Быть Корелли (СИ) - Грэм Анна - Страница 22

— Ну, что, с чего начнём, синьор Корелли? — отложив телефон и склонив голову на бок, поинтересовался прокурор.

— У нас много тем для беседы, — парировал Алек. Официант принёс салат. Пока стол сервировали, они молча смотрели друг другу в глаза, пока прокурор первым не отвёл взгляд.

— Полагаю начать с чего-нибудь лёгкого, — Осборн поддел вилкой лист базилика, отложил его в сторону. — А потом перейти к более «сытным» темам.

Аналогия с обедом не впечатлила Алессандро — лёгких тем у них с Фальконе, действующего руками Осборна, не было. Он решил действовать в лоб.

— Вы не предполагаете, что наркоторговля — слишком рискованное дело для такого человека, как Фредерико Романо? Его целевой доход в разы превышает возможный доход от реализации тех объёмов, что у него обнаружили.

Прокурор нервно хмыкнул при упоминании Романо. К задержанию консильери семейства Корелли он приложил руку, поставив на ордере об аресте свою подпись. Своим вопросом Алек выдал заинтересованность в этом деле, но она и так была очевидна им обоим. Кроме того, Алек чётко следил за своей речью — разговор о Романо не должен был перейти за рамки светской беседы, о том, что написано в газетах.

— Нуу, человек такое создание. Ему всегда мало…

— Не знал, что вы не только прокурор, но ещё и психолог, — усмехнувшись, Алессандро отправил в рот кусок помидора.

— Жаль, что ваше сфабрикованное против меня дельце не выгорит, и ваш прекрасный деловой партнёр, скорее всего, отправится за решетку, зато вы, синьор Корелли, получили неплохую компенсацию, — Осборн состроил хитрое лицо. После вина оно покраснело, и контраст с белыми ямами после акне стал более заметен. Алек отвёл взгляд, на это было невыносимо смотреть.

Принесли горячее, и Алессандро, рассматривая посетителей и ожидая, когда официант закончит свою работу, получил возможность продумать стратегию беседы. Они оба понимали о чём речь, но оба старательно лавировали среди намёков и общих фраз. Алек взял курс на то, чтобы заставить Осборна говорить, называя вещи своими именами.

— Не понимаю, о чём вы.

— О недавнем проникновении со взломом в мой дом, — Осборн заткнул за ворот рубашки салфетку, взялся за гриб и тут же капнул на неё соусом. Длинная бежево-розовая полоса изувечила всю эстетику девственно-чистой ткани.

— Да, я слышал об этом, сочувствую, — Корелли нахмурил брови, старательно разыгрывая удивление. — Какие версии? Ограбление?

— Нет, удивительно, но ничего не пропало. Почти ничего.

— Тогда вам стоит сменить охрану. Вероятно, она недостаточно компетентна.

Алессандро переключил внимание на телятину. Скалопини было действительно бесподобным, мясо таяло во рту, и даже неприятная компания не могла перебить простое человеческое удовлетворение от вкусной еды. Алек считал себя ценителем родной кухни, несмотря на то, что в Чикаго было не так много ресторанов, которые действительно чтили традиции приготовления. В отличие от своего отца, который всегда обедал дома, выписав себе повара с Сицилии, Алек сумел перестроиться, но всегда приятно удивлялся, когда находил в Чикаго действительно итальянскую кухню.

— А что, если я придам огласке похищение из моего дома некоей Изабеллы Бланко? Не сомневайтесь, я знаю, что это сделали вы, — Осборн, наконец, перешёл в нападение. Он волновался — его выдала вилка, жалобно пискнувшая по фарфору огромной, круглой обеденной тарелки.

Корелли невозмутимо отправил в рот второй кусок и отпил вина. Пряное кружево вкуса, фруктовые нотки и едва уловимый аромат табака и перца идеально оттеняли вкус нежного молодого мяса.

— Мы можем договориться.

Алек промокнул губы салфеткой и улыбнулся. Воцарилось молчание. Оно длилось так долго, что Корелли машинально дотронулся до ремешка «Джежер Лекультр», которые носил на правой руке, чтобы проверить время.

