Маленький дьявол - Оловянная Ирина - Страница 16

• Предыдущая
• 16/84
• Следующая

— Как там Паоло?

— Очнулся, но бредит и просит пить.

Я посмотрел на часы и начал планировать наши действия на ближайшее будущее. Во-первых, если помощь не придет завтра в полдень, планировать ничего не надо, нас просто перестреляют или возьмут в плен. Так что заглядывать больше, чем на шестнадцать часов вперед, нет смысла. Будем исходить из того, что в полдень нас спасут. Во-вторых, ночью надо дежурить по двое. Бластеров у нас нет, и если противник попытается забраться сюда, отбиваться нам нечем. Разве что камнем по голове. А это идея! Если у них найдется этакий горный козел, который полезет сюда с пляжа… Это будет просто несчастный случай. В-третьих, надо распределить вахты, но мне спать не улыбается в любом случае. Поняв, что мне делать, я успокоился.

Алекс оказался отличной медсестрой — Ружеро больше не пугал окружающих окровавленным лицом.

— Все спрятал?

— Все.

— И запасные зарядки из укрытия?

— Ага, не беспокойся, над ними теперь полметра камня — никаким сканером не взять.

— Хорошо, возвращайся и поспи, пока можно.

— Есть, командир!

Я только усмехнулся. Чем позже до ребят дойдет, что это не игра — тем лучше.

Сразу после заката проф устроил обещанную иллюминацию: откуда-то с берега взлетела и повисла над бухтой ракета-лампа. Я не знаю почему, но сбить такую крайне сложно, нужно специальное оборудование — вряд ли оно есть на лодке. Мы оставались в тени, и вместе с нами — часть склона, по которому до нас могли добраться.

— Гвидо, — сказал я, — ты следишь за лодкой и дальней стороной бухты.

Война — это очень много томительного ожидания и очень мало всего остального. А еще грязь, голод и жажда. Впрочем, еды у нас достаточно.

— Гвидо, сходи принеси что-нибудь съедобное, и Алекс с Ружеро тоже пусть порубают.

— Чего?

— Пусть поужинают.

— А-а.

Вот что значит мальчик из хорошей семьи! А если бы я сказал «пожрать» — он бы упал в обморок?

В десять вечера я велел Гвидо прислать ко мне Алекса, а самому следить, чтобы Паоло не стало хуже (а если станет — что я могу сделать?).

Ружеро явился ко мне в полночь, выспавшийся и сосредоточенный. В руке он держал десантный нож. Неужели умеет им пользоваться? Я, например, не умею.

— Если к нам залезут, — пояснил он.

— Тогда лучше камнем, больше смахивает на случайность, — прошептал я.

Ружеро выбрал несколько камешков, килограмма по три каждый, и положил их между нами.

Легкие всплески у бортов лодки можно было заметить только сверху.

— Профессор, это Энрик.

— Слушаю.

— Они опять выпустили пловцов.

— Понял, конец связи.

Ночной бой произошел на краю пляжа, и мы его не видели, но, судя по едва ли не полной тишине, победа осталась за профессором. Я порадовался славным боевым традициям клана Кальтаниссетта: у нас все умеют драться врукопашную, стрелять из бластера и не только, выполнять приказы и не паниковать. Интересно, в других семьях такие же порядки?

Интересно, когда проф посылал нас сюда, он догадывался, что мы будем полезны, или хотел убрать мальчишек в место побезопаснее? Отправляя меня налаживать пушку, он ведь мог оставить ребят внизу, а мне приказать возвращаться. С утра я мог бы это сделать.

Я потряс головой — заснешь с такими размышлениями.

Ворча на некоторых, которые слишком много о себе воображают, Ружеро остался на вторую двухчасовую вахту. Я был доволен: если что и произойдет, то в середине ночи. Только сходил проверить ребят в укрытии: нет, Гвидо не заснул и давал мечущемуся Паоло пить. Когда я вернулся, Ружеро внимательно прислушивался к тому, что происходит на скальной стенке под нами. Он показал пальцем вниз и сделал движение, как будто лезет наверх. Я понимающе кивнул, мы выбрали себе камни поувесистее и затаились. Эрато[16] — маленькая луна Этны — была на нашей стороне, то есть светила так, что мы могли высунуться за бруствер и нас бы никто не заметил. Мы подождали, пока рука десантника сорвалась с какого-то выступа, услышали смачное ругательство и от души огрели несчастного по кумполу. Вряд ли он сумеет что-нибудь объяснить, когда окажется внизу, — сорвался человек, что поделаешь!

В четыре Алекс отказался идти на пост, вызвавшись подежурить у Паоло.

— Потом сам же будешь доволен, — заявил он с хитрющим видом.

Я догадался, что он собирается сделать, но вовремя прикусил язык: и так уже парня дураком обозвал, не буду портить ему триумфальную победу разума над обстоятельствами.

Перед рассветом я предложил Ружеро незаметно подсмотреть, что Алекс будет делать: все правильно, тот разорвал по шву все полиэтиленовые пакеты, какие только смог найти, и сейчас раскладывал их по скалам, осторожно прижимая края камешками.

Воды осталось меньше двух литров, так что полтора-два стакана, которые соберет Алекс, будут, прямо скажем, не лишними. Жаль только, что отжать плащ-палатки у нас сил не хватит, можно разве что язык к ним приложить… Или, когда взойдет Феб, положить полиэтилен поверх тента.

Больше ничего не происходило. Мы откопали бластеры и ждали, ждали, ждали.

«Синие ястребы» — боевые катера с кальтаниссеттовским гербом на борту — прилетели в половине десятого. Дальше было неинтересно: капитуляция лодки, которую хитрый проф, оказывается, запер в бухте — правдоподобная имитация подводной системы залпового огня была создана трудами синьора Арциньяно, перепрограммировавшего систему сканирования дна; эвакуация на одном из боевых катеров.

— Эй, ребята, вам не надоело здесь жариться?

Ребятам надоело.

Беспорядка около гостиницы, в холле и в ресторане было гораздо больше, чем вчера утром во время тревоги. Сопроводив носилки с Паоло к врачу и выслушав заверения, что с ним все будет в порядке, мы включились во всеобщую суматоху.

— Ну и влетит же мне! — сказал Алекс.

Мы расхохотались: в жизни не слышал ничего смешнее. Бедолаге влетело: его трясли и тискали в четыре руки под громкие причитания: «Если ты еще когда-нибудь…» Что тогда будет, осталось невыясненным — зацелуют насмерть, надо полагать.

Проф подошел ко мне сзади, развернул и прижал к себе. Я опустил голову: гомеровские герои могут лить слезы хоть ведрами, это их дело…[17]

Нет, сегодня слишком много нежностей на одного маленького, непривычного к ним Энрика! Ларису не остановили ни моя грязная физиономия, ни бластер, впившийся ей в бок.

— Теперь, наверное, все разъедутся, — проронила Лариса.

— Да уж, лежать на этом пляже еще долго никому не захочется. Какой у тебя мейл?

Мы обменялись адресами. Вскоре Ларису позвала мать: синьора Арциньяно срочно отзывали в Нью-Палермо. Они уезжали. Но мы же живем в одном городе!

— Ты не хочешь разоружиться? — поинтересовался проф.

— Нет, но придется, — ответил я.

— Я тебя утешу: в номере есть ванная, а в ней горячая вода.

Вот так всегда! В самый волнующий момент! Все же отмываться я пошел.

Мы с профессором уехали в Нью-Палермо только на другой день. Тоже по вызову. Зачем-то мы понадобились «великому полководцу» синьору Мигелю. Впрочем, ирония неуместна. Читая новостные ленты за последние дни, я не мог не восхититься красотой его военных операций.

Синьор Мигель выиграл (как раз когда мы с ребятами сидели на скале) большое авианосное сражение против объединенного флота трех кланов, Джела, Трапани и Кремоны — может быть, такого на Этне никогда и не случалось (историю-то никто не знает), — ловко сыграв на внутренних противоречиях этой непрочной коалиции. Кроме того, он сорвал все (а их было несколько) планы захвата заложников — вроде того, что враги пытались реализовать на Липари. Десантный корабль, который направлялся к нам со стороны города, был захвачен, и в результате остроумной радиоигры экипаж лодки убедили в том, что их действия поддержат с другой стороны острова. Вот почему они провели так удивившую меня лобовую атаку. Когда же они поняли, что с ними играют, оказалось уже поздно, и они двадцать часов бились в стенку, которой не было!

• Предыдущая
• 16/84
• Следующая