Каталонская компания (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич - Страница 75

Я выбрал себе во владение маркграфство Бодоница и Негропонт. Маркграфство — это графство с особым режимом управления, более независимое, как административно, так и экономически. Обычно такая привилегия дается пограничным графствам, которым приходится часто воевать. Резиденция маркграфа располагалась на острове Эвбея в замке рядом с Халкидой. Мне давно нравился этот замок. Стоит в доходном месте и защищать его легко, если сжечь мост через пролив. Кстати, теперь я буду контролировать пролив и отдавать на откуп венецианцам пошлину за проход по нему. В этой жизни мне везет на сбор пошлин.

Аклан и Тегак, как рыцари, получили по восемь фьефов в моем маркграфстве возле Бодоницы. Я предложил Аклану обменять его владения на мое баронство рядом с Ламией. Обмен был настолько выгодным, что новоиспеченный рыцарь Аклан де Варна не смог отказаться. Тем более, что семья его и так проживала в моем замке, который воспринимала, как родной дом. Теперь он был самым настоящим бароном, владеющим двадцать одним рыцарским фьефом и собственным замком. Где-нибудь во Франции или Англии Аклан считался бы очень влиятельным человеком. В благодарность за это он лично привез в Фивы, где мы делили герцогство, моего сына, повара Афанасия и наши вещи. Тегак, которому я тоже дал фамилию де Варна, сделав дальним родственником Аклана, выгнал из своих владений старых жен бывших владельцев, потому что обвенчался после сражения с Жакот, которая была беременна, и принял мое приглашение пожить в Халкиде. Мне нужен был хотя бы один человек, которому бы я полностью доверял.

Жители маркграфства уже знали, кто их новый сеньор. Особой ненависти к себе я не почувствовал. Наверное, уповали на то, что я не грубый альмогавар, а барон. На мосту меня встретила делегация эвбейской знати во главе с Бонифацием де Вероном. В основном это были венецианцы, не принимавшие участие в сражении. Их было в несколько раз больше, чем людей в моей свите. Наверное, встречающих сильно удивило, что я еду почти без охраны и с малым количеством слуг.

— Теперь вы будете моей свитой, — сказал я бывшему нашему пленнику, который, благодаря мне, выкупился всего за три тысячи перперов.

Мои слова понравились ему и венецианцам. Наверное, предполагали, что со мной прибудет свита каталонцев, которые займут все теплые места, а местным ничего не достанется. Про погибших рыцарей никто не вспоминал. Они выполнили свой долг и умерли, как подобает рыцарям. Главное, что больше никаких неприятных перемен в жизни живых не будет.

Бонифаций де Верон не забыл оказанную мною услугу и по пути к замку тихо посоветовал:

— У маркграфа Альберто Паллавичини осталась молодая вдова Беатриче, внучка венецианского дожа. Если ты женишься на ней, это положительно повлияет на отношения с венецианцами.

Как-то мне не по нутру браки по расчету, поэтому молвил тихо:

— Насколько я знаю, Папа Климент разрешил убивать и грабить венецианцев.

— Мы стараемся не делать это, — сказал барон.

Замок был сложен из обтесанных, больших камней и кое-где — наверное, заделывали проломы — из кирпича. Мост шириной метра три опущен через ров шириной метров десять, ворота открыты. Стража состояла из двух дюжин бойцов, одетых в металлические шлемы и короткие кольчуги. Командовал ими старый рыцарь с бесцветными глазами, словно покрытыми бельмами. Он глянул на меня, понял, что имеет дело с бывалым воином, после чего коротко кивнул, точно соглашался с мнением внутреннего собеседника. Вымощенный каменными плитами двор был разделен на две части жилой двухэтажной постройкой с туннельным проходом. В первой, хозяйственной, части находились конюшня, сеновал, кузница, амбар, погреб и кладовые. В перемычке располагалось жилье для слуг и гостей. Во второй части был небольшой дворик, в котором по стенам карабкалась виноградная лоза, а рядом с донжоном росли два инжирных дерева. Закругленные сверху окна в донжоне располагались в пять рядов. Видимо, на втором и третьем этаже по два ряда, а на четвертом — один. Стекла вверху разноцветные, а внизу — бледно-зеленые. На невысоком возвышении перед караульным помещением стоял мужчина лет пятидесяти с длинными седыми волосами и гладко выбритым лицом, одетый в темно-синий кафтан из тонкой шерстяной материи поверх белой льняной рубахи, темно-синие штаны и высокие башмаки с кожаными завязками. Стоявшие позади него одеты победнее, наверное, слуги.

