Последствия (ЛП) - Ди Кара - Страница 3

— Ты в порядке? — спросил Остин тихо.

— Да. Вообще-то этот вопрос я должен задать тебе. — Ответ Кэма напоминал скорее бормотание, потому что тот наконец-то по-настоящему успокоился. Дыхание замедлилось и веки потяжелели. — Ты вообще спал?

— Немного, — признался Остин, и в его голосе послышалась сильная усталость.

— Мозгоправша же выписала тебе снотворное?

— Угу. Но мне оно не нравится.

Кэм понимал. Ему таблетки тоже не нравились. От них он медленно соображал, что в свою очередь создавало ощущение потери контроля над собой и собственным телом. А контроль, чёрт побери, был очень важен. Жизненно необходим. За контроль Кэм боролся, начиная с момента своего появления на свет, но никогда не чувствовал себя таким бессильным, как в течение пяти месяцев, проведённых в сыром подвале.

_____

Остин не знал, сколько времени прошло, но понял, что находится в доме Кэма довольно долго, потому что его хозяин уснул в шезлонге.

Кэм тоже страдал от кошмаров и флешбэков, поэтому пришла мысль, что его стоит разбудить. Остин внимательно посмотрел на молодого мужчину, тоже потерявшего вес. У обоих ещё оставалась небольшая мускулатура, хотя за счёт узких бёдер Кэм выглядел более худощавым, но было заметно, что оба лишились нескольких килограммов жира и мышц.

Тело Кэма местами было изрядно разукрашенным, а местами девственно чистым. По груди поднимались чернильные виноградные лозы, вплетаясь в колючую проволоку и стихи из песен, и заканчивались у самого плеча. С этого места правую руку покрывали бесчисленные татуировки. Изображение ангела на спине с чёрными крыльями, скелет, в котором Остин позже узнал талисман одной известной рок-группы, ещё стихи из песен, винтажный автомобиль, несколько элементов мозаики в тёмных тонах, имена, даты, старомодный микрофон, пара перекрещённых барабанных палочек в виде буквы «Х», снежинка и два слова, которые с момента, как Остин их увидел, не выходили у него из головы. Вдоль шнура старомодного микрофона, который тянулся вниз и перемежался с другими татуировками, было выбито «устроен иначе». Эти два слова снова и снова всплывали по всей длине шнура.

Хорошие воспоминания о месяцах, проведённых в камере, можно было пересчитать на пальцах одной руки. И время, когда Кэм рассказывал Остину истории, скрывавшиеся за его татуировками, было одним из таких.

Сейчас Остин вернулся туда мыслями по собственной воле. В отличии от Кэма, у которого не было выбора. Попав в ловушку кошмара, его затянуло обратно в ту самую камеру. Разве что с единственным отличием: он видел не беседу о татуировках.

***

Ублюдок, три дня назад выкравший Кэма, когда тот возвращался с работы, обычно оставлял слабые флуоресцентные лампы включёнными, но иногда заставлял своих жертв находиться в полной темноте. И сейчас был как раз такой случай. Без окон не удавалось определить время и направление, но брошенный вчера в его клетку мужчина спал урывками, значит, возможно, уже наступила ночь.

Остин — так назвался новый похищенный — был одет только в штаны с логотипом местной строительной компании и футболку. И Кэм лениво предположил, что тот был строителем, как и ещё пара попавших сюда парней. Тут также находились слесарь, водитель автобуса, бармен, два безработных и почтальон. Все мужчины. В возрасте от двадцати трёх до сорока четырёх.

С момента своего заточения Кэм боролся с паническими атаками, звал на помощь, пытался управлять своим чёртовым дыханием и запоминал имена ещё восьми попавших сюда придурков. Оказалось, что всех распихали в небольшие камеры по двое: Виктор и Чейз, Ланс и Джеймс, Тим и Шон, Пит и Крис. А теперь ещё Кэм и Остин.

Имена, которые запомнились сами по себе, потому что в тот момент Кэму было на них плевать. Волновал только факт, что десять с виду крепких и здоровых мужчин позволили себя похитить. И как потом выяснилось, это сделал всего лишь один человек. Другими словами, всё выглядело охренеть как фигово.

