Пилигрим (СИ) - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 18

- Каждый из нас предпочел бы встретить опасность лицом к лицу. И без разницы что нам предстояло бы, быть избитыми или умереть. Но парень решил победить.

- Как? Убегая? – разведя руками, возмущенно произнес Сьорен.

- Он дважды убил тебя, дружище.

- О чем ты, Ларс?

- Об этом, - ткнул тот пальцем в ствол дерева, где на уровни груди взрослого мужчины, торчали два ножа. – На тебе нет доспехов, и каждый из этих клинков убил бы тебя. Маркуса в дружину принял я. И сделал это не потому что он застрелил из арбалета пятерых половцев. А потому что, он вообще сумел стрелять из этого оружия, хотя сил взвести тетиву у него не было. И запомни, Сьорен, пока я ярл, ты больше не обидишь его. Ты меня понял?

- Я. Понял. Ярл, - с расстановкой, произнес воин.

- Помнится, Маркус просил тебя научить его пользоваться топорами. Научи его всему, что ты умеешь сам. И, да. Я очень надеюсь, что ты будешь достойным и строгим учителем.

- Не сомневайся, ярл, - тут же повеселел воин.

А вот у Михаила, почувствовавшего было облегчение, отчего-то неприятно засосало под ложечкой.

Тяжело в учении

Михаил в очередной раз попытался достать противника топором, и вновь тот отвел удар стремительным круговым движением. Мгновение, и описав полукруг палка врезалась ему в живот. Парня скрутило от охватившей его боли, и едва не вырвало. В очередной раз. Предыдущие попытки были более удачными. В этот раз не нашлось даже желчи. Если подобное издевательство продолжится и дальше, то этот дебил отобьет ему весь ливер. Грохнуть его что ли. Плевать, что отправят следом. Может оно так даже проще будет. Ну не сложился этот заброс, попробуют следующий. Благо в его мире еще не прошел и день. Да какой день, не больше двадцати минут.

В принципе можно и притупить боль. Что он периодически и делает, когда совсем уж невыносимо. Только тут возникают сразу две проблемы. Первая, его учителю не нравится, менее болезненная реакция, чем он того ожидал, и он сразу же начинает действовать более жестко. И вторая, это не решит проблему с отбитыми внутренностями. А значит нужно что-то делать. Вопрос, что именно? Михаил старался достать противника, но безрезультатно.

Попытался было использовать ноги, и обнаружил, что те не поднимаются выше пояса. Нужна растяжка. Впрочем, толку от его ногодрыжества чуть да маленько. Если только бить четко по болевым точкам. Но признаться, он не такой уж и знаток человеческой анатомии. Пах, солнышко, горло, вот и все. Даже по голеням особо не отработаешь, ввиду того, что сапоги имеют мягкую кожаную подошву.

- Сьорен, помнишь, ты должен научить его драться, а не убить, - отрезая от окорока кусок сочного мяса, произнес Ларс.

- Я помню ярл.

- Хорошо.

Что он там помнит, Михаил так и не понял. Потому что не успел он справиться с позывами, как получил мощный удар коленом в лицо. Все. Занавес. Темнота. Очень может быть,что вот сейчас он очнется в своем реальном теле. Что-то у него как-то не заладилось с этим клятым средневековьем. Может ну его, так-то жадничать, и вселиться в какой-нибудь более цивилизованный мир. Да, получится прожить не так много жизней, но и вот эти мучения благостными как-то не назовешь.

- Очнулся? Вот и хорошо. Теперь ты понял, что значит сойтись с врагом лицом к лицу? Это тебе не ножички метать. Да и топоры твои мало чем помогут, если воин в кожаной броне. И тем более, если будет видеть тебя. Увернуться или защитится от топора не так уж и сложно, - наставительным тоном произнес Сьорен, стоявший над распластавшимся на траве Михаилом, с кожаным ведром в руках.

- Я это понял. А теперь может ты начнешь меня учить, - пересиливая боль, произнес Михаил.

- А я тебя уже учу. Ты не умеешь терпеть боль. Каждый раз вздрагиваешь, когда понимаешь, что сейчас тебя опять ударят. Потому что ты трус. И эту трусость нужно из тебя выбивать.

