знать бы не хотел. Ну его к черту.

— Оно и верно, Коля, оно и верно… ладно, иди уж, отдыхай в своей отставке.

Генерал повозился на подушках, устраиваясь поудобней, и прикрыл глаза, давая понять, что разговоров с него на сегодня хватит.

— Мне еще не согласовали, так что придется пока немного поработать, — на автомате ответил Полукар, и шагнул за порог, успев расслышать за спиной бормотание генерала: «Мне, пожалуй, тоже…»

Когда дверь за посетителем закрылась, Сухов потянулся рукой к новомодному пульту, с которого можно было не только вызвать к себе врача, но и даже потушить в палате свет. Приглушив яркость светильников, генерал почти сразу же отключился, не успев даже как следует проанализировать полученные сегодня сведения. Долгая беседа слишком измотала его и отняла непозволительно много сил…

Я сидел в машине, посреди очередного безликого спального дворика, закрытого со всех сторон старыми многоэтажками. Здесь располагалось мое очередное убежище, где мне предстояло провести ближайшие несколько дней, а может даже недель, и меня эта перспектива конкретно так угнетала.

Я не для того так долго стремился к свободе, чтобы проводить ее в четырех пыльных стенах очередной бич-хаты, но я осознавал, что перемещаться по городу с каждым днем становилось все опасней. Стоит мне засветиться перед стражами порядка, и всё моё с трудом выстроенное реноме мертвеца будет разрушено подобно карточному домику.

Рука, не смотря на все контраргументы разума, сама собой потянулась к ключу зажигания, а ступня с готовностью выжала сцепление. Немного потарахтев, старенький автомобиль завелся, начав сотрясаться и дрожать, будто немощный старик, пытающийся своими силами встать с постели.

Но все же, куда я поеду? Без подготовки, без выстраивания маршрута, без путей отступления… нет, это полное безумие. Я слишком многое пережил, чтобы сейчас так безрассудно рисковать, ставя под угрозу свою месть. Зачем мне отсвечивать по столичным улицам, когда у меня есть целая армия, бесконечно преданная лишь одному моему желанию?

Я и так совершил множество различных импульсивных глупостей, даже если рассматривать дни, прошедшие с моего побега, что уж говорить об остальном…

Не уверен, моя ли самонадеянность и недальновидность тому виной, либо же это Сила играет с моим рассудком, подталкивая меня как адреналинового наркомана к новым сомнительным и небезопасным свершениям, но конкретно сейчас я ведь понимаю, что так поступать нельзя! Не нужно пускаться наудачу в очередной раз, полагая, что если проносило до сих пор, то будет везти и дальше.

Я прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Нужно сосредоточиться, нужно поразмышлять над своими следующими шагами. Что там у меня на первом месте? На первом месте у меня должны быть зацепки. Кто и каким образом, сможет меня вывести на лиц, стоящих у истоков моих проблем? Сухов? Черта с два я смогу добраться до него без боя в тщательно охраняемой больнице. Да и вряд ли он знает что-нибудь такое, что способно меня натолкнуть на прорыв в моем расследовании, иначе бы полиция и без моей помощи могла успешно продвигаться в этом деле.

Жена Свиридова? Определенно, с ней было бы интересно пообщаться. Я просто печенкой чую, что ее настойчивое желание похоронить мужа и лежащая в дорогом гробу восковая кукла — стороны одной и той же медали. Найду её, получу и множество ответов. Но вот только проблема, я об этой Шулегиной-Свиридовой совершенно ничего не знаю. Ни адреса, ни места работы, ни даже как она выглядит. Как в двенадцатимиллионном мегаполисе отыскать нужного человека? В таких масштабах мои тысячи легионеров даже не капля в море, а пылинка в космосе.

ФСБ, боюсь, тоже мне пока не по зубам. Я точно знаю, что где-то там засел паскудник Андреев, но осторожное наблюдение за Лубянкой пока никаких результатов не принесло. Другие адреса объектов и офисов весьма обширной и разветвленной сети федеральной службы безопасности мне остаются неизвестны и по сей день.

Ну и кто же тогда остается? Пожалуй, что один только заместитель Сухова, назначенный исполнять его обязанности. Уж его-то я точно знаю, где можно отыскать, а значит, дело остается за малым…

Повернув ключ в замке зажигания, я решительно заглушил автомобиль. Пока что сейчас не та ситуация, когда может потребоваться мое личное вмешательство, следовательно, чем меньше я высовываюсь из своих убежищ, тем более разумно себя веду. Возьму это за основу своего поведения, чтобы быть уверенным, что стремительно развивающийся темный дар не руководит моими действиями, как я командую своими мертвецами. Так я буду уверен, что я — это я, что принимаемые решения именно мои, как и ошибки.

С того самого дня, когда я сорвался и учинил настоящую бойню в «Матросской тишине», я ощущаю в своей голове странную туманную дымку, которая заставляет каждую мою мысль подвергать сомнению. Я смотрю на свои действия будто со стороны, через призму десятка, а то и сотни различных точек зрения, находясь в непрестанных колебаниях, когда предстоит принять окончательное решение. И если вы думаете, что это помогает мне максимально полно и всесторонне обмозговывать дальнейшие шаги, то вы крайне сильно заблуждаетесь. Напротив, это порождает такой запутанный бардак, что возникающие бури противоречий и сомнений просто сводят с ума.

Я не знаю даже, принадлежат ли эти рассуждения мне, или я просто окончательно двинулся по фазе от переизбытка энергии смерти, бурлящей в моих жилах, и в голове сейчас правит бал шизофрения?

Периодически я ощущал себя на грани подступающего безумия, не имея понятия, как реагировать на свои внутренние порывы. В каких-то моментах, конечно, мне удавалось смутно предполагать, что настоящий я так бы поступать не стал, но всё это оставалось чисто умозрительными выводами, не находящими никакого подтверждения. Эта неопределенность меня одновременно изводила и пугала, заставляя мариноваться в бесконечности запутанного лабиринта своих размышлений.