Он поклонился мне, произнес:

— С приездом, сеньор маркграф! — взял за повод коня, помогая мне слезть, и представился немного подрагивающим от волнения голосом: — Я — мажордом Доменико. Если у маркграфа есть свой мажордом, готов служить, кем прикажешь.

— Своего нет, будешь и дальше мажордомом, — успокоил его.

— Благодарю за честь, сеньор маркграф! Постараюсь оправдать твое доверие! — заверил Доменико и спросил с присюсюкиванием: — А кто этот прекрасный мальчик?! Неужели наш виконт?! — и бросился помогать Александру-младшему.

Когда он сделал это, я приказал:

— Выдели лучшее помещение рыцарю Тегаку и его жене и размести и угости встречавших меня, чтобы им не скучно было ждать, когда приготовите всё для пира.

— Сейчас сделаю, сеньор маркграф! — заверил мажордом.

— А где… вдова? — поинтересовался я, поскольку забыл ее имя.

— Сеньора Беатриче ждет тебя в зале, — подсказал Доменико.

Я поднялся по винтовой каменной лестнице на высокий второй этаж с деревянной галереей вдоль стен, образующей полуэтаж, пересек его, отметив на ходу, что пол из голубовато-серого мрамора, а стены обшиты покрытыми лаком деревянными панелями. Возле винтовой лестницы, ведущей на третий этаж, находилась кухня, где суетилось человек пять мужчин и женщин и откуда тек приятный запах жареного мяса и корицы.

— Афанасий, возглавь процесс! — бросил я через плечо своему повару.

Может быть, эвбейцы готовят не хуже него, но проверять сейчас мне не хотелось.

Поднявшись по многоступенчатой, лихо закрученной лестнице на третий этаж, я остановился, чтобы перевести дух. Лишний раз не захочешь выходить из донжона, чтобы потом не подниматься наверх. Лифт, что ли, завести?! Впрочем, судя по отверстию в стене рядом с лестницей, грузовой лифт из кухни уже есть.

Стены высокого главного зала от пола и до деревянной галереи, образующей полуэтаж, расписаны библейскими сюжетами. Художник был латинянином. Ромеи изображают одежду просторной, свободно свисающей, а латиняне — как бы прилипшей к телу, словно мокрая. Пол был из циполина — полосчатого зеленовато-белого мрамора. Каминов была два, средних размеров, не сравнить с теми, что я видел в Англии. Посреди зала буквой П располагался стол человек на сорок-пятьдесят, составленный из нескольких небольших. На правой части стола лежали три свернутые, темно-красные скатерти. Видимо, мой приход помешал расстелить их.

В дальнем конце зала на помосте стояли два стула с высокими спинками. На правом от меня сидела молодая женщина в черном платке, завязанном под подбородком, и длинном, темно-красном, бархатном, приталенном платье с довольно глубоким декольте, узкими рукавами и маленькими золотыми пуговицами, расположенными часто и от самого верха и донизу. Я прикинул, что один человек потратит несколько минут, пока расстегнет все пуговицы. Под платьем была алая шелковая рубаха. Башмаки расшиты золотыми нитками. В ушах длинные золотые сережки с двумя бриллиантами каждая, на руках по два перстня с голубыми и зелеными сапфирами. Наверное, камни для перстней под цвет глаз подобрала. Они у молодой, лет двадцать, вдовы были красивы. Тонкое лицо бледновато и с голубенькими прожилками. Тонкий ровный нос. Алые губки явно подкрашены. Траур трауром, но сейчас надо было понравиться мне, чтобы не отправиться на галере в родительский дом. Не супермодель, конечно, но довольно-таки симпатичная. Позади вдовы стояла пожилая женщина, судя по одежде, служанка, руки которой лежали на плечах девочки лет пяти, одетой в вышитое серебром, черное, бархатное платье с серебряными пуговицами. Она смотрела на меня со всепоглощающим любопытством, на какое способны только маленькие дети. Видимо, дочь покойного маркграфа. Интересно, каких небылиц обо мне ей понарассказывали, что так пялится на меня?! Наверное, что я ем маленьких детей на закуску, после того, как подзаправлюсь их родителями.