Кэм, конечно же, читал газеты и знал, что первый парень исчез за неделю до его собственного похищения. То похищение стало большой новостью на весь штат, а сейчас количество пропавших людей увеличилось до десяти. Менее чем за две недели.

Хотелось бы сказать, что во время похищения Кэм боролся за свою жизнь. Но это было бы неправдой. После работы по дороге домой он остановился купить чего-нибудь поесть, и тут-то его и застал ублюдок. Наверное, он использовал хлороформ. Но это не имело значения. Кэм свалился через несколько секунд, потому что до этого шок уже сделал своё дело. Кэм потерял возможность двигаться, до неприличия облегчая сукину сыну задачу.

Кэм надеялся, что с его драгоценной «камаро» ничего не случилось. Лэндон, скорее всего, сразу догадался, что что-то не так: свою «малышку» Кэм никогда не оставлял без присмотра.

Приглушённое бормотание и ворчание в других клетках резко смолкло, когда послышался звук открывающейся тяжёлой двери, звук теперь настолько знакомый, что все уже узнавали входившего.

Каждый раз, когда дверь открывалась, Кэм клялся, что при малейшей возможности будет бороться. Он обещал себе, что будет драться, хоть выполнить своё обещание в наручниках казалось довольно сложным делом. Но чёрта с два он так просто сдастся. И всё же когда в клетку забросили Остина, Кэм не сопротивлялся, потому что похититель со спрятанным за чёрной маской лицом направил на него пистолет.

— Доброе утро! — Голос у Психа просел, будто все эти дни он не просыхал от виски. — Раз все рабочие места заняты, думаю, будет справедливо сообщить, кто ваш наниматель.

В подвале установилась оглушительная тишина. По отсутствию окон и иногда доносившимся сверху шагам пленники предположили, что их держали в подвале. На этом предположения заканчивались.

Сумасшедший ублюдок продолжил:

— Обращаться ко мне вы будете «сэр» или «мистер Стоун». Я ваш босс и скоро раздам каждому его расписание.

Кэм услышал, как на другой стороне маленькой клетки Остин судорожно вдохнул.

— Сукин сын. Выпусти нас отсюда, грёбанный ты ублюдок! — выкрикнул мужчина из клетки чуть дальше. Он говорил с сильным нью-йоркским акцентом. Кэм ещё ни разу его не слышал.

— Молчать! — раскатисто скомандовал Псих.

Глава 3

Кэма разбудили, когда он был в чистилище. Дезориентированный и готовый биться за свою жизнь на смерть, он взвился в кресле и бросился на Психа, коснувшегося его руки. Перед глазами ещё стоял туман, но он вцепился Психу в горло, и оба рухнули на пол…

— Кэм!

Какого хрена?

Голос Остина заставил притормозить.

— Твою ж мать. Кэм! — рыкнул Остин и с силой, которой сложно было противостоять, перевернул того на спину.

Деревянные доски патио больно врезались между лопаток. Чёрт. Патио. Он был дома. Не в аду. Не в металлической клетке. И рядом был Остин. Они были в безопасности.

Кэм постарался спокойно вдохнуть и расслабиться под тяжестью тела Остина.

Тот это сразу заметил и ослабил хватку, но не встал. Теперь он удерживал Кэма, но не для того, чтобы защититься, а чтобы успокоить. Взяв его лицо в ладони и опустив голову, Остин упёрся лбом в лоб Кэма. Так они уже делали раньше, и это работало.

Когда Остин снова заговорил, то его голос звучал уже мягче:

— Кэм, поговори со мной. На тебя больно смотреть.

Большими пальцами он погладил залёгшие под глазами друга тени.

— Мне жаль, — пробормотал тот сдавленно. — Чёрт… Я не…

Я не знаю, что со мной происходит.

Вообще-то он догадывался, но не хотел углубляться. Мозгоправша рассказала всем о посттравматическом стрессовом расстройстве, и Кэму не хотелось добавлять к и так бесконечному списку ещё одну проблему. ПТСР было состоянием, которое, казалось, никогда не пройдёт… и этого Кэму хотелось в своей жизни меньше всего. Но подобное случалось всякий раз, когда кто-то его будил, ненамеренно пугая, так что Кэм знал, что проблема существовала и её нужно было решать.