— Ваши предложения, — наконец, отозвался Осборн. В этот раз Алессандро не сумел прочесть выражение его лица: он казался одинаково припёртым к стенке и задумавшим хитрую многоходовку.

— Сколько вы хотите за неё?

— Вы предлагаете мне отступные? — прокурор хрюкнул, проглатывая внушительную порцию пасты карбонара. Мелкие капли белого соуса повисли у него на носу и на подбородке. Настоящая свинья. Алек не мог отделаться от мысли, приделай к его башке острые уши-лопухи, она не будет отличаться от свиной на праздничном столе.

— Давайте назовём это так.

— За женщину?

— Почему нет? Сколько вы хотите за неё?

Цинично. Алек словно выторговывал у него эксклюзивную машину или скаковую лошадь. Таков был их мир, такова суть его, и, несмотря на все благородные порывы и на всю ту страсть, что он питал к Изабелле Бланко, Алек осознавал это. В их мире нельзя показывать слабости — такие, как Осборн, как Фальконе, тенью стоявший у него за спиной, только и ждут такой возможности. Ждут чтобы накинуться и сожрать. Но у Корелли слишком толстая шкура, сломают зубы.

— Поверьте, я не хотел бы добиваться вашего молчания менее гуманными способами…

Алек шёл по острию бритвы. Пока дела в бизнесе шли более или менее гладко, затевать открытую войну ему не хотелось. Лавируя между званием успешного предпринимателя в миру легальном и младшего дона в миру подпольном, Алек всегда выбирал путь договора, потому что и в том, и другом мире репутация была важнее всего. Лет семьдесят назад пришить несговорчивого законника было гораздо проще, чем сейчас. В нынешнее время такой способ решения проблем был гораздо более трудозатратным. И Осборн, и Корелли понимали это, но Алек открыто дал понять ему, что всё ещё может выбрать этот путь. Они смотрели друг другу в глаза, и прокурор первым отвёл взгляд. По его лицу Алек понял — он боится.

— Ну вообще, я всё всегда записываю, — задумавшись, прокурор поднял глаза наверх, на его лбу образовалась глубокая жировая складка. — У меня есть расходная книга. Да-да, как у наших — не общих с вами, конечно же — глубокоуважаемых пращуров.

Аналогия с учётом рабов заставила Алекс нервно усмехнуться. Зачесались руки разбить ему бутылку «Маркези…» о голову. Жаль, что она почти пустая. Осборн полез в портфель, достал потёртую кожаную папочку на завязках. Это действительно была большая книга учёта, где все записи были от руки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Вот, — он перелистнул пару страниц, там были даты, цифры, в пластиковом кармашек лежали счета, чеки. — Шмотки от кутюр, драгоценности, спа, сиськи, косметика. Курсы гейш даже. Ну в самом деле, не мне ж её было учить? — хохотнул он. — Зато у вас теперь готовый продукт, а не полуфабрикат. Настоящая умелая дорогая эскортница.

Дерьмо. Это словно навязчиво вертелось у Алессандро в голове. Дерьмо. Хотелось выплюнуть его прямо в эту самодовольную рожу. Но он лишь процедил:

— Сколько?

— Шесть миллионов двести семьдесят семь тысяч сто двадцать долларов, — он зачитал итоговую сумму, нацарапанную его убогим почерком в конце листа, под чертой. — Хотите, я пришлю вам её вещи с водителем?

— Оставьте их себе. Или продайте. Я куплю ей новые.

— Пожалуй что продам. Разницу перечислю на ваш банковский счёт. Реквизиты вам пришлёт мой секретарь.

— А вот её документы будьте добры.

— И документы.

Алек взглянул на официанта, слегка приподнял бровь. Парнишка ринулся к столику, услужливо склонился к Корелли. Алек попросил счёт и полез в нагрудный карман за чаевыми.

— О, синьор Корелли, не беспокойтесь. Я оплачу наш прекрасный обед. Вас ведь ждут большие расходы.

Алессандро встал и, едва разжимая губы, чтобы попрощаться, покинул заведение. Ощущение, что его макнули головой в помойную яму прошло только тогда, когда он вспомнил о предстоящем вечере. Его ждала Изабелла Бланко.