- Или сломать меня.

- Или сломать, - с самодовольной улыбкой произнес варяг.

- Хочешь доказать всем, что внутри меня сидит простой холоп?

- Тебя приняли в дружину. Ты стал членом семьи. И либо будешь достойным этой чести. Либо умрешь. Мы своих не холопим.

- Я тебя понял, Сьорен, - Михаил вполовину притупил боль и поднялся. – Но так ты меня ничему не научишь. Только забьешь насмерть.

- Значит судьба твоя такая, - равнодушно пожал плечами воин.

Вот так и закончилось первое занятие Романова. Тело болело нещадно. Ему досталось настолько серьезно, что даже сочное мясо подстреленного тура в горло не лезло. Бог весть, что занесло этого бедолагу на этот островок. Возможно, та же злая судьба, по воле которой тут оказался и Михаил.

Впрочем, стенать и жалеть себя последнее дело. Никто не обещал, что будет легко. И если не можешь переломить ситуацию, подойди к решению проблемы с другой стороны. Вот как-то плевать на то, как к нему относится Сьорен, и разделяющие его мнение. Ларс, тот мужик умный, и пользу от Михаила видит. Значит нужно сделать так, чтобы пользы той было как можно больше.

Что же до драки. Дело это наживное Тут всего-то нужно, чтобы ему начали показывать приемы. Поставит он их быстро. С реакцией у него полный порядок. Так что, лучшим, не лучшим, но бойцом на уровне он станет. В этом никаких сомнений.

Поев, Романов отправился на берег, выискивая подходящий материал. Ярл сильно удивился, когда парнишка начал стаскивать на ладью разные камни. Но одернул попытавшегося было его остановить воина. Мол, тому и так есть чем заняться.

Михаилу нужен был результат. Не немедленный, но уже к концу дня. Н-да. Вообще-то отбитое и ноющее тело не больно-то способствовало продуктивному труду. Но выхода все одно нет, а потому работал Михаил не покладая рук. Сильно помогало то, что он научился притуплять боль. Дело в том, что если он отключал болевые рецепторы, то вместе с этим снижалась и чувствительность, а те же пальцы становились как ватные. Словом, если лежать поленом, то нормально, если работать, то никуда не годится. А так, да побаливает, но вместе с тем, и конечностями вполне владеет.

Вооружившись молотком Михаил сначала придал одному их подобранных сланцевых песчаников более или менее круглую форму. Наметил центр и приступил к проделке отверстия. Сомнительно, чтобы для этого ему позволили воспользоваться кузнечным инструментом, поэтому он пользовал собственноручно выкованный нож.

При этом ловил на себе неодобрительные взгляды. Плохое, хорошее, но это оружие, к тому же, уже испившее вражеской крови. А с ним вот так, неуважительно. Ох уж ему это культ воина, или как это все у варягов называется.

Если долго мучиться, то что-нибудь получится. Проделав отверстие необходимого диаметра, он приступил к шлифовке боковой поверхности, используя другой камень, не забывая обильно смачивать обе поверхности, смывая получающийся абразив.

Наконец он насадил камень на ось собственноручно изготовленного редуктора и с помощью все так же другого камня начал обтачивать кромку. Дело шло туго. Но прогресс все же был. Правда, о точности тут говорить не приходилось. Как ни старался он, вытачивая детали, достаточно заметного биения избежать все же не удалось. Но, как уже говорилось, удалось добиться достаточной точности, чтобы составит конкуренцию ручной работе, и несравнимой скорости.

К вечеру точильный камень был готов. Разумеется, о тонкой заточке тут не могло быть и речи. Зато грубую можно было провести в разы быстрее. Что Романов и продемонстрировал, на куске железа, в который превратился его нож, после работы в качестве резца по камню.

Но ночевку вновь встали на острове. Надо сказать, что за день они встретили два каравана, на шесть и десять ладей. Один расположился на берегу неизменного острова. При виде их ладьи, охрана как бы и не проявила враждебности, но все же держалась настороже. Второй прошел навстречу, вверх по течению. Обошли друг друга на почтительном расстоянии, но тем не менее, варяги облачились